Литерасутра. Знаменитые книги в эротическом переложении - читать онлайн книгу. Автор: Ванесса Пароди cтр.№ 16

Она буквально набросилась на него и поцеловала. Ее губы имели приятный солоноватый вкус. Она мягко запустила ему в рот язычок, постанывая, принялась кусать и посасывать его губы. У старика встал.

– Поиграй с моими грудями. Мни их, ущипни за соски. Ласкай меня.

Левую руку свело судорогой (старик сидел в неудобной позиции). Будь на борту мальчик, он помог бы.

– Давай же, левая, не подведи. Нашла время!..

Мозолистыми руками старик принялся мять tetas [10] русалки. Гладкая кожа и нежный изгиб ее животика напомнил о шлюхах, которых старик знавал в парижском Пигале [11] . Женщина стонала все громче. Она запустила язык старику в ухо и положила его ладонь себе на лобок. Старик с удивлением нащупал влажное отверстие ровно там, где начинались чешуйки рыбьего хвоста. Гладкое и безволосое лоно напомнило, как в Рио он выпивал кайпиринью в компании потаскушек.

– Ai, papi [12] , как мне нравятся грубые руки честного трудяги. У тритонов, что якшаются с богатыми сучками, руки мягкие, изнеженные.

Он запустил в нее пальцы, и она прильнула к нему. Расстегнула штаны старика, вытащила на свет божий его мужское достоинство и принялась надрачивать его. Старик чересчур возбудился и, чтобы ненароком не кончить, начал думать о постороннем: о львах на побережье Сьерра-Леоне, о штормах близ Нового Орлеана, о двоюродной бабушке Эсмеральде.

– Войди в меня.

Она повалила его на себя, сильная, как носорог, которого старик убил в Малави. Он и русалка сношались, как животные – грубо, безудержно. Казалось, в лодке сейчас происходит великая борьба двух начал: мужчины и женщины, человека и рыбы, самого старика, наконец, и всех женщин, которых он когда-то брал, его первой любовницы и тех, что последовали за ней.

Старик кончил первым: выстрелил в русалку семенем, чисто и гладко, как из длинноствольного ружья. Она застонала и затряслась, словно бык, павший под ударом шпаги опытного тореро, вроде мастера Хоселито, на мадридской арене.

– А-ах, Sahib [13] , как мощно ты в меня излился.

– Si… bueno [14] … уф… Я уже восемьдесят четыре дня не кончал. Левую руку часто сводит, а я как раз ею себя ублажаю. Ну, может, заглянешь со мной в Гавану? Хлопнем по стаканчику мохито, а то и по дюжине?..

Идеальные замшевые лодочки, £129

Джонни Боден всегда говорит: когда занимаешься сексом у стенки, главное – правильно подобрать угол. Мы придумали необычное решение – дерзкие туфельки с каблуком высотой 5, 7 или 10 сантиметров! Купите пару для каждого партнера. (Настоятельно рекомендуем использовать специальный защитный спрей для замши.)

Вопрос модели:

– Марселина, какая ваша любимая поза?

– Я француженка, и потому – «французская любовь», bien sur!

Библиотека – это бесконечная, непрерывная мозаика из шестигранных галерей, наслоенных одна на другую. Библиотека напоминает исполинские соты, которым не видно конца и края. Каждая галерея по структуре – близнец своего соседа по вертикали и горизонтали.

Галереи связаны между собой зеркальными коридорами и винтовыми лестницами. Некоторые библиотекари всю жизнь проводят в одной ячейке за переводом и интерпретацией хранимых в ней текстов. Некоторые ищут лишь одну книгу с Оправданием их жизни. Я Инквизитор и ищу Компендиум, совершенный кодекс, содержащий суть всех томов Библиотеки. Однако недавно моя цель переменилась.

Вчера при тусклом свете ламп в Пурпурном Шестиграннике я, как обычно, погрузился в чтение тома ин-октаво в переплете из желтого шелка, как вдруг моего слуха коснулись дивные звуки. В Библиотеке дозволено лишь шептаться, но где-то поблизости пела женщина. Я поднял взгляд и увидел перед собой сирену в прозрачной блузке и очках. Не успел я опомниться, как она перегнулась через стол и поцеловала меня. Затем, сверкнув убранными в пучок волосами, вышла в узкий коридор и поманила за собой. Там, прижав меня к зеркалам, вновь поцеловала.

Я беспокоился, поскольку все еще был девственником, как и многие библиотекари. По счастью, во время странствий я как-то натолкнулся на палимпсест, написанный самоедско-литовской жрицей в четвертом веке до нашей эры. То был трактат по искусству секса, и он содержал поистине ошеломляющие литографии для пояснения особенно замысловатых позиций.

Расстегнув на себе блузку, моя сирена приспустила бюстгальтер, и я заметил: ее приятной симметрии обелиски представляли собой практически идеальные копии шаров донны Памелы Андерсон. Я поцеловал их и принялся за постижение синтаксиса, грамматики, морфологии и клитики женского удовольствия. Тело женщины – сплошная тайна, и я твердо вознамерился проникнуть за ее покров.

Я стянул с сирены юбку и под пологом прозрачных трусиков увидел темнеющий пушок на холмике лобка. Мой член набух до титанических размеров. Я запустил пальцы женщине под трусики и принялся обследовать ее сад на перекрестке двух дорог. Ощутив влагу и свежесть, упал на колени и приник к нему губами. Сирена ахнула, и я пустил в ход язык – проник им под таинственные своды.

Тут она снова подняла меня на ноги и, расстегнув ширинку моих брюк, направила мой фаллос в свой лабиринт. Я погружался в него глубже и глубже; стенки его пульсировали, сжимаясь вокруг меня. В зеркалах было видно, как я совокупляюсь с женщиной, и голова закружилась от мысли, что это происходит в бесконечных пространствах и мирах.

Внезапно, немало огорошив меня, сирена отстранилась и встала лицом к зеркалу. Ее улыбка повторилась бесконечное число раз в отражениях. Сирена вновь взяла меня за член и направила в свои элевсинские таинства. Каждый раз, как я приближался к пику, она предлагала сменить позицию. Изучая возможности плоти, мы осваивали все новые и новые способы соединения наших тел, рвением не уступая иному каббалисту.

Наша страстная милонга ускорялась, пока сирена, вся мокрая, не кончила и, дрожа, не исторгла слоги: «хлёр у фанг аксаксаксас млё», что на праязыке Тлёна означает: «Луна поднялась над рекой», а на нашем: «О боже, я кончаю!» Мышцы влагалища сокращались столь сильно и интенсивно, что за ее оргазмом тут же последовал и мой.

Опустошенные, мы рухнули на пол. Она опустила голову мне на плечо, и я, поддавшись неге, задремал. Проснулся же один, не зная, в каком шестиграннике скрылась моя сирена. Поиски Компендиума я забросил, посвятив себя преследованию одной лишь женщины. Теперь я не Инквизитор, а тот, кого называют Сталкером.