Священная земля - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Вуд cтр.№ 37

Многие из этих женщин пришли в миссию под защиту отцов, потому что боялись солдат — жестоких людей, которые любили напиваться и гоняться на лошадях за беззащитными индианками, заарканивая их, как животных, и насилуя. Мужья и братья женщин, с их копьями и стрелами, не могли ничего противопоставить солдатским мушкетам. И поэтому безопаснее было покинуть деревню и укрыться в миссии. Но какой ценой? Тереза размышляла над этим вопросом, осматривая битком набитую хижину и слушая гам из разных диалектов, пока тонгва пытались поговорить с чумаш, женщины укачивали на руках плачущих младенцев, а молодые девушки сидели с затравленными лицами, думая о том, как им теперь найти мужей и кто будет изучать родословную будущих супругов. В другие времена, в иной жизни, в голове Терезы наверняка пронеслись бы слова «распад общественного устройства». Но в эту ночь многих вопросов она поняла лишь одно: все в мире изменилось и стало не так, как надо.

Она подошла к самой дальней койке и опустилась на колени рядом с женщиной, отвернувшейся лицом к стене. При крещении ей дали имя Бенита. Ее изнасиловали солдаты, после чего она обнаружила, что забеременела. Когда у нее случился выкидыш, отцы заподозрили ее в совершении аборта из-за того, что она была не замужем. И тогда они наказали ее — прижгли ей ноги раскаленным железом, публично выпороли ее, обрили голову, заставили надеть власяницу и посыпать себя пеплом и каждый день носить деревянную куклу ребенка, выкрашенную красной краской, что символизировало аборт. На воскресной мессе она стояла перед церковью миссии, а прихожане насмехались и глумились над ней. Наказание должно было заставить индейских женщин оставлять нежеланных детей, потому как отцы говорили, что аборт — это грех. Но, похоже, отцы не понимали, что причиной такого количества выкидышей у топаа была болезнь. Подобно злым духам, терзавшим женщин лихорадкой и закупоркой легких — болезнью, которую отцы называли «пневмония», существовали духи, вызывавшие появление язв и сыпи. Тереза слышала, как отцы произносили слова «сифилис» и «гонорея». Подобно новым травам, животным и цветам, то были духи, неизвестные топаа. И организм людей не мог им сопротивляться.

Бенита умирала. Болезнь съедала не только ее тело, но и дух. Она не заставляла нерожденного ребенка покидать ее утробу. Но отцы не поверили ей. Пусть это послужит остальным уроком, так сказали они. Уроком должна была послужить и участь крещеных мужей и братьев, которые хотели вернуться к старой жизни: их отлавливали солдаты и привозили обратно, а потом заковывали в колодки, чтобы люди могли посмеяться над ними.

Тереза присела на корточки и подумала о женщинах и девушках, запертых в этой тесной хижине, без свежего воздуха, без теплого очага и без шамана, который мог бы отгонять духов. Достаточно появиться одной женщине, одержимой духом кори или духом тифа, чтобы заболели все: дух начнет завладевать людьми по очереди.

Похоже, что отцы просто не понимали. Но они вообще много чего не понимали.

Почему они продолжают носить в летний зной свои тяжелые колючие шерстяные одеяния, хотя здравый смысл подсказывает, что лучше всего ходить голым? Зачем заставляют женщин прикрываться, утверждая, что их обнаженные груди постыдны? Почему отцы называют людей «индейцами»? Ведь здесь множество племен с разными языками, мифами и предками. Например, эта женщина, думала Тереза, она из племени янг-на. Мы с ней из разных семей. Я не знаю ее традиций, она не знает моих. А вон те женщины из тонгва, и тоже никак не связаны с моим народом. Но отцы не понимают этого.

Тереза пыталась сохранить обычай рассказывать истории по вечерам, легенды и мифы, связывавшие поколения с их предками. Но отцы разделили кланы и даже семьи, забрав братьев в одну миссию, сестер в другую, бабушек и дедушек разлучали с внуками, кузенов с кузинами, и в результате истории, звучавшие по вечерам, не всегда принадлежали одному племени. Тереза боялась, что если так будет продолжаться, то старейшины умрут, не передав истории подрастающей молодежи. Поэтому она сидела вместе с подругами по несчастью и рассказывала им о путешествии Первой Матери с востока, о том, как она устроила землетрясение, наступив на нору черепахи. Она поведала им миф о чужеземце, который вышел из моря и принес топаа магические глаза. Но ее легенды ничего не значили для большинства из этих женщин, потому что у них были свои мифы и истории. И, когда она рассказывала им о человеке, вышедшем из моря, одна девочка спросила:

— Это был Иисус?

Мифы местных народов стали смешиваться с мифами христианства, и, что еще хуже, некоторые дети с трудом понимали, что говорила Тереза, потому как их учили только испанскому языку. А после крещения им всем давали испанские имена, поэтому они начинали забывать имена, которые получили при рождении в своем племени.

Тереза сжала в ладони кожаный мешочек, свисавший на шнурке с ее шеи. В нем лежал древний камень-дух, передававшийся еще от Первой Матери.

Возможно ли, что здесь крылась причина болезни, забиравшей жизни людей? Ее собственная мать скончалась от заболевания легких, и теперь другие тоже кашляли и горели в жару. Уж не из-за того ли это происходит, что племена перестали рассказывать истории? Глядя на больных и испуганных женщин, Тереза винила себя: «Я не должна была оставаться здесь. Мне следовало вернуться и позаботиться о пещере. Кто ухаживает за Первой Матерью? Никто, и поэтому мы теперь прокляты».

Она знала, что нужно делать. Чтобы спасти своих людей, ей придется отправиться в пещеру, хоть это и запрещено, а наказание за непослушание будет суровым. Ей просто надо спрятаться от солдат, чтобы ее не нашли, но поиски обязательно организуют, как всегда поступают в случае побега. Но не так она боялась наказания, как невозможности вернуться в пещеру.

И, конечно же, Тереза думала о Фелипе. Ее сердце разрывалось при одной мысли о разлуке с ним, потому что, убежав, она уже не сможет вернуться. Но ее люди болеют и умирают. Чтобы помочь им, она должна оставить своего любимого Фелипе и больше не вспоминать о нем.

Окно было достаточно широким. Подруги помогли ей забраться наверх, напутствуя благословениями и пожеланиями добра на языке топаа и диалектах, которых Тереза не знала. Она пообещала, что ее не сумеют поймать. Пообещала, что не позволит старым традициям кануть в небытие. И затем тихо, словно кошка, выпрыгнула в ночь.

Сначала, перебегая из тени в тень, Тереза направилась в сад лекарственных растений, ее путь освещали звезды и луна. В саду она нарвала цветков и зеленых листьев. Затем поспешила мимо конюшни на восток, где ее ждал древний путь, ведущий в горы.

Услышав странный звук, она остановилась.

Заглянув сквозь щелку в двери хлева, она не сразу поняла, что предстало ее глазам. И вдруг ахнула. В свинарнике между двумя стойлами на коленях стоял брат Филиппе, раздетый до пояса, и хлестал себя кожаной плетью-шестихвосткой. По его спине текла кровь.

Распахнув дверь, Тереза вбежала в хлев и упала на колени рядом с ним.

— Брат Фелипе! Что вы делаете?

Похоже, он не слышал и продолжал пороть себя.

— Прекратите! — закричала она, схватив плетку и вырывая у него из рук. — Что вы делаете, брат?