– Может, музыкальная шкатулка? – предположил Мортон.
И тут Темплтон не удержался! Он нажал на маленькую красную кнопочку, и старинная шкатулка замурлыкала бодрую мелодию:
My Bonnie lies over the ocean,
My Bonnie lies over the sea,
My Bonnie lies over the ocean.
Oh, Bonnie, back my Pony to me.
Никто не проронил ни слова.
Когда шкатулка замолчала, Мортон первым прервал возникшую угнетающую тишину. Он повернулся к идеально убранному письменному столу. Рядом с отсеком для письменных принадлежностей из оникса, в котором ровно стояли остро заточенные карандаши, стояла тяжелая хрустальная пепельница и подставка для трубок, из которой торчали семь трубок. Посреди стола лежала черная папка с золотым тиснением.
– Эту папку лорд Адам держал в руках, когда… когда я его нашел, – запинаясь, произнес Банч.
– Где сейф? – спросил Мортон.
Банч снял со стены картину в позолоченной раме, за которой находился сейф. Эшвуд открыл его, вытащил завещание и снова запер.
– Пойдемте, – предложил он. – Как-то здесь неуютно.
– Тут ты прав! – подтвердил Пол.
В завещании не было никаких сюрпризов. Мортон становился единственным наследником всего имущества лорда Адама Эшвуда. Единственное, что его удивило, это внушительная сумма, завещанная ему дядей.
– А я всегда думал, что с доходами у старого лорда не очень, – обратился он к приятелю.
– Да, мы оба ошиблись, – ответил тот. – Если честно, то мне тоже иногда казалось, что с финансами в Эшвуд-холле не очень.
Мортон подумал о своем отце, не отличавшемся бережливостью. Единственный брат лорда Адама сорил деньгами направо и налево. Торговая компания, которую он основал, вскоре оказала в должниках. Мортон был тогда еще маленьким мальчиком. Но он помнил, что дядя Адам помогал отцу и не раз выручал его в бедственном положении, пока не дошло до серьезного скандала и братья не поссорились.
Вскоре после этого у его отца случился сердечный приступ, и он оставил свою тогда еще молодую жену и единственного сына без средств к существованию. К счастью, мать Мортона располагала достаточным количеством собственных средств, которыми она умело распоряжалась. Кроме того, насколько Мортон хорошо помнил, его мать всегда была в хороших отношениях с дядей Адамом.
* * *
Чуть позднее позвонил Крофф, который даже не стал утруждать себя соболезнованиями, а сразу начал выяснять, что Мортон предпринял по делу об убийстве леди Статенхейм. Затем позвонил нотариус и попросил о встрече для подписания официальных документов для вступления в наследство. Вслед за ним позвонили из похоронного бюро, с которым договорился Банч.
У Мортона практически не было времени, чтобы обо всем как следует подумать. Потянулась вереница гостей, приехавших выразить соболезнования, стали приходить соответствующие телеграммы и венки.
Постоянно требовалось принимать какие-то решения. Украсить гроб красными розами или розовыми гвоздиками? Нужен ли живой скрипач в часовне или нет? Можно ли отказаться от траурного ужина, или это действительно было настолько необходимо, как утверждал Банч?
В итоге Пол добился для приехавших издалека гостей чая, сэндвичей и напитков. Пришлось напомнить о том, что лорд Адам был высокоуважаемым человеком, и что без определенных формальностей все-таки никак не обойтись. Мортон смирился. Он был рад, что приятель взял на себя часть этих неприятных обязанностей.
* * *
Три дня до церемонии погребения лорда Адама пролетели как один миг.
За это время привидение себя никак не проявило. «Наверное, стоит в почетном карауле у гроба дяди», – подумал Мортон со свойственным ему черным юмором.
– Может, привидение исчезло вместе со смертью старого лорда? – предположил Пол. – Если ты спросишь меня, то я думаю, что нашел объяснение. Я достаточно долго об этом думал и убежден, что призрак существовал только в фантазии лорда Эшвуда. Все-таки ему было девяносто два года. В таком возрасте в голове может много чего произойти. Люди и в гораздо более юном возрасте страдают галлюцинациями. Большинство из этих бедных, одержимых видениями людей попадают в психушки. Думаю, будет лучше, если никто не будет знать об этой странной истории с привидением. Кроме Банча, тебя и меня об этом никто и не знает. А я буду нем, как рыба.
– Спасибо Пол, – тихо ответил Мортон. – Я разделяю твое мнение, переговорю с Банчем на этот счет и попрошу помалкивать. Лучше всего, если эта история вообще побыстрее забудется.
День похорон Мортон выдержал с честью и достоинством. Наконец, все закончилось. Гости попрощались и разъехались.
Во всем доме стоял сладковатый запах от большого количества цветов, которые теперь перекочевали в темный семейный склеп Эшвудов, чтобы завянуть там за несколько дней.
Вскоре попрощался и Темплтон.
– Если я тебе понадоблюсь, Мортон, звони мне, и я через десять минут приеду! – сказал он.
– Спасибо за все, Пол! Я этого никогда не забуду.
Было около шести часов вечера, и уже прилично стемнело. Продолжал моросить дождь. Туман быстро сгущался; казалось, он хочет раздавить своими грязно-желтыми клубами старинный замок.
Мортон медленно вернулся в дом.
* * *
В холле горели все лампы. Адвокат поспешил в маленькую столовую, где чувствовал себя наиболее уютно. Все остальные помещения были для него либо слишком большими, либо слишком роскошными.
Банч спросил, подавать ли ему ужин.
– У меня нет аппетита, – ответил Мортон. – Сожалею, Банч, мне совсем не хочется есть.
Дворецкий понимающе кивнул:
– Это был печальный день, милорд.
– Да, Банч.
– Завершилась целая эпоха, – дрожащим голосом добавил он.
Мортон кивнул.
Банч украдкой вытер слезы:
– Могу я спросить вас, милорд? Что станет теперь с Эшвуд-холлом?
– Я не знаю, – честно ответил адвокат. – Работа держит меня в Лондоне. Я не могу каждый день ездить туда-сюда. Это было бы слишком утомительно и неразумно. Само собой, я буду приезжать периодически на выходные. И что бы ни случилось, ты останешься здесь, Банч, если пожелаешь.
– Благодарю, милорд, я очень этого хочу.
Мортон улыбнулся ему:
– Хочу поблагодарить тебя за готовность остаться в Эшвуд-холле, Банч. Я буду знать, что меня всегда здесь ждут и что дом не будет пустым, когда я приеду.
Мортон разлил по бокалам дорогое вино из погреба лорда Адама: