Маркус и Сигмунд - читать онлайн книгу. Автор: Клаус Хагерюп cтр.№ 5

В дверь позвонили. Маркус оставался на кухне, считая, что Сигмунд сам откроет, ведь хозяином был в этот момент он, но когда позвонили второй раз, Маркус зашел в гостиную. Она была пустой. Звонок раздался в третий раз, и он вышел в коридор.

— Я на горшке! — крикнул Сигмунд из ванной комнаты. — Открой дверь.

— А что мне сказать?

— Buona sera! — опять крикнул Сигмунд. — Это значит «Добрый вечер».

Маркус пошел к входной двери и открыл.

— Buona, — начал он.

Больше он ничего не говорил. От вида Робин он потерял голос. Она была маленького роста, худенькая, с высокими скулами, длинными черным волосами, в черных брюках, черном свитере и черной куртке. В одной брови у нее был пирсинг. Еще до того, как она улыбнулась, он знал, насколько белыми окажутся ее зубы.

— Это ты — гений? — спросила она.

— Sera, — закончил Маркус и уставился на пирсинг.

Когда он встречал людей с кольцом в носу или в брови, он часто испытывал необъяснимое желание потянуть за колечко. Но сейчас такого желания не возникло. Он только таращился на кольцо и пытался понять, где видел его раньше.

— Ну да, — сказала она, — Эйвинд Хелльстрём рассказывал, что ты не говоришь по-норвежски.

— Mamma mia! — сказал Маркус и помог ей снять куртку. Он уже заранее знал, что на левом плече у нее татуировка в виде бабочки.

Он повесил куртку на крючок.

— Mamma mia! — повторил он.

— Мамма мия тоже! — ответила Робин и улыбнулась ему.

Маркус чувствовал, что сейчас больше нечего сказать. Тем более что он не говорил по-норвежски. Интересно, как долго Сигмунд собирается сидеть на горшке? У него, что, разболелся живот как раз перед обедом из девяти блюд? По крайней мере будет меньше посуды. Только он собрался сказать «Mamma mia» в третий раз, из ванной вышел Сигмунд.

— Привет, — сказал он, — я… — Он остановился посреди предложения.

— Я — Робин, — сказала Робин, — а ты?

— Эйвинд, — ответил Сигмунд, — Хелльстрём. Я думал, ты — парень.

— А я думала, ты — девушка, — сказала Робин.

— Так и есть, — заметил Сигмунд, — только наоборот.

Робин засмеялась.

— А этот милый маленький мальчик в большом колпаке и есть повар? — поинтересовалась она.

— Да, — ответил Сигмунд, — это Джулио Иглесиас.

— Шутишь, — сказала Робин.

— Я никогда не шучу, — возразил Сигмунд.

— Иглесиас — это испанская фамилия.

Сигмунд кивнул:

— Его дедушка из Барселоны.

— Buona sera, — сказал Маркус и пошел на кухню.

Сигмунд поставил еду в ряд на скамейке в кухне. На всякий случай он пронумеровал разные блюда и положил дополнительную записку с названием у каждого блюда. Маркус быстро нашел брускетту, взял один кусочек хлеба, положил себе на тарелку, сел у стола и начал есть. Он обещал Сигмунду подождать подавать первое блюдо, чтобы они с Робином могли друг друга слегка пощупать, как выразился Сигмунд. Маркус ничего не имел против. В сущности, ему нравилось побыть немного одному и расслабиться. Сигмунд говорил очень много, и Маркусу было приятно бывать иногда в покое.

Он попробовал кусочек брускетты. Вполне съедобно, только что-то не так… Нет, наверно, ему просто показалось. В Италии, вероятно, любили брускетту, именно такую… как бы сказать… особенную. Он запил ее стаканом воды из-под крана. Помогло. Потом он откинулся на стуле и попытался вспомнить, где видел Робин раньше. Конечно, на самом деле ее зовут вовсе не Робин. Может, он вспомнит, когда узнает, как ее зовут по-настоящему. Но по большому счету, это не имело значения. Важно было то, и это мучило его, что он даже не подумал — красивая она или нет. Еще три месяца назад он бы влюбился с первого взгляда. В этом он был уверен. Маркус даже подозревал, что он и был в нее влюблен, когда видел ее прошлый раз, а теперь даже не мог вспомнить, кто она. Ужасно. Маркус твердо считал, что вовсю входит в период полового созревания. Обычно мальчишки в этот период влюбляются очень часто. Так с ним и было поначалу, но теперь все поменялось. Чем больше он созревал, тем меньше влюблялся. Да еще и память начала отказывать. Он даже не мог вспомнить имени девчонки, в которую когда-то был влюблен. «Синдром хронической любовной опустошенности», как сказал Сигмунд. О нет! Все было гораздо хуже. Он не входил в период полового созревания. И даже не выходил из него. Он просто-напросто старел. Он вовсю входил в период старения. В возрасте четырнадцати лет! Он встал и налил еще воды из-под крана. «Одиночество мне не на пользу, — подумал Маркус. — Я не могу управлять собственными мыслями». Он сел и попытался думать о чем-нибудь другом. «Интересно, как там папа? Когда он вернется домой, я приготовлю ему яичницу с беконом, поджарю хлеб, мы будем играть в шашки и…»

— Джулио!

Сигмунд стоял в дверях и строго на него смотрел.

— Ты не собираешься подавать обед? — прошептал он и опять исчез в гостиной.

Там настроение достигло вершины. Сигмунд, очевидно, пережил первое потрясение от того, что Робин оказался девчонкой, и теперь беседовал с присущей ему элегантностью.

— Ага. Вот идет Джулио с первым блюдом. Честно сказать, я с нетерпением предвкушаю, что же он нам сегодня приготовил.

— Брускетта! — объявил Маркус и поставил еду на стол.

Сигмунд обреченно взмахнул руками.

— Джулио — отличный повар, но плохой официант, — объяснил он, — придется брать самим.

Он строго посмотрел на Маркуса, который толком не знал, что делать. Если он вдруг начнет подавать еду на тарелки, он признается, что понимает по-норвежски. Если он оставит все как есть, то окажется плохим официантом, а этого он не хотел. Он попытался избрать средний путь: вежливо улыбнулся Робин и кивнул в сторону еды. Колпак чуть было не свалился, но он схватил его в последнюю секунду и снова улыбнулся. Может быть, немного криво, но по крайней мере получилось подобие улыбки.

— Джулио, как большинство гениев, — объяснял Сигмунд, — творит чудеса с кастрюлями, а в жизни — ужасно неуклюжий.

— Нехорошо так говорить, Эйвинд. Это невежливо, — сказала Робин и с извинением покачала головой в сторону Маркуса.

— Все равно, что я говорю. Он не понимает ни слова, — сказал Сигмунд и, очень довольный собой, потрепал Маркуса по щеке: — Правда, моя маленькая обезьянка?

Маркус почувствовал, как щеки распаляются, но в то же время он испытывал гордость. Очевидно, Сигмунд настолько полагался на него, что не боялся немного пошутить за его счет.

— Buona sera, — сказал Маркус и вышел на кухню.

Маркус снял колпак и передником вытер пот со лба. Волосы были совершенно мокрые, но стоило только избавиться от колпака, как он снова почувствовал себя самим собой. Интересно, кем он чувствовал себя в этом колпаке? Идиотом? Нет, не только. Он снова надел белую печную трубу и посмотрел на отражение в кухонном окне. Он в самом деле казался довольно высоким, особенно высокой была голова. М-да, пожалуй, они там уже покончили с брускеттой. Пора забирать тарелки и выносить следующее блюдо.