Тайный дневник Исабель - читать онлайн книгу. Автор: Карла Монтеро Манглано cтр.№ 58

— Абсолютно уверен, — кивнул Ричард Виндфилд. — Выстрел хотя и был произведен из пистолета, который лежал рядом с трупом, однако пулевое отверстие находится в левом виске, а Николай — правша. Кроме того, характер раны позволяет сделать вывод, что это было не самоубийство.

— Но ведь на снегу не осталось ни одного следа, и никто не слышал выстрела… Тот, кто его убил, был отнюдь не дилетантом.

Я снова начал мысленно сетовать на то, что ситуация была непростая и что данный инцидент нельзя было счесть самоубийством (которое никого не удивило бы, так как все знали, что Николай — человек слегка чокнутый и склонный к опрометчивым поступкам). Ричард же стал размышлять вслух:

— Во всем этом есть два непонятных для меня момента. Нам уже известно, что его руки обгорели после того, как на него была опрокинута керосиновая лампа, однако для него не было никакого смысла снимать с них повязки. Тому, кто его убил, тоже не было никакого смысла это делать — ну, разве что его подтолкнуло к такому поступку нездоровое любопытство.

— А может, тот, кто его убил, хотел что-то проверить?

— А что он мог захотеть проверить?

— Ну, например, проверить, не был ли Николай одним из тех, кто присутствовал в тот вечер на собрании, и не на нем ли загорелась одежда после того, как он догнал незваную гостью.

— Ты хочешь сказать, что в тот вечер там был кто-то еще?

— Кроме моей кузины? Возможно. Если я что-то и понял за последние дни, так это, что, учитывая, какой оборот принимают события, мы не должны отбрасывать никаких версий.

Ричард, похоже, был со мной согласен. Он продолжил свои рассуждения:

— А еще мне непонятно, каким образом у него на голове появился порез. Это наверняка случилось еще до того, как Николай умер, а иначе из раны не текла бы кровь. Произошло ли это случайно или же было результатом схватки с тем, кто убил Николая? Может, его сначала хотели убить, сильно ударив, а когда из этого ничего не вышло, в него выстрелили из пистолета?

Я вспомнил о том, как увидел в лесном домике осколки водочной бутылки. Я мог бы рассказать о происшедшем Ричарду и тем самым развеять его сомнения. Однако я решил промолчать, потому что в противном случае мне пришлось бы рассказать о ее причастности к этому гнусному происшествию и о том жутком инциденте, жертвой которого она стала. Если она предпочла ничего не рассказывать о нем Ричарду, значит, и я не стану раскрывать эту ее маленькую тайну. Меня все еще охватывала бессильная ярость каждый раз, когда я вспоминал о низости Николая и о тех мучениях, которые пришлось перенести ей. Нет, я ничего не стал рассказывать Ричарду, потому что мне следовало отнестись к ней с уважением, это было моим долгом и мне этого хотелось. В конце концов, для меня ведь было очевидно, что данная информация все равно не поможет разгадать тайну смерти этого ублюдка Николая.

Я посмотрел на Ричарда. Он дополнил свой наряд мушкетера дурацкими приклеивающимися усами, и они подрагивали над его губами в такт произносимым словам, а затем так сильно изогнулись, что это придало Ричарду трагикомический вид. Мне вдруг показалось, что в окружающую обстановку не вписывается ни наш невеселый разговор, ни его нелепые приклеенные усы.

— Черт побери, Ричард, я тебя с этими усами не могу воспринимать всерьез!

— Карл, эти усы — часть моего маскарадного костюма, — пристыжено пробурчал Ричард, но все же их убрал.

Мне казалось, что я уже хорошо знаю Ричарда, однако он все же иногда удивлял меня некоторыми странноватыми поступками. Ричард был умным и смышленым — а иногда даже невероятно сообразительным. Он отличался благоразумием, хорошей интуицией и способностью детально анализировать любую ситуацию. Он умел обобщать различные аспекты проблемы, чтобы найти быстрое и надежное ее решение. Когда приходило время действовать, он был хладнокровен и настойчив. Тем не менее его безупречную репутацию «подмочили» некоторые его ребяческие поступки и не достаточно сильная воля, что позволило некоторым людям им манипулировать — а особенно тем, кто ему очень нравился.

— Как бы то ни было, — сказал я, возвращаясь к основной теме нашего разговора, — представляется вполне очевидным, что убийство было совершенно отнюдь не случайно. Кто-то замышлял убить Николая, и он не остановился, пока не добился своей цели.

— То есть ты считаешь, что его убил тот же самый человек, который выстрелил во время охоты в Бориса Ильяновича?

Теперь над верхней губой Ричарда появилась полоска покрасневшей кожи — в том месте, где ранее были приклеены злополучные усы.

— Ты был первым, кто отметил, что Борис стоял на том месте, на котором должен был стоять Николай.

— Да… — Ричард изобразил замысловатую гримасу. — Тут, кстати, есть одна неувязочка.

Я бросил на Ричарда вопросительный взгляд.

— Борис и Николай не очень-то похожи друг на друга по комплекции, — продолжил он. — Их трудно спутать — даже издалека. Кроме того, тот, кто убил Николая, — хороший стрелок. Вспомните, как был произведен выстрел, — хотя и с довольно большого расстояния, но очень точно. Если бы он стрелял во время охоты на поражение, он бы не промахнулся.

На рассуждения Ричарда я ответил лишь вздохом. Этот его криминалистический анализ начинал действовать мне на нервы. Я снова облокотился на балюстраду и стал смотреть цирковое представление, все еще шедшее внизу, почти под нашими ногами. Медведь Николя срывал аплодисменты публики и получал за это от своего дрессировщика кусочки сахара. Он только что забрался на разноцветный пьедестал и, встав на нем на задние лапы, передними схватил мяч. Балкан — извергатель огня — тем временем дыхнул длинной струей пламени в черное небо — как, наверное, дышит китайский дракон, когда у него случается несварение желудка и начинается отрыжка. Воздух наполнился приторным запахом керосина, назойливо проникающим в мой нос. Я, недовольно скривившись, снова повернулся к Ричарду.

— Кстати, а ты говорил моей кузине о том, что Николай и Борис поменялись местами и что тот выстрел мог быть неслучайным?

Этот вопрос, похоже, застал его врасплох.

— Э-э… Вообще-то то, что они поменялись местами, она видела и сама. Потом мы об этом разговаривали, и… Не помню. Я не помню, чтобы я ей что-либо конкретное говорил… Она, впрочем, и сама могла догадаться.

— Да.

— А что, ты ее в чем-то подозреваешь? Не понимаю, почему она вызывает у тебя такую антипатию?

После слов Ричарда я задумался, однако, осознав, что ступаю на зыбкую почву запутанных чувств, анализировать которые мне не хотелось — а особенно в компании Ричарда, — я своевременно отказался от опасного для меня путешествия в мир эмоций.

— Она — очень странная девушка.

Ричарду, похоже, тоже не хотелось углубляться в данную тему.

— И что теперь? Будем действовать так, как и было запланировано? — спросил он.

— Да. Причем этим же вечером. События развиваются слишком быстро, и мы не можем позволить себе терять время.