Церковный вор - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Макеев cтр.№ 34

– Коля! Коля! Николай! – нетерпеливо и требовательно повторял наш координатор. – У тебя все в порядке? Отзовись!

Однако в ответ не раздавалось ни звука.

– Что там с ним? – вновь обеспокоенно проговорил Тепляков. – Коля! Коля! Отзовись! – Потеряв терпение добиться ответа от Сильвестрова, Егор обратился к нам: – Ну, посмотрите же кто-нибудь, что там с ним!

Все были при деле, лишь у нас с Михаилом пока не было работы, а потому идти предстояло кому-то из нас. Но поскольку Березин стоял, никак не реагируя, идти смотреть, что случилось с Сильвестровым, пришлось мне.

– Хорошо, я гляну! – сказал я в эфир, отключил обратную связь и, оставив Михаила одного топтаться у входа в собор, двинулся вправо к двери, за которой не так давно исчез Сильвестров.

Терраса в этом месте заканчивалась, между ее перилами и стеной собора было небольшое пространство, и я, миновав его, толкнул старинную деревянную дверь. От нее вниз уходили каменные ступени. Я быстро спустился по ним и потянул на себя ручку уже обычной, современной двери, выкрашенной в темный цвет. За ней находилось небольшое помещение, заставленное электрощитами, некоторые дверцы на которых были открыты. Как-то странно попасть из старинной, даже древней обстановки в комнату с современными электрокоммуникациями. Было что-то в этом несоответствии фальшивое, бутафорское, словно оказался по другую сторону сцены с декорациями древнего замка, где находятся невидимые из зала шнуры и лампочки, подсвечивающие декорации. Посреди этой комнаты, кстати говоря, ярко освещенной, стоял в темных брюках и темной рубашке Сильвестров. У него была поза пионера-горниста, трубящего сбор, с той лишь разницей, что вместо мундштука горна он держал у рта горлышко плоской бутылки с коньяком и хлебал этот благородный напиток с выражением блаженства на мясистой физиономии.

Увидев меня, Николай выпучил глаза и тотчас оторвал ото рта плоскую бутылку и спрятал ее за спину, словно боялся, что ее сейчас у него отнимут.

– А ты как сюда попал? – рявкнул он, вытирая свободной пятерней подбородок, по которому струился пролившийся из бутылки коньяк.

– Телепортировался, – произнес я голосом, не предвещавшим ничего хорошего. – Ты что же, чудак, делаешь?

Сильвестров опустил вторую руку, которой упирался в бок, и с вызовом сказал:

– А в чем дело?

– Мы там наверху торчим, – прошипел я, делая шаг вперед, – опасаясь каждого шороха, ждем, когда отключится свет, а ты тут коньяк хлещешь? Какого черта не отвечаешь?

– Э-э-э… – вдруг стушевался Сильвестров, взял висевшее у него на шее переговорное устройство и, глянув на него, громко выругался: – Черт! Переговорник отключился.

– Отключился! – передразнил я. Свару затевать не стоило – времени в обрез, и я уже менее агрессивно добавил: – Быстрее вырубай свет, пока нас всех здесь не застукали!

– Игорь! – раздался в моем наушнике голос Егора. – Что там с Колей?

– Все в порядке с ним, – буркнул я, активируя обратную связь. – Переговорное устройство отключилось.

В этот момент Сильвестров нажал на кнопку включения и произнес в микрофон виноватым тоном:

– Извините, косяк у меня вышел. Сейчас все исправлю.

Продолжая держать за спиной одну руку, он сунул плоскую бутылку коньяку в задний карман брюк и шагнул к открытому щитку с тумблерами. Я же развернулся, шагнул за дверь и быстро поднялся по ступенькам наверх.

Михаил стоял в проходе между перилами террасы и собором, очевидно, встал сюда, чтобы не торчать на свету у двери, на тот случай, если кто-то из окон гостиницы бросит во двор взгляд и увидит его одинокую фигуру.

– Ну, чего там? – с любопытством спросил он.

Я не стал выдавать Сильвестрова, не хватало еще ябедой прослыть или сплетником.

– Так, зазевался, – махнул я рукой. – Давай, пошли, и так времени много потеряли.

Мы подошли к входу в собор как раз в тот момент, когда щелкнул, открываясь, обесточенный электрозамок и у двери погас свет.

– Вход в собор открыт! – бросил я в эфир и в ответ явственно услышал, как у Егора вырвался вздох облегчения.

Однако мое сообщение адресовалось не столько Теплякову, сколько Сильвестрову, которому я давал понять, что он свою часть работы выполнил, отключил электричество именно там, где и следовало. Но Сильвестров в эфир не вышел – то ли опять забыл что-то включить на переговорном устройстве, то ли не посчитал нужным отвечать мне. Ладно, если он обиделся, как-нибудь переживу.

Я открыл едва слышно скрипнувшую дверь и переступил порог собора, пахнущего ладаном и лампадным маслом. Следом за мной вошел внутрь Михаил и осторожно закрыл ее за собой. Мы постояли несколько мгновений, дожидаясь, когда глаза привыкнут к темноте. Свет решили не включать, чтобы не привлекать к горящему внутри собора освещению чье-либо внимание. Хотя, возможно, электричества в Санта-Лучине и не было, не исключено, что Сильвестров обесточил не только дверной замок, а весь собор. Выяснять это времени не было, да и желания тоже – как известно, грабители предпочитают действовать в темноте. Впрочем, полной темноты как таковой не было, где-то вдалеке перед дарохранительницей горела лампада, дававшая слабый свет, при котором глаза различали кое-какие предметы в соборе, а на некоторых золотых украшениях – блики. Обстановка при таком освещении казалась жутковатой, мистической, угнетающей.

«То ли еще будет, когда мы доберемся до тайника в захоронении!» – подумал я и невольно поежился.

Осторожно, чтобы не наткнуться на что-либо – в углах и за колоннами была кромешная темнота, – мы с Михаилом двинулись к правой стене.

– И как раньше люди обходились без электричества? – словно угадав мои мысли, проворчал Березин.

– Да, тоскливо было при свечах-то, – подтвердил я, чтобы поддержать разговор, а то действительно становилось как-то жутко. И если бы сейчас вдруг из-за одной из колонн вышел какой-нибудь монах, оставшийся, скажем, помолиться в храме, то у меня, наверное, от страха разорвалось бы сердце.

К счастью, ни на что не наткнувшись, мы дошли до стены и, держась вдоль нее, добрались до решетчатой двери в коридор.

Вот, черт! Не в храме будет сказано, но она оказалась закрытой.

– Что будем делать? – обескураженно спросил Березин.

Я просунул руку сквозь одну из ячеек решетки, нащупал засов, но замка на нем не обнаружил.

– Отчаиваться пока рано, – проговорил я и потребовал: – Посвети-ка фонариком!

Березин молча достал из кармана сотовый телефон, включил на нем фонарик и направил луч на решетку. Опасение наше, что мы не сможем попасть в коридор, оказалось напрасным – замок на двери отсутствовал, она была прикрыта, причем с обратной стороны на засов с поворачивающейся вниз ручкой. Я разблокировал его, отодвинул его в сторону и распахнул дверь. Здесь, в коридоре, в глубине собора, в закрытом со всех сторон пространстве можно было не опасаться, что кто-то снаружи увидит свет, и мы не стали выключать фонарик. Приблизившись к массивной старинной двери из дерева, остановились, и Михаил, взявшись за ручку, осторожно потянул ее на себя. К счастью, и здесь дверь была не заперта. Наверняка внутри храма не предусмотрены запоры – служители церкви привыкли доверять своим прихожанам.