Золотая ослица - читать онлайн книгу. Автор: Елена Черникова cтр.№ 51

- А я могу позвать Й? - спрашивает она меня.

- Да, зови. А я своим девушкам скажу, что он будет. Всё-таки их идея была. Про маскарад-то. Предупредить надо про лишний рот.

- Лишний что?.. - усмехается мусульманская девственница.

"О, - думаю я, - шутить научилась. Что-то дальше?" Но молчу.

И вот наступает вечер. Стол, местное освещение. Съезд гостей. Я приодета, подкрашена, чего нельзя сказать об остальных. Они разодеты и раскрашены.

У Первой - американский грим, как она объяснила свой вид: нижние ресницы прорисованы тушью до середины щеки. Платье до пола: балахон красно-зелеными пятнами. Черные блестящие волосы распущены по плечам. Ногти выкрашены в немыслимый черно-малиновый светящийся ужас. Словом, постаралась на славу.

Вторая, напротив, вся в обтяжку. По контрасту они смотрятся еще эффектнее: Первая гораздо выше ростом, худощавая, длиннющие пальцы. Вторая имеет ярко выраженную высокую грудь и тонкую талию. Тонкие изящные щиколотки. Огромные глазищи. Каштановая стрижка. Словом, тоже есть на что посмотреть, но жанр совсем другой.

Моя мусульманочка нарядилась как могла, но ей пока нечего сказать, и она это подспудно понимает.

Сели. Стук в дверь. Входит Й. Начинается общественная игра в "восемь-девок-один-я". Все играют в него, пока что единственного мужчину за столом. Говорят ему разные слова, задают вопросы, подливают напитки, подкладывают угощения.

Я уже упоминала, что он красив. А поскольку красота у него азиатская и сдержанные манеры вкупе с молчаливостью тоже азиатские, то в полумраке он производит таинственное впечатление. В какой-то момент я замечаю, что моя юная мусульманочка занервничала, поскольку Й полностью переключился на мою Вторую. У неё тоже глаза блестят, девственное горячее сердце явно бьется чуть сильнее, чем все мы ожидали. Первая, забыв про свой американский грим, активно подыгрывает и м. В конце концов Й говорит Второй:

- А ты вчера мне приснилась. Как будто бы мы женимся...

Ничего себе, думаем мы хором. И это слышно.

Стук в дверь. Входят случайно столкнувшиеся у моей двери: К и друг-учитель. Видят расклад. Пытаются сообразить, как себя вести. Мне с их приходом становится легче. С другом-учителем нам всегда есть о чем попереглядываться, а с К у нас свежепочатые отношения, явно не имеющие драматических перспектив. То есть я рада гостям.

Друг-учитель сел возле меня и тихо спросил, в чем тут дело. Я объяснила, что девки дурачатся: сначала в гарем играли, а теперь Вторую почти что замуж выдают. Друг-учитель возмущается: как же можно христианку за шариат выдавать. Я, говорит, конечно, не религиозен. Но Вторая - девственница. А этот смуглый - он какой-то не наш. Может, дуркуют? Да, говорю, надеюсь, что да.

Тем временем Й идет на медленный танец со Второй. Когда его руки касаются её плеч, а её глаза вспыхивают неземным светом, мы смекаем, что доигрались. Первая выпрыгивает из комнаты и через десять минут возвращается полностью умытая и без дикого лака на ногтях. И чуть не плачет. Почему, недоумеваю я?

Друг-учитель вскоре встаёт и уходит, сказав мне на прощание, что не дело тут затеяно, не дело. Жарко будет. Я всё еще не понимаю, поскольку у меня своя головная боль есть. Но верю ему - и начинаю вглядываться. В итоге: юная мусульманочка кусает в углу посиневшие губы, Первая инфернально курит своими красивыми длинными пальцами, Вторая испытывает смятение души и даже тела. Я вздыхаю и ухожу помыть посуду на общественную кухню. Вскоре за мною выскакивает Вторая и, сверкая прозрачными глазами, шепчет: "Черт возьми... О Господи..." И моет посуду вместе со мной.

Как вы поняли, Й охмурил дамскую общественность, не приложив к этому почти никаких усилий. Общественность самоохмурилась. Но крепко.

А на следующий день началось.

На следующий день средняя температура по больнице повысилась до зашкаливания.

Землю щедро грело солнце бабьего лета. Мы со Второй пошли прогуляться к Останкинскому пруду. Смотрим - башня стоит, как всегда невозмутимая. Лавочки, скамеечки: это, как вы понимаете, еще при советской власти всё было.

Сели на одну из лавочек и стали друг другу душу изливать. Я, говорю, не могу жить без А. Подруга отвечает, что он мальчишка, шалопай, у него ветер в голове, и женится на женщине старше него, дабы насолить своей семье. И мне следует выкинуть его из головы. Всё равно уже ничего хорошего не будет.

Поучив меня, она понижает голос и рассказывает о своей внезапной страсти к Й. Она искренне планирует любовь, но не знает, как быть с сексом. Й - взрослый мужик, ему двадцать восемь лет, был женат, плюс азиатское воспитание. А она - девственница, ей скоро двадцать шесть, есть разные проблемы. Но как он вчера смотрел на неё!.. И, вспомнив их медленный танец при свечах, она заплакала.

В ответ я пытаюсь придумать что-нибудь умное, но получается плохо, поскольку девственность, по моим понятиям тех лет, есть незаслуженное проклятие, наложенное самыми темными силами на бедное человечество.

И чем раньше - тем лучше... Ну это я уже рассказывала.

У моей подруги есть свои соображения, спорить нам трудно, она старше меня на четыре года и всегда подспудно видела во мне окончательную блядь. И тут вдруг нате вам, сама попала в передрягу.

Я всё-таки говорю что-то, говорю, говорю, и чем больше говорю, тем лучше понимаю, что вся эта заварушка не кончится сегодня вечером. Не упадет внезапно занавес, не выйдет конферансье и не скажет: кина не будет, кинщик заболел... Будет. Такое кино будет!

Насладившись таким образом погодой, мы вернулись в общежитие. В комнате у моих подруг мы обнаружили Й. Сидит и ждет, беседуя с Первой. Чай пьет, естественно.

Меня покоробило, с какой легкостью он, еще вчера никто с горы, внедрился в жилье к самым красивым и умным женщинам этого дома. Но покоробило да покоробило. Их дело, сказала себе я и успокоилась.

Стук в дверь, входит А.

Моя Первая, удивленно всматриваясь в его глаза, говорит:

- Ты же переселился отсюда к будущей жене! Чего бродишь каждый день?

- Нравится, - говорит он.

Дамы знакомят его с Й. Завязывается легкая светская беседа, поскольку в обществе А легкая светская беседа завязывается сама собой.

Итого за столом пятеро: мои подруги номер один и два, А и Й, я в углу. Всем трудно. Во-первых, внезапные чувства Второй к Й и его к ней; во-вторых, в упор не видящий меня А. Играть в спектакль с привидениями можно, однако не вечно. Отпускать реплики, любые, рассчитывая хитрую траекторию полета и возврата каждого слова, - это трудно. И очень глупо, когда за одним столом сидят мужчина и женщина, прожившие вместе несколько лет, а теперь играющие в привидения.

Первая, а она иностранка, хорошо воспитана, терпела-терпела и вдруг говорит:

- Слушай, А! Если ты уже каждый день сюда ходишь, то давай уж тогда не создавай нам проблем. Ты что - не видишь, что Ли здесь? Вот она, сидит напротив тебя. Мы её любим, дружим, а ты демонстрируй кому хочешь что хочешь где угодно, только не в нашей комнате. Понял? В ваши отношения никто не лезет, но ты нам здесь не порть атмосферу.