Правда - читать онлайн книгу. Автор: Максим Чертанов, Дмитрий Быков cтр.№ 66

— И «Вдоль по Питерской» может играть? И «Боже, царя храни»? — спрашивал он недоверчиво.

— Все, что пожелаете, — важно отвечал итальянец. — Хоть «Интернационал».

«Знают, черти», — с гордостью подумал Ленин. Ему льстила популярность любимой компании.

— Вы должны передать чертеж этой мотороллы нам — русским или, на худой конец, англичанам, — сказал Ленин.

— Я не хочу, чтобы мои изобретения служили войне, — ответил Моторолли.

— В таком случае вам следовало бы поменьше болтать о них, — резонно заметил Владимир Ильич. — Но так и быть, сеньор Моторолли, я готов вам помочь спрятать ваши чертежи. Лишь бы они австрийцам не достались.

— Вы уже мне помогли! — сказал Моторолли и дико захохотал.

«Он совершенно безумен. Кругом одни психи», — подумал Ленин и в растрепанных чувствах отправился на завтрак. За столом Маргарет Зелле приветливо ему улыбнулась, и он кое-как выдавил фальшивую улыбку ей в ответ. «Здесь становится опасно, — думал он, — надо убираться поскорее». После завтрака он отозвал в сторонку английского лейтенанта и сказал ему, что они должны сегодня же разобраться с кольцом д-ра Гортхауэра. Англичанин несказанно обрадовался этому предложению, но предупредил, что реализовать задуманное будет не так-то легко: он-де уже не раз, используя свой статус сумасшедшего, хватал доктора за руки и просил «посмотреть колечко», но тот отказывал, как отказывают капризному ребенку. Владимир Ильич усмехнулся про себя и запустил пальцы в жилетный кармашек, ощупывая три наперсточка и маленький резной шарик...

— Доктор, хотите, я покажу вам фокус? — С такими словами на немецком языке, сопровождаемыми бессмысленной, но дружелюбной улыбкой, он снял бумажную шляпу и заступил дорогу д-ру Гортхауэру. Однако тот покачал головой и сказал, что не интересуется фокусами. Ленин, продолжая улыбаться, вынул руку из кармашка и продемонстрировал австрийцу наперсточки и шарик. — Ну тогда сыграйте со мной в нашу национальную русскую игру, доктор, дружище! Ставлю франк, что вы нипочем не угадаете, где шарик!

— Я не играю в азартные игры, — сухо отвечал тот. — Тем более с чужими больными. Вас, насколько я знаю, курирует мой шеф профессор Плейшнер. Ему и предложите.

— Пожалуйста, доктор, сыграем! Если вы откажетесь, я буду плакать. — Ленин сморщил лицо и жалобно замигал глазами. «Какой великий артист во мне пропадает! — самодовольно думал он. — Мочалов и Качалов ничто в сравнении со мной!»

— Ну хорошо, хорошо. — Д-р Гортхауэр досадливо нахмурил красивые брови. — Значит, с вас франк. А ежели я не угадаю?

— Колечко хочу. — Ленин потупился, как юная девица, и застенчивым жестом показал на руку доктора.

К его удивлению, австриец согласился. Они присели на лавочку. Владимир Ильич закатал рукава рубашки и начал проворно сучить руками, гоняя шарик и приговаривая «Кручу-верчу, обмануть хочу!» Наконец он остановил мельтешение наперсточков. Шарик находился под левым.

— Вот, — сказал д-р Гортхауэр и показал на левый наперсток.

Ленин сделал круглые глаза и приподнял наперсток над поверхностью скамьи, осторожно прижимая шарик к его внутренней поверхности. Иногда лохи угадывали правильно — от наблюдательности или просто случайно, — но, убедившись, что под выбранным наперстком ничего нет, вздыхали и расплачивались. Австрийский доктор, однако, вздыхать не стал, а сказал спокойно:

— Шарик там. Вы его держите пальцем. — И ловко схватил Ленина за запястье, не давая ему проделать еще какую-нибудь профессиональную манипуляцию.

Изумленный Владимир Ильич был вынужден признать поражение. Но у него имелись запасные планы, и он решил пустить в ход один из них. Вместо того чтобы расплатиться франком, он сказал д-ру Гортхауэру:

— Вы страсть какой умный. Вы меня побили, и за это я хочу вам сделать подарок.

— Какой? — без особого интереса осведомился психиатр.

— Коньяк. Настоящий французский. — Всякий раз, когда Крупская или Зиновьев навещали Владимира Ильича в больнице, они приносили под подолом или за пазухой бутылку коньяку, и больной заново наполнял плоскую фляжечку, с которой, как и с наперстками, никогда не расставался.

— Гм...

Д-р Гортхауэр быстро оглянулся по сторонам (сухой закон в клинике Бургхельцли распространялся не только на больных, но и на персонал) и, убедившись, что свидетелей нет, кивнул согласно. Владимир Ильич тоже повертел головой, осторожно извлек из-за пояса брюк заветную фляжку и передал ее доктору. Затем, обменявшись сдержанными заговорщическими улыбками, они расстались. Ленин улыбался про себя. В коньяке были растворены снотворные таблетки, которые он копил много недель. Оставалось только ждать ночи, о чем он и сказал английскому лейтенанту.

В течение дня Ленин раз двадцать пытался поговорить с Моторолли и упросить его передать русским чертеж чудесного телефона. Но безумный изобретатель только истерически смеялся и бормотал что-то бессмысленное. «Ну и пропадай, коли так! — с досадой подумал Ленин. — Ей-богу, я сделал все, что мог. Не могу же я отнимать чертеж силой и угрозами, как эти австрийские шпионы. Да я и не знаю, как этот чертеж выглядит. Итальяшка мне подсунет вместо телефона какую-нибудь бесполезную банку-матку».

Наступила полночь... Моторолли был все еще жив и невредим и спокойно спал на своей кровати. Ленин подумал, что, быть может, угроза Маргарет Зелле была пустым вздором и никто не собирается причинять итальянцу вреда. Ведь в сумасшедшем доме никакие слова нельзя принимать за чистую монету... Он аккуратно, бесшумно оделся и вылез в окно. Англичанин уже ждал его в саду. Они пошли к корпусу, где жил д-р Гортхауэр. Окна доктора были темны. Ленин подсадил Джона, и тот, перевалившись через подоконник, сообщил, что из спальни слышится легкое похрапывание. Тогда Ленин тоже влез внутрь. Несколько секунд они стояли, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте; потом отворили дверь в спальню.

Удача! Красавчик доктор, полураздетый, в одном ботинке, лежал навзничь на постели и крепко спал. Рука с кольцом безвольно свешивалась с кровати. Пустая фляжка валялась на полу. Осторожными, бережными движениями Ленин стянул с пальца доктора кольцо; англичанин, приплясывая от нетерпения, потянулся к нему... Но Владимир Ильич отвел свою руку за спину и шепнул — от волнения почему-то по-итальянски:

— Uno momento...

Он кинулся из спальни обратно в гостиную (не забыв, впрочем, прихватить свою фляжку); недоумевающий англичанин бежал за ним. Ленин поднес кольцо к раскрытому окну и в бледном свете луны, проглядывающей сквозь рваные тучи, глянул на него... Никакой надписи на внутренней стороне не было. «Значит, волшебное колечко лежит себе, где положено — в Петербурге!» Он подавил вздох — то ли облегчения, то ли разочарования — и отдал кольцо английскому лейтенанту. Тот схватил его трясущимися руками и, не говоря ни слова, перемахнул через подоконник...

Луна выплыла из-за туч и ярко осветила комнату. Владимир Ильич из праздного любопытства осмотрелся вокруг себя; взгляд его упал на лежащий под столом мешок. Он нагнулся и тронул его: в мешке что-то звякнуло... Он ощупал его весь: бутылки, бутылки, бутылки... Одна из них выпала и откатилась в угол. Шнапс — вот что прятал в саду, вот что носил к доктору в мешках полоумный Шикльгрубер! «И вся тайна-то!» Ленин выбрался через окно наружу и, насвистывая, неторопливо пошел к своему корпусу. Он был спокоен. Но, подходя к окнам своей комнаты, он услышал доносящиеся оттуда звуки: сдавленное мычание, женский голос, шум борьбы... «Убивают моего итальяшку!» Не раздумывая, он перескочил подоконник и ввалился в комнату. Моторолли извивался на кровати, хрипел и бился, пытаясь вырваться из рук санитара Шикльгрубера, который сидел у него на груди и душил подушкой; Маргарет Зелле держала несчастного за ноги... Ленин бросился в гущу схватки; он за шкирку оторвал Шиклырубера от итальянца и швырнул его на пол, но тут раздался выстрел... Тело Моторолли дернулось в конвульсии, вытянулось и застыло. А Маргарет уже направила свой револьвер на Ленина... С минуту она стояла и держала его на прицеле, потом по ее красивому лицу пробежала тень, и она сказала: