На границе чумы - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Петровичева cтр.№ 30

– Готово, – ассистент щедро посыпал лист песком, подождал, пока чернила высохнут, и протянул на подпись. Вот вам дальняя дорога, вот вам операции и вот вам роды жены, злорадно подумал Шани, выводя свое имя под указом. Раз не хотите по-человечески, будет так, как привыкли, так, как срабатывает. Попросил, называется, по-хорошему… А надо было, как в старые времена: треснуть кулаком по столу, обвинить в ереси и предложить выбор: либо ехать на равнины, либо на костер. И пинка еще наподдать для пущей скорости для верности, чтоб быстрей бежалось в нужном направлении.

Впервые за долгое-долгое время Шани захотелось напиться вумат. Напиться до кровавой рвоты и галлюцинаций, так чтобы валяться где-нибудь и ничего не помнить…

В коридоре на него буквально налетела худенькая девчушка в небогатом платье и с мешочком в руках. Все в ней дышало решимостью – и тоненькие русые косички, завязанные алыми лентами, и рыжие конопушки, и нос пуговкой, и широко распахнутые голубые глаза.

– Ваша бдительность, – промолвила она, – позвольте поговорить с вами…

Шани остановился и устало посмотрел на нее.

– Слушаю тебя, дитя мое.

Дитя потерло щеку, на которой красовалось чернильное пятно, и затараторило:

– Простите меня, Ваша бдительность, но я слышала, что говорили лекарники, когда выходили, они не хотят ехать на равнины, позвольте мне туда отправиться!

От неожиданности Шани даже кашлянул. Девчушка нетерпеливо смотрела на него и ожидала решения.

– Дитя, – устало промолвил Шани и обвел ее кругом Заступника, – тебе сколько лет?

Девчушка энергично шмыгнула носом.

– Пятнадцать, – ответила она. – Меня Нита Блам зовут. Я на лекаринку училась. Они там умирают, да? А я бы могла им помогать… Пожалуйста, ваша бдительность! – Она протянула руку и дотронулась было до запястья Шани, но тотчас же отдернула пальцы, словно испугавшись, что этот жест не понравится ее могущественному собеседнику.

– Там не место детям, Нита, – устало произнес Шани. – Я благодарен тебе за рвение, но не имею права отпускать тебя туда. Там слишком опасно.

Нита опустила голову и всхлипнула.

– Пожалуйста, – промолвила она едва слышно. – Они же там умирают. И им совсем-совсем никто не поможет…

Она действительно едва удерживала слезы. Шани закусил губу, чтобы не выматериться: ну что за гадость, что за отвратительный мир, в котором умные сильные люди трясутся от страха за свои шкуры, а дети кидаются на амбразуру, искренне веря, что смогут этим кого-то спасти. Образованные, ученые, мудрые, имеющие огромный опыт предпочитают спрятаться и не пачкать холеных рук, а ребенок рвется поить водой умирающих, таскать трупы и готовить лекарства, которые заведомо никому не помогут, – чтобы потом умирать на гнилой соломе…

Ему стало мерзко и больно. Бесконечно мерзко и бесконечно больно.

– Нита, ты никуда не поедешь, – сказал Шани. Губы девчушки предательски задрожали, а Шани продолжал: – Я понимаю, что ты хочешь помочь, но не могу отправить тебя на верную гибель, понимаешь? Если ты действительно хочешь быть полезной, то поговори с моим ассистентом: он подберет тебе работу в алхимической лаборатории, – Нита шмыгнула носом, и Шани закончил: – Так ты сможешь спасти гораздо больше жизней.

Нита снова шмыгнула носом и кивнула. На Шани она не смотрела – не хотела, видно, показывать набежавшие слезы. Неслышно приблизился ассистент и взял Ниту за руку. Только тогда она взглянула на Шани и тихо улыбнулась.

– Спасибо, ваша бдительность. Я буду стараться.

– Благослови тебя Заступник, – произнес Шани и пошел к выходу.

Возле парадного входа разыгралась истинная драма: Владу зачитывали приказ шеф-инквизитора, а лекарник упрямился, упирался и совершенно не желал отправляться прямо сейчас неведомо куда, да еще и на верную смерть. Однако двое молодых инквизиторов уже брали его под белы рученьки и популярно объясняли, как именно заканчивается неподчинение таким приказам.

На костер Владу не хотелось совершенно. Шани ухмыльнулся и покачал головой. Чем хуже, тем лучше – ну что ж, наверно, придется работать именно по такому правилу.

«Пожалуйста, молитесь обо мне…»

Наверно, только это ему и осталось.

Наступившая ночь была на удивление тихой и спокойной. Дождь кончился, на небо дружно высыпали крупные игольчатые звезды, и где-то вдалеке радостно заголосил маленький, но громкий ночневик, словно лето вдруг решило вернуться и дать людям еще немного тепла и покоя перед неминуемой осенью, ветрами и снегом. Инквизитор Брик, сидевший у костра в оцеплении, довольно вытянул ноги в уже успевших отсыреть сапогах поближе к огню и принялся было набивать трубочку купленным по случаю дорогим иностранным табаком, но потом передумал: в воздухе витал просто головокружительный аромат сира, опадающих осенних листьев и поздних цветов – хотелось дышать только им.

На оцепленной территории стройки все уже заснули. Из бараков не доносилось ни звука, рабочие – и здоровые, и умирающие – погрузились в тяжелый душный сон. Охранная цепь охватывала строительство золотой нитью с нанизанными на нее бусинами костров: никто не смог бы покинуть зараженную территорию и разнести болезнь по стране. Брик не хотел думать, что будет с теми, кто сейчас стоит в кольце охраны: вполне вероятно, что потом, когда на строительстве все вымрут – ничего другого инквизитор и не ожидал, их посадят на карантин. А может быть, столичные умники, которых вчера сюда привезли с большой охраной и с такими же большими матюгами (один из них, такой дряхлый, словно видел пришествие Заступника, мировое потопление и помрачение света небесного, едва ворочал языком, жалуясь на дорогу да погоду, но вдруг припустил от оцепления к своей карете так, что все прямо диву дались; понятное дело – умирать никто не хочет), придумают лекарство и поставят всех на ноги – но в этом Брик не был уверен. Лекарники отправились в бараки только тогда, когда лихой и бывалый брат-инквизитор Грег, бывший бандит, которому пришло в голову раскаяться и посвятить себя служению Заступнику, вынул пистоль и сказал прямо, что чины чинами, но неповиновение приказам будет караться сразу, на месте, без разговоров. После такого заявления столичные чинуши надели маски и подались по баракам. Теперь, наверно, сидят и думают о том, что делать, хотя – Брик присмотрелся к крохотному сборному домику, в котором поселили лекарников, – наверняка дрыхнут без задних ног: вон свет-то погашен.

По траве тихо-тихо прокрался ветерок, коснулся Брика и покатился дальше. Инквизитор сел поудобнее и все-таки решил вынуть трубочку: ароматы ночи, конечно, прелестны, однако хороший табак взбодрит его и не даст уснуть. В траве зашуршало снова: ан нет, это не ветер – это кто-то тихо-тихо крадется сюда. Если бы Брик не был сыном ловчего и с самого детства не ходил с отцом и братом на охоту, то он бы и внимания не обратил на этот почти неслышный шорох. Инквизитор осторожно вытащил пистоль и прянул в сторону от костра. Напрасно он все-таки сидел так близко к огню: теперь перед глазами после яркого света на фоне темно-синей осенней ночи плавали яркие круги. Брик проморгался и почти стек вниз по холму, где – да, так он и знал! – заметил рабочего, что медленно и осторожно двигался вверх, в точку тьмы, сгустившуюся между кострами оцепления.