Гони из сердца месть - читать онлайн книгу. Автор: Уинифред Леннокс cтр.№ 28

— Мне присылают ее из Штатов. Ты ведь знаешь, я гурман по части напитков. Так что все это значит, Гай?

— Если бы я знал, — со стоном выдохнул он. — Я никогда не занимался текилой!

— Но… как пишут, она вот-вот появится на прилавках. Ее угрожают изъять из продажи тотчас. Как подделку. Похоже, тот, кто стоит за этим, знает гораздо больше тебя.

— Еще бы. Если он сам все это сотворил, как тут не знать. Я потому и не хотел заниматься текилой, что слишком много подделок. Агава растет медленно. Сырья не хватает.

— Я читал, что в провинциях Халиско и Наярит заложили множество новых плантаций, — заметил Уильям.

— Да, но пройдет лет десять, пока агава дозреет. А то, из чего ее гонят сейчас, — большей частью мусор. Вкладываться в нее дорого — уже сейчас цены на голубую агаву подскочили в двадцать раз. Ее крадут с полей. На одной охране разоришься. Я все это объяснял Рамоне, когда она предлагала войти в этот бизнес, но, видимо…

— Стоп! — прервал его Уильям. — Ты, похоже, совсем плох. Неужели ты думаешь, что это дело рук Рамоны?

— Послушай, но…

— Я всегда поражался тупости мужчин. Похоже, когда они в возбуждении, у них отказывает какая-то часть мозга. Причем в возбуждении любого свойства, — заметил Уильям с ехидцей. — Нет, друг мой, ищи получше, откуда дует ветер. Напротив, я полагаю, когда Рамона прочтет это, она сократит срок твоей ссылки. Помнишь, я говорил тебе, женщине нужно сильное потрясение, когда на нее наваливается кризис в середине жизни?

— Вот и накаркал! — злобно бросил Гай.

— Накаркать, как ты выражаешься, можно только то, что тебя и без того ждет. Карканье приближает печальное событие, не более того.

— Но если ты, умник, считаешь, что это не Рамона, тогда кто?

— Спроси себя, кто больше всех на свете тебя не любит? Я могу сказать тебе одно: убивают физически или морально только из-за денег. Поэтому ищи того, кто заработает, причем крупно, если твой бизнес станет покойником. Ищи за этим чье-то жестокое сердце и очень изощренный ум.

Рамона давно опустила револьвер и изучала лицо Рика. Ну что ж, мужчины тоже становятся исполнителями чужой воли, полагая при этом, что исполняют свою собственную.

— Твоя сестра на самом деле похожа на меня? — спросила Рамона, как будто из всего, что рассказал Рик под дулом револьвера, это самое главное.

Внезапно Рик улыбнулся, выражение его глаз переменилось, они заблестели.

— Очень. Только…

— Только она моложе меня, ты это хочешь сказать?

Он покачал головой.

— Не в этом дело.

— А в чем же? — разгоревшееся не ко времени любопытство подзуживало Рамону. Она сама не понимала, зачем ей это знать.

— Она… по-другому относится к мужчинам. — Рик смело посмотрел Рамоне в лицо.

Она прищурилась.

— А они достойны другого отношения?

— Рамона, ты… ты мне нравишься… — начал Рик. — Мы могли бы с тобой… поладить.

Она открыла рот, собираясь что-то сказать, потом передумала и неожиданно расхохоталась.

— Малыш, о чем ты?

Поладить! Да он почти ровесник ее сына. Рамона перестала смеяться, но улыбка осталась на ее лице. Конечно, двадцать с небольшим — наивысшая точка гиперсексуальности мужчины. Интересно, он сам-то знает об этом? Или только чувствует?

Она вспомнила, каким потрясением для нее стало открытие, когда в Патрике начал просыпаться мужчина. Это произошло очень рано, мальчику исполнилось всего тринадцать. Она заметила перемены по его простыне и в ужасе позвонила Гаю, попросила поскорее приехать домой, им надо поговорить о кое-чем важном.

Гай примчался немедленно, бросив все дела в офисе.

— Что случилось, дорогая?! — Его глаза беспокойно шарили по лицу жены. — Ты беременна?

Рамона засмеялась.

— О нет. Боюсь, это будет кто-то другой, причем скоро.

— А я-то обрадовался, думал, ты.

Рамона чувствовала, что в давней шутке мужа заключен тайный смысл. Он всегда хотел не меньше четверых детей и говорил ей об этом перед свадьбой. Она не имела ничего против. Но природа распорядилась по-своему, Рамона не настаивала. Как не наставил и Гай, уверяя жену, что для него самое главное существо на этом свете — она.

— Тогда на что ты намекаешь? — Он вскинул свои темные, идеального рисунка брови. — Кто это собирается…

— Пока никто. Но наш Патрик развивается… слишком бурно.

— Ты застукала его в ванной? — Лицо Гая расплылось в озорной мальчишеской ухмылке.

— Пока нет. А ты?

— Нет, но я догадываюсь, чем он занимается. Должен тебе сказать, не вижу ничего страшного. Я не буду его пугать, что у него что-нибудь отсохнет… — Он засмеялся. — Опираясь на собственный опыт…

— Ну-ну-ну? Расскажи скорее…

— Ах ты еще не знаешь, в какой сфере у меня опыт? Не поняла до сих пор?

— Как же — не поняла! В винном деле.

— В не винном тоже. — Гай вплотную подошел к ней и прижался всем телом.

Изящное тело Рамоны слилось с его точеным телом. Для мужчины Гай был не слишком высок, но сложен прекрасно. Самый настоящий француз — узкобедрый, с тонкой талией и с широкими плечами. Тренированный торс, развитые мышцы живота — все настолько совершенно, что он мог бы рекламировать мужское белье, шутила Рамона.

Она замерла, прислушиваясь к тому, что происходит внутри нее. Рамона любила эти мгновения, когда глубоко, словно в жерле вулкана, начинает плавиться лава, она движется, становясь все горячее, готовясь к взрыву. Ее сердце забилось, Рамона тихо застонала и подняла голову. Гай уперся ей подбородком в макушку, а она прижалась носом к его груди. Она слышала, как колотится сердце Гая, чувствовала, как его руки прижимают ее ягодицы все теснее… Гай начал медленно двигаться, словно примеряясь.

— Ох, — выдохнула Рамона, — но…

— Патрик вернется из школы только вечером, я знаю, — прошептал он ей в ухо, потом его язык нырнул туда.

Колени Рамоны подкосились, но Гай был готов к ее реакции. Он знал ее всю и всякий раз находил что-то новое…

— Но я ведь хотела тебе рассказать…

— Я знаю. О поллюциях… Наш сын — это наши гены, Рамона. Он будет моей копией. Я все про него знаю.

— Так что же, я не участвовала в создании нашего сокровища? — прошептала она, пытаясь отстраниться от Гая на секунду и посмотреть в его самодовольное лицо.

— Тсс… Еще как. Сейчас я тебе покажу, как это было…

Он дернул вниз язычок «молнии» на голубых джинсах Рамоны и приспустил их. Крошечные трусики не сопротивляясь пали под натиском уверенных пальцев. Потом Гай дернул «молнию» на своих слаксах, пуговицы на белых «боксерах» поддались с трудом, напрягшиеся на давно готовой плоти.