Голливудские жены - читать онлайн книгу. Автор: Джеки Коллинз cтр.№ 95

— Мне пора идти поработать с публикой… думаете, мне быть мной легко? А кто вы, милочка? Я Фрэнк.

Он был красив. Но не так, как Бадди.

— ..поселиться в моей квартире? Радость моя, я бы тебе и туалетной бумаги своей не дал!

— ..Знаешь, что мне говорит эта рвань? Он говорит: «Не трахайся в моих владениях… хочешь порезвиться, делай это на кровати, за которую платит кто-нибудь еще»

Элейн пристальным взглядом обвела комнату, своих гостей и вымученной улыбкой улыбнулась Джорджу Ланкастеру.

— Всем вроде бы неплохо, правда?

— Истинная правда. Только почему рядом со мной пустое кресло? — посетовал он.

Элейн тут же вытянулась по стойке «смирно».

— Прошу извинить! Джина должна была тут сидеть. Вы видели ее?

Джордж бросил плотоядный взгляд.

— Если бы видел, то об этом бы не забыл. Она та самая с большими…

— Именно, — сухо заметила Элейн, отодвигая свое кресло и выбираясь из-за стола. — Пойду посмотрю, где она. Наверное, еще в доме. Я вернусь через минутку.

— Ради Бога, малыш.

Она поспешила в дом, где в разных местах еще сидели группками гости. Возле бара увидела Монтану Грей, болтающую с незнакомым мужчиной. Рядом увлечены были разговором Шон Коннери и Роджер Мур с женами. Из гостевой ванной вышли Карен Ланкастер и Шарон Ричман, смеясь и хихикая.

О, Карен, я с тобой еще не закончила. Я, собственно, еще и не начинала, сука.

Она прошла к парадному входу и справилась у охранников.

Джина Джермейн еще не приезжала.

— Где Нийл? — громовым голосом спросила Памела Лондон. — Я за весь вечер его ни разу не видела.

Росс, который пытался сосредоточиться на Сейди-Ласаль, повернулся к почетной гостье. Видик у нее, будто нацепила алый парик, каким ворон пугают, — почему ей не скажут насчет ее волос?

— Он где-то туг, разве нет?

— Я его не видела, а он должен был сидеть рядом со мной.

Господи, думал Росс, ну что это за организация! И у того, и у другого почетного гостя — рядом пустые кресла. Хоть что-нибудь Элейн может сделать как надо?

Как только Элейн вышла из-за стола, Биби принялась действовать и подсела к Джорджу.

— Джордж, пусик! — вздохнула она. — Банкет очень хорош, но уж очень много народу. У меня для тебя и Памелы готов совсем особый ужин. Всего несколько друзей. Что ты думаешь?

— Я думаю, что для старой девки ты довольно хорошо сохранилась. — Он ущипнул ее за ляжку. — Все еще аппетитная бабенка.

— Джордж! — Она оттолкнула его руку и попыталась изобразить оскорбленную честь, но ничего не вышло. Джордж знал ее с тех пор, как ей было шестнадцать и она обхаживала Елисейские поля, что, как она надеялась, он давно позабыл.

Монтана прижала палец к губам и сказала:

— Никому, Бадди, ни слова. Я не должна была тебе говорить, пока не будет объявлено об участии Джорджа Ланкастера.

— Я буду сниматься в твоем фильме, и ты мне говоришь, что я не могу ничего об этом сказать? Будет тебе — я не настолько хорошо владею собой.

— Научись.

— А если бы у меня была жена, я мог бы ей рассказать?

— А что, есть?

Секунду он не знал, что ответить, потом сообразил, что время для откровений еще не подошло.

— Я похож на тех, кто женится?

Она рассмеялась.

— Так зачем задаешь глупые вопросы?

— Я в смущении.

— Так перестань смущаться. Должен соображать, что в твоих же собственных интересах не говорить никому ни слова. Закон Голливуда, детка, — не сглазь.

— А что будет теперь?

— Мы позвоним твоему агенту.

— У меня нет агента.

— Найди.

— Как же я найду агента, если предполагается, что я никому ничего не должен говорить?

— Агенты как духовники — им можно доверять. Я вот что тебе скажу. Я поговорю с Сейди Ласаль, может, устрою, чтобы она тебя завтра приняла. Как ты на это смотришь?

— По-моему, я тебя люблю.

Они оба рассмеялись.

Издалека он углядел, как к нему со свирепой физиономией приближается Фрэнсис Кавендиш.

— Похоже, надо сматываться, — торопливо заговорил он. — Эта… э… особа, у которой я сегодня в паре, идет по мою душу, и я не хочу, чтобы ты слушала ее ругань.

Монтана кивнула с серьезным видом.

— Понимаю.

Он ей нравился — чутье ей подсказывало, откуда ему пришлось выбиваться и через что пройти. Она была рада, что свой шанс в жизни он теперь получит.

Бадди взял ее руку и крепко сжал.

— Спасибо, — сказал он тепло. — Я думаю, ты спасла мне жизнь.

— Будет тебе. Мне-то не устраивай душещипательных сцен — оставь их для кино.

Карен сгорала от злости. Как получилось, что ее запихнули за самый дрянной стол, где сидит одна шелупонь? Как Элейн смеет так с ней обращаться?

Последней каплей стал Рон Гордино, который подошел этакой небрежной походочкой и расселся. Ее посадили рядом с Роном Гордино, говенным физкультурником. Чем она такое заслужила?

«Я прибью Элейн Конти, — думала она. — Чтобы так меня унизить и остаться как ни в чем не бывало, — да никогда в жизни!

А еще лучше, если раз и навсегда я уведу у нее мужа и буду закатывать прием за приемом, ни на один из которых ее не пригласят.

Толстозадая Этта Гродински. Да-да. Мне все известно, из какой ты вышла грязи. Твой дорогой, любимый, неверный муженек мне рассказал».

— А… прекрасный прием, — тянул Рон Гордино.

— Скажи-ка, — мило улыбаясь, проговорила Карен, — сколько раз ты трахал нашу хозяйку?

Ноги, руки, груди. Шепот уст, дразнящие языки, жаркое дыхание, слюна, вкус и прикосновение и осязательная чувственность.

Много лет прошло с тех пор, как был он с двумя женщинами.

Может быть, десять. Париж. И они были сестрами, невыносимо похожими друг на друга.

Теперь было по-другому. Две женщины из двух различных культур, и переносили они его в мир такого экстаза, в котором он и не чаял уже побывать.

Тяо Лин была поистине художницей, только работала она не палитрой с красками, а ароматными маслами и легкими, словно из перьев, детскими пальцами. Она занималась сразу и Джиной, и Нийлом, сначала прикасаясь к набухшим соскам Джины, а затем — к восставшей плоти Нийла, пенис которого вот-вот мог разорваться в клочья, так натянулась на нем кожа.

Она перебиралась от нее к нему, терлась о них, и ее длинные волосы стелились у них по коже, как пряди тонких шелковых нитей.