W или воспоминание детства - читать онлайн книгу. Автор: Жорж Перек cтр.№ 17

Личный состав одной деревни колеблется между 380 и 420 Атлетами. Среди них — переменное количество (от 50 до 70) новичков (подростки, начиная с четырнадцати лет, которые из Подросткового Дома прибывают в деревню по мере того, как ветераны её покидают) и неизменное количество соперников (330), распределённых в 22 командах по 15 человек в каждой. Когда Атлет покидает свою команду (либо потому, что он превышает возрастной лимит, либо потому, что, видимо, уже не способен более даже на посредственные результаты, либо по причине какого-нибудь чрезвычайного происшествия), спортивные Директоры выбирают среди самых взрослых новичков (в это время им по шестнадцать-семнадцать лет) того, кто им представляется, — на основании морфологических, физиологических и психологических критериев, а также результатов, показанных при подготовке, — самым достойным занять это место.

Классификационные состязания, регулярно проводимые в каждой деревне, позволяют определить среди пятнадцати Атлетов каждой команды трёх самых лучших. Именно эти три Атлета представляют деревню в местных чемпионатах, отборочных состязаниях и Олимпиадах. Два лучших к тому же получают право (вызывающее дикую зависть) участвовать в Атлантиадах. Зато в Спартакиадах принимают участие остальные двенадцать, то есть, Атлеты, не прошедшие классификационных состязаний.

Понятно, что этот, в своём роде династический принцип распределения отвечает организационным требованиям; он позволяет провести абсолютно точный подсчёт Атлетов, что, с точки зрения Официальных лиц, сводит до минимума операции по контролю. Раз и навсегда известно, что на всём W имеется шестьдесят спринтеров на стометровую дистанцию, распределённых в четыре команды по пятнадцать человек в каждой, что шесть спринтеров участвуют в местных чемпионатах или отборочных состязаниях, восемь — в Атлантиаде, двенадцать — в Олимпиаде и сорок восемь — в Спартакиаде. Точно также известно, что на Атлантиаде собирается 176 соперников, на Олимпиаде — 264, а на Спартакиаде — 1 056. Эти некогда установленные цифры быстро стали незыблемыми и вошли в состав ритуала отборочных соревнований; благодаря им, проведение любого состязания всегда основано на точнейшей регулярности, что может лишь порадовать Администрацию Игр, озабоченную их эффективностью.

Для спортивных Руководителей, будь то ответственные за всю деревню или за одну команду, эта система явно представляет определённые неудобства. Самое серьёзное из них — то, что она запрещает совмещение. Известно — об этом свидетельствуют победители многих Игр, двойные победы Торпа в Стокгольме, Хилла в Антверпене, Куца в Мельбурне, Снелла в Токио, тройные победы Затопека в Хельсинки и Оуэнса в Берлине, четверная победа Пааво Нурми в Париже, — что спринтер зачастую одинаково хорош на 100 м и на 200 м, бегун на средние дистанции — на 800 и на 1500, стайер — на 5000, 10000 и в марафоне. Следовательно, многие спортивные Руководители нередко заинтересованы в том, чтобы на крупных соревнованиях выставлять одного и того же Атлета (который на этот момент находится в лучшей спортивной форме) в различных спортивных дисциплинах. Хотя теоретически это возможно и никакой писаный закон не запрещает совмещение, на практике этого ещё никогда не случалось: ни одна деревня никогда не брала на себя риск направить на какое-либо состязание меньше участников, чем это предусмотрено, наверняка из опасения вызвать недовольство Организаторов уже одним тем, например, что торжественное построение Атлетов во время открытия Олимпиады принимает форму гигантского W из 264 спортсменов, и команда с сокращённым составом (рассчитывающая на то, что один из её участников одержит несколько побед) нарушит совершенство этой человеческой мозаики.

Предпочтительнее допустить, даже если это не всегда удаётся проверить, что тренировочные методы настолько приспособлены к разным спортивным дисциплинам, что, например, одного спринтера специально готовят к бегу на 100 метров, тогда как другого — к бегу на 200 метров.

Остаётся пятиборье и десятиборье. Одним из последствий радикальной специализации спортсменов является то, что не находится времени — ни, честно говоря, методики — эффективно готовить Атлета к выступлению в пяти или десяти различных дисциплинах. Многопрофильная тренировка новичков в первые годы их пребывания в деревне лучше всего послужила бы их адаптации, но недостаточные усилия, предпринятые для её совершенствования на профессиональном уровне с целью подготовки действительно универсальных Атлетов, успехом не увенчались. Это легко объясняется: спортивные законы W (каждая деревня очень быстро это поняла) составлены таким образом, что предпочтительнее пустить в ход все средства и выиграть пять забегов пятью Атлетами, каждый из которых подготовлен для одного определённого забега, вместо того, чтобы одержать одну победу одним единственным Атлетом, обязанным преуспеть во всех пяти или десяти состязаниях.

Организаторы, сначала удивлённые плачевными результатами в пятиборье и десятиборье, в какой-то момент едва не отменили эти виды состязаний. В конце концов, их всё-таки сохранили, совершенно оригинальным образом приспособив к посредственному уровню спортсменов: их превратили в потешные состязания, фиктивные соревнования, призванные снять со зрителей неимоверное напряжение, которое царит во время остальных соревнований: пятиборцы и десятиборцы выходят на стадион переодетые клоунами, преувеличенно загримированные; каждое выступление становится поводом для осмеяния: 200 метров они скачут на одной ноге, 1500 метров бегут в мешках, брусок для отталкивания в прыжковой яме часто и небезопасно намыливается, и т. д. Для победы в этих состязаниях, при безусловном наличии определённых спортивных качеств, в первую очередь необходимы талант актёра, способности к пантомиме, пародии и гротеску. Если новичок гримасничает, страдает нервным тиком, имеет лёгкий физический недостаток, например, болен рахитом, подвержен косоглазию, прихрамывает, немного волочит ногу, проявляет склонность к полноте или, наоборот, к чрезмерной худобе, то перед ним открывается перспектива, — но ведь нередко возникает перспектива ещё куда более опасная, чем выход на арену под грубые шутки потешающейся публики, — быть зачисленным в команду пятиборцев или десятиборцев.

Там же — редчайший пример перестановки команды — может, при наличии необходимой поддержки, оказаться действующий Атлет, навсегда отстранённый от соревнований по причине, например, какого-либо чрезвычайного происшествия, если он ещё слишком молод, чтобы воспользоваться правами ветеранов, и уже явно непригоден, чтобы стать тренером.

Сначала меня отдали на полный пансион в детский пансионат, которым руководил некто Пфистер (возможно, он был швейцарцем). Луи Аргу-Пюи утверждает, что пансионат назывался Кло-Марго, хотя в моём туманном и далёком воспоминании, он имел какое-то птичье название (что-то вроде Синицы). Кажется, — говорила мне тётя, — я не умел тогда зашнуровывать башмаки; вероятно, это было одним из обязательных условий для приёма в пансионат (равно, как и умение резать мясо в тарелке, открывать и закрывать кран, пить, не расплёскивая воду, не писаться ночью в постели и т. д.)

Пансионат находился в непосредственной близости от Изморози, и в то время, которое, как мне кажется, длилось всего несколько месяцев, я наверняка часто общался со своей приёмной семьёй. Так, я помню, что однажды пошёл с тётей Эстер к её золовке Берте в Иглу, они устроились в гостиной, и Берта отправила меня наверх поиграть с её сыном Анри, которому тогда было двенадцать-тринадцать лет. Я не знаю, почему у меня сохранилось очень точное воспоминание о лестнице, чрезвычайно узкой и крутой. Анри и один из его дальних кузенов по имени Робер (его тётя была женой кузена его деда по материнской линии) сидели на полу и неистово играли в подвижный морской бой (довольно сложная разновидность морского боя, в которой — как легко догадаться — корабли можно перемещать во время игры: у меня будет ещё возможность рассказать об этой игре); они наотрез отказались принять меня в свою игру, заявив, что я слишком мал и не пойму её правил, и это меня невероятно оскорбило.