Победа Элинор - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Элизабет Брэддон cтр.№ 57

Монктон сел без приглашения возле стола, на котором немытые чашки свидетельствовали о нерадении Элинор. Он незаметно окинул взглядом всю комнату: он был способен все увидеть и все понять по одному беглому взгляду.

— Разве вы жили здесь когда-нибудь прежде, мисс Винсент? — спросил он.

— Да, я прожила здесь полтора года перед тем, как переехала в Гэзльуд. Я была здесь очень счастлива, — поспешила она прибавить в ответ на взгляд нотариуса, выражавший полусострадательное участие. — Мои друзья очень добры ко мне, и я никогда не желала бы другого домашнего крова.

— Но вы, кажется, привыкли к лучшему образу жизни в вашем детстве?

— Я не могу этого сказать, оно было немногим лучше. С моим бедным отцом я всегда жила в меблированных комнатах.

— Разве ваш отец не имел состояния?

— Никакого.

— Так он имел какую — нибудь профессию?

— Нет, не имел. Он некогда был очень-очень богат.

При этих словах краска выступила на лице Элинор и она вдруг вспомнила, что имеет тайну, которую должна сохранить. Нотариус мог узнать Джорджа Вэна по ее описанию.

Джильберт Монктон приписал ее внезапное смущение оскорбленной гордости.

— Извините меня за расспросы, мисс Винсент, — сказал он ласково, — я принимаю в вас большое участие. Я давно имею его к вам.

Он замолк на несколько минут. Элинор опять заняла свое место у окна и сидела с видом задумчивым и потупленным взором. Она придумывала средства извлечь пользу из этого свидания и узнать все, что было возможно о прошлом Ланцелота Дэррелля.

— Позволите ли вы мне задать вам еще несколько вопросов, мисс Винсент? — сказал нотариус после непродолжительного молчания.

Элинор подняла глаза и взглянула ему прямо в лицо. Этот ясный, открытый взор был главным очарованием мисс Вэн. Она вообще не имела повода жаловаться на природу за скудость даров: черты лица, цвет кожи — все в ней было прекрасно, но выражение чистоты души и невинности во взоре придавали ее красоте еще более изящества, налагали на нее печать высшего дара.

— Поверьте мне, — сказал Монктон, — прося вас быть со мною откровенной, я не имею на то никакого недостойного побуждения. Вы скоро узнаете почему и по какому праву я решаюсь вас расспрашивать. Теперь же я прошу вас быть со мною откровенной и довериться мне.

— Вы оставили Гэзльуд по желанию мистрис Дэррелль — не так ли?

— Да, по ее желанию.

— Сын ее предложил вам свою руку?

Вопрос этот вызвал бы румянец на лице всякой другой молодой девушки, но Элинор Вэн выходила из ряда обыкновенных девушек вследствие исключительных обстоятельств ее жизни. С той минуты, как она открыла, что Ланцелот Дэррелль тот самый, которого она ищет, всякая мысль о нем, как о любовнике, как о поклоннике, была изглажена из ее души. Для нее он не был более на ряду с другими вследствие совершенного им проступка, точно так же, как она отделялась от других местью, которую она питала в своей душе.

— Да, — сказала она, — Ланцелот Дэррелль просил моей руки.

— А Вы? Вы отказали ему?

— Нет, я только не дала ему никакого ответа.

— Так вы не любили его?

— Любила ли я его! О, нет, нет!

При этих словах глаза ее раскрылись так широко, как будто ничего не могло ей казаться удивительнее, как подобный вопрос от Джильберта Монктона.

— Может статься, вы не находите Ланцелота Дэррелля' достойным любви порядочной женщины?

— Не нахожу, — возразила Элинор — Прошу вас, не говорите о нем более — лучше сказать, не говорите о нем и вместе о любви, — прибавила она поспешно, вспомнив, что единственное желание ее заключалось в том, чтоб нотариус говорил именно о нем. — Вы… вы, верно, знаете многое о его молодости. Кажется, он вел жизнь праздную, разгульную и… и был игроком.

— Игроком?

— Да, игроком, человеком, который играет в карты, рассчитывая на верный выигрыш.

— Я никогда не слыхал о нем ничего подобного. Без сомнения, он вел жизнь пустую, убивал время в Лондоне под предлогом изучения искусства, но я ни от кого не слышал, чтоб он имел этот порок. Однако я пришел сюда говорить не о мистере Дэррелле, а о вас. Что вы теперь намерены предпринять, оставив Гэзльуд?

Вопрос этот привел Элинор в большое затруднение. Она сильно желала возвратиться в это поместье или в его окрестности. Так как все ее мысли стремились к одной этой цели, то она не составила себе никакого плана в будущем. Она даже не подумала, что теперь остается совершенно одна на свете, имея всего несколько фунтов стерлингов, накопленных ею из ее небольшого жалованья, не вспомнила и того, что ей недостает самого необходимого орудия для всякого рода боя — денег.

— Я… едва ли я знаю, что мне следует предпринять, — сказала она— Мистрис Дэррелль обещала отыскать мне место.

Произнося эти слова, она вдруг подумала, что принять его значило бы в некоторой мере есть хлеб, доставленный матерью врага ее отца, и в душе поклялась скорее умереть с голода, чем принять покровительство вдовы.

— Я не очень полагаюсь на дружбу мистрис Дэррелль, когда ее цель уже достигнута, — возразил Джильберт Монктон — Эллен Дэррелль способна любить только одного человека, и человек этот, как обыкновенно бывает в этом свете, поступил против нее хуже всех. Она любит своего сына и, наверно, пожертвовала бы большею частью своих ближних для его пользы. Если она может доставить вам новое место, нет сомнения, что она это сделает. Если же нет, то так как ей удалось уже отстранить вас от пути своего сына, то она мало будет заботиться о вашей будущей участи.

Элинор гордо подняла голову:

— Я не нуждаюсь в помощи мистрис Дэррелль, — сказала она.

— Но от человека, которого бы вы любили — неправда ли, Элинор, вы не отказались бы принять совет и даже помощь? — возразил нотариус, — Вы очень молоды, очень неопытны. Жизнь в Гэзльуде была совершенно прилична для вас и могла бы еще продолжаться таким же образом несколько лет спокойно, без страданий, без опасений, если б не приехал Ланцелот Дэррелль. Я познакомился с вами уже полтора года назад и все это время внимательно следил за вами. Я полагаю, что теперь знаю вас. Ецш сила проницательности и навык наблюдения должны ставиться во что-нибудь, то я должен хорошо знать вас в настоящее время. Я мог быть набитым дураком двадцать лет тому назад, теперь же я должен быть довольно опытен для того, чтоб понять восемнадцатилетнюю девушку.

Он сказал это более рассуждая сам с собою, чем обращаясь к Элинор. Мисс Вэн взглянула на него, удивляясь, к чему ведет вся эта речь и что на свете могло побудить нотариуса, который приобрел уже такое значение, как он, уйти из своей конторы среди самого разгара дневной деятельности? и для чего же? уж не для того ли, чтобы сидеть в бедной меблированной комнате, положив локоть на грязную скатерть среди беспорядка немытых чашек и блюдечек?