Замужняя невеста - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Кондрашова cтр.№ 42

Шастейль нарочно медленно разглядывал пеленки, в которые был завернут малыш, в надежде увидеть какую‑нибудь записку, или метку, или медальон. Он тоже кое‑что из романов читал. И с некоторых пор считал, будто с подброшенным младенцем непременно что‑то прилагают. Чтобы потом безумная мать, паче чаяния она вдруг одумается, могла бы его отыскать.

Мать этого ребенка ничего такого не хотела. Отдать чужим людям и забыть! Вешать надо таких женщин! Или зашивать то самое место, которым они принимают в свое лоно мужское семя…

— Жан, что с тобой? — уже второй раз окликала его Соня. — Ты думаешь, мы с Мари не сможем его выходить?

— Ничего такого я не думаю, — медленно произнес он. — Просто размышляю, чего вдруг ты решила оставить его при себе.

— А почему я не могу так решить? — рассердилась Соня. — Чего вдруг! Или я нехристь какой и не могу пожалеть брошенного ребенка? Просто пожалеть! А не для того, чтобы потом продать в рабство!

Кажется, она уже кричала. В словах Жана ей почудилось недоверие. Неужели он может подозревать ее в каких‑то нечистых намерениях?!

— Да я всего лишь спросил, — стал тут же отбиваться он. — Чужая страна, которую мы со дня на день собираемся покинуть. А ребенку нужна кормилица…

Это он уже ворчал вполголоса, потому что не ожидал от Сони такого взрыва.

— Какое имя ты собираешься ему дать?

То есть он решил, что ничего особенного нет в том, чтобы богатая аристократка захотела усыновить подкидыша. И хорошо, что она так решила…

Насчет имени Соня пока не думала. Все произошло так быстро. Словно кто‑то за нее сказал слова, после которых отступать было некуда.

Итак, надо подобрать ему имя. Не может же ее приемыш расти, как зверек безымянный… Кстати, его надо крестить, а здесь, в Испании, наверное, все католики? И как же у нее, у православной христианки, приемный сын будет католик?

Когда она поведала о своих сомнениях Жану, он ласково улыбнулся:

— Это хорошо, Софи, что ты серьезно думаешь о будущем малыша. Ничего, что мы окрестим его католиком, ведь разное вероисповедание не мешает дружить нам с тобой. А когда мальчик подрастет или когда ты вернешься в Россию, ты сможешь обратить его в свою веру… А ведь может быть и так, что ты сама захочешь выйти замуж за католика. Или навсегда останешься во Франции…

— И что тогда?

— Тогда ты сама примешь католичество и вы с приемным сыном будете одной веры. Не торопись, время все расставит на свои места.

Тем временем Мари вернулась с солидным куском белой материи, который Жан, посмеиваясь, разрезал на несколько маленьких.

— Надо будет на кухне… — краем глаза он заметил невольный протестующий жест кухарки, — за плитой, Анхела, за плитой, повесить веревку, где будут сушиться пеленки. По крайней мере пока идет дождь. Как хотите, а мне это нравится. Мне кажется, Софи, это добрый знак. Господу отрадны твои усилия, с которыми ты… — он понизил голос, — идешь к своей цели: обеспечению процветания своего рода.

— Вот только меня все больше смущает, не слишком ли дерзки мои желания. По плечу ли мне дело, которое не каждому мужчине удастся?

— По плечу! — Он усмехнулся. — Если хочешь знать, я даже немного завидую тебе: ставить перед собой такую высокую цель. Большинство людей ни о чем подобном не стали бы и думать. О себе — пожалуйста. Но о потомках, да еще таких далеких… Нет, Софи, ты женщина незаурядная… Анхела, ты наливаешь воду?

— А разве не это вы, сеньор, мне приказали?

— У тебя есть дети?

— Есть. Дочка. С нею сейчас возится моя маленькая сестренка. Я не могу сидеть дома, потому что кормлю всю семью, включая моего непутевого мужа. Богоугодное дело вы делаете, сеньор.

— Это сеньора решила оставить младенца у себя. И раз ты знаешь, как с детьми обращаться, покажешь Мари. Денька три мы понаблюдаем, как он у нас приживется, а потом понесем в храм, окрестим. Так ты уже придумала ему имя, Софи?

— Николай. У вас есть такой святой?

— Есть. Но, думаю, другие звать его будут Нико.

— Или Николо, — неожиданно вмешалась Мари. — Госпожа сказала, что скоро мы вернемся во Францию.

Соня не успела ей ответить, потому что в это время Анхела взяла ребенка на руки…

— Подожди! — остановил ее Жан. Он опустил свой локоть в воду, некоторое время подержал и удовлетворенно кивнул: — Пойдет.

Анхела бережно опустила ребенка в воду. Он, до того попискивающий, вдруг замер, словно прислушиваясь, и… заулыбался своим беззубым ртом.

— Он улыбается! — воскликнула потрясенная Соня; у нее на глазах происходило таинство.

— Он не может еще улыбаться. Ему не больше двух недель, — заметил Шастейль, — а может, и того меньше.

И каждый остался при своем мнении.

— Мыло! — вспомнила Соня и кивнула Мари: та быстро метнулась в комнаты госпожи и принесла мыло.

Жан хотел что‑то сказать, но передумал. Мыло так мыло. В конце концов, кто знает, в каких условиях находился прежде малыш.

В общем, ребенка искупали, завернули в чистые пеленки. У кухарки имелось молоко, которое им теперь пообещали привозить каждое утро, но он попил воды и почти сразу же заснул. Наверное, перед тем как навсегда от него отказаться, мать как следует малыша накормила.

— Интересно, как кормят новорожденных аристократы, если у матери нет молока? — спросила Соня у Жана.

— Они не кормят, даже когда есть. Для этого существуют кормилицы, — ответил врач.

В голосе его прозвучало возмущение, но не думает же Соня, будто он на что‑то там намекает. Может, у нее вообще не будет детей и потому Соня не оскорбит чувства медика, который осуждает аристократок.

В любом случае сейчас надо найти кормилицу. Но не будешь же брать ее с собой на корабль, когда придет время возвращаться домой. А если малыш привыкнет к молоку кормилицы и не станет пить коровье? И как тогда кормить его в плавании? «Брать с собой корову!» — ухмыляясь, подсказал внутренний голос.

Кстати, она сказала «домой», имея в виду Францию, а вовсе не Россию. Хорошо, что Соня не сказала об этом вслух. То‑то бы Жан посмеялся. Он уже не в первый раз говорил ей, что Франция станет ее родиной, но княжна всегда отчаянно с ним спорила.

Младенца решили уложить пока в ту же корзинку и поставили в комнатке Мари.

— Жан, — сказала Шастейлю Соня. — Мне кажется, надо купить ему какую‑нибудь кроватку.

Жан молча посмотрел на нее и улыбнулся уголками губ.

— Ну что поделаешь, — смутилась она, — если мне больше некого об этом попросить. Или ты считаешь, что надо отправить за нею Леонида?

— Ни в коем случае! Уж лучше я для начала поговорю с Пабло. Кто может такую кроватку сделать, если не найдется готовой.