Я была женой Нагиева - читать онлайн книгу. Автор: Алиса Шер cтр.№ 9

Ещё раз повторяю, что к тому моменту не сильна была в исполнителях. Но кроме этого имелась и ещё одна проблема — английский язык. Кстати, она до сих пор не решилась. Чтобы как-то выкрутиться, я старалась не произносить те слова, правильного произношения которых не знаю. Но это позже. А в первых эфирах перлов я, конечно, навыдавала. Помню, представляла песню «Аббы» и говорю:

— А сейчас удивительная песня группы «Абба» — «Хасса Манана»!

Как вы понимаете, подразумевалась «Аса маньяна», конечно же.

Но мне ничего не запрещали. Более того, даже разрешили реализовать идею, созревшую в связи с существовавшей в те времена небольшой проблемой: секс в стране уже был, но сексуальности как-то ещё побаивались. Именно тогда я заговорила, изменив тембр голоса, придав ему томно-сексуальную окраску, о животрепещущих темах. По признаниям очевидцев, когда я вещала в эфире о том, что находится вправо-влево-вниз от ремня, мужчины в офисах замирали. В итоге меня взяли в FM-диаппазон, несмотря на то что Довлатова вернулась тоже.

Смена имиджа и работа на одной радиостанции с Димой потребовали смены фамилии. Оставаться дальше Нагиевой было уже не возможно. Мой псевдоним, как и всё гениальное, родился во время мытья в душе. Я прибежала на Димин крик, заглушаемый шумом воды:

— Иди сюда, я придумал, как тебя будут звать! Ты будешь Штерн, то есть звезда.

Мне не понравилось. Играя буквами, добились сочетания «Алиса Шер», на чём и остановились. И только позже (в то время наше образование в области современной музыки и шоу-бизнеса равнялось почти нулю) мы узнали, что под таким псевдонимом уже выступает Шерилин Саркисян ла Пьер, знаменитая иствикская ведьмочка. Честно признаться, про возможные переводы с иностранных языков мы тоже не думали. Просто все представительницы прекрасного пола, работавшие вместе с нами, обладали длиннющими псевдонимами: Ермолаева, Довлатова… Я же должна была отличаться.

И отличалась: об этом мне сообщали в первую очередь мои приятельницы, благодаря псевдониму и изменённому голосу переставшие меня узнавать. Приходит, например, в гости ближайшая подруга и доверительным шепотом сообщает:

— Слушай, там на вашей радиостанции есть очень странная девица: несёт какую-то чушь жутко низким голосом. А уж английского языка не знает настолько, что просто стыдно.

Я, конечно, понимаю, что речь идёт обо мне. Поэтому сдерживаю смех и подыгрываю:

— А как её зовут?

— Да Алиса какая-то, Шер.

Тут я уже начинаю смеяться.

— Тань, — раскрываю карты, — а ведь это я.

Она, конечно, попыталась как-то выкрутиться — всё-таки как-никак гадостей мне наговорила. Ну и ладно, что я, не знаю всех своих недостатков, что ли?

Когда ошибаются подруги — это даже не удивительно. Потому что мне пришлось на собственной шкуре узнать всю прелесть выражения «родная мама не узнает».

Года три назад меня попросили сняться в эпизоде для «Осторожно, Модерн!». Упаковав мою стройную фигуру в какой-то немыслимый плащ и приплюснув сверху беретом, режиссёр посчитал, что этого недостаточно для создания пусть и эпизодического, но яркого и, по-видимому, важного для него образа. Последним штрихом к его созданию послужили подложенная под губы вата и просьба во время съёмок корчить смешные рожи.

Буквально на следующий день мне звонит мама и делится впечатлениями:

— Представляешь, в «Осторожно, Модерн!» каких-то новых актёров набрали. Там девица смешная появилась, страшненькая такая…

Помятуя давнишний случай с подругой, даже не пытаюсь подыгрывать, а быстренько сообщаю:

— Мам, это была я.

Надо отдать маме должное — она моментально справилась с этим известием:

— Да? Ну, конечно, не совсем страшненькая… но зато очень смешная.

* * *

Ну да ладно, возвращаемся в эфир.

У нас никогда не было дружного коллектива. Конечно, кто-то с кем-то общался, но мы с Димой никогда ни с кем не пересекались. Эфиры сменяли друг друга, а между ними разве что парой слов и можно было перекинуться.

И потом, все мы были очень разные и по темпераменту, и по манере поведения, и по восприятию жизни. Именно благодаря такому сочетанию несочетаемого радиостанция, как я понимаю, и заработала свои верхние строчки в рейтингах популярности, но дружбы между ди-джеями не получалось, да и хотя бы мало-мальски душевного общения — тоже. Наверное, именно так оно и происходит в творческих коллективах.

Нас с Димой всегда считали заносчивыми. Возможно, мы действительно производили такое впечатление. Но, скорее, всё это от того, что не было людей, с которыми бы мы подружились.

Единственными друзьями, появившимися во время нашей работы на радио, была группа «Русский размер». Витя Бондарюк, солист группы, довольно часто бывал у нас со своей женой, мы вместе ездили за город, жарили шашлыки, часто ставили песни любимой дружественной группы в эфир. Но и здесь не обошлось без разочарований. В какой-то момент Виктор без особых на то причин перестал с нами общаться, мы, удивившись, в свою очередь тоже перестали. Так и жили лет десять, пока не разобрались в происшедшем и не помирились обратно.

Но тогда после постигшего нас разочарования новых друзей из этого мира не появилось. Зато появилось чёткое понимание слова «друг». Друг — это тот человек, который, когда уходят слава и деньги, остаётся рядом. И когда они приходят, что немаловажно, тоже.

А слава шла. В рейтингах популярности Дима Нагиев довольно скоро стал вторым после непотопляемой Ксении Стриж. И это не давало покоя всем остальным ди-джеям радиостанции. Надо сказать, ребята были чертовски талантливы и тоже весьма и весьма популярны. Но желание быть лучшим, как известно, — двигатель прогресса и творчества. А кроме того — породитель всяческих дрязг и скандалов, иногда переходящих все границы. За примерами далеко ходить не надо: Моцарта и Сальери помните? Классический случай.

Самое сильное впечатление производило противостояние Димы и Аллочки Довлатовой. Может быть, характеристика «игривая», данная этой девушке некоторыми изданиями периодической печати, и соответствует действительности, но, по моему мнению, она не в состоянии охарактеризовать и сотой доли её оригинальной натуры. Являются ли игривостью гнусности, которые Алла говорила о Диме в прямом эфире, — об этом ещё предстоит подумать. Кстати, не вижу ничего предосудительного в том, что у Димы её «приятная раскованность» вызывала негативную реакцию.

«Марафон: 104 часа в открытой студии» — организованная нашей радиостанцией беспрецедентная акция: все ди-джеи вещали из открытой студии, размещенной в кафе «Антверпен» на Петроградской стороне, — стал кульминацией отношений Нагиев — Довлатова. При всём честном народе, скопившемся, чтобы увидеть нас «в живую», произошла «битва титанов». В завершении Аллочка назвала меня «б…ской женой» и, не дождавшись ответного хода Димы, вышла из эфира. Думаю, это было всё-таки признание поражения.