Доизвинялся - читать онлайн книгу. Автор: Джей Рейнер cтр.№ 63

Разумеется, публикация продолжения была лишь делом времени. (Для массового читателя уже были выпущены два дополнительных тома для домашних извинений, но в них приводились сценарии, а не разработка исходной посылки. [37] ) Новая книга «Дальнейшее улаживание конфликтов в глобальном контексте», редакционный экземпляр которой дал мне тем вечером Макс, начиналась с рассказа об успехе ВИПООН и прославляла то, что уже было достигнуто. «Мир приложил немало усилий, чтобы ощипать своего куренка извинений, – писал во введении уважаемый профессор Шенк, тем самым доказывая, что его стиль ничуть не улучшился. – Эти труды нельзя бросать на полпути, ведь сфера их приложения огромна». Он доказывал, что окончание холодной войны не только вытащило на свет старые обиды, но и стало победой свободного рынка над корпорационным подходом. Сейчас уже невозможно представить себе, что какая-нибудь среднеразвитая экономика предпочтет государственную систему энергоснабжения или телекоммуникаций, когда общеизвестно, что частный сектор способен оказать эти услуги дешевле и лучше. Более того, утверждал Шенк, частный сектор все поставляет дешевле: образование, здравоохранение, пенсии – что угодно. Правительства сели на диету, теряют дюймы в талии, и теперь на них возлагают гораздо меньшие ожидания. Государство отодвинулось в тень, и, заполняя образовавшийся вакуум, на арену выступили корпорации, беря на себя все большую и большую часть его традиционных функций.

Естественно, что эти функции и связанная с ними ответственность повлекли за собой кое-что еще: всевозрастающую вероятность того, что корпорации наносят большой вред. Люди всегда что-нибудь портят (Шенк выразился иначе, а следовало бы именно так). «В будущем просить прощения придется уже транснациональным корпорациям, – писал он. – И на то будут веские экономические причины».

На первый взгляд, походило просто на возврат к отказу от коммерческих противоправных действий, с чего, собственно, все и началось, к выплеснувшемуся на красивую голую коленку горячему сырному соусу или к чашке пролитого кофе. Но, надо отдать ему должное, Шенк мыслил с большим размахом. «Поводом для грандиозных извинительных мероприятий двадцать первого века станут земли, неумышленно отравленные добывающей компанией, древний склон, лишенный деревьев компанией-лесозаготовщиком, населенный пункт, жители которого согнаны с насиженных мест новой гидроэлектростанцией». В заключение он заявил: «Вот целая стая кур, созревших для ощипывания».

Макс грел в ладонях объемистый коньячный бокал.

– Дело в том, мой мальчик, что этим корпорациям понадобятся квалифицированные, опытные люди, которые извинялись бы от их имени.

– А не проще завести собственные внутренние службы?

– Зачем трудиться? Если их не преследовало невезение или они не совершили противозаконных действий, большинству придется приносить по одному-два крупных извинений за период, скажем, в двадцать лет. Гораздо лучше нанять для этого уже заслуживших доверие профессионалов.

– Что вы предлагаете, Макс? Он отпил из рюмки.

– Частное консультационное агентство. Ты, я, Ращенко.

– Ращенко? Этот рыдающий монстр?

– О нем не беспокойся. Оказывается, у него была небольшая депрессия. С тех пор, как его посадили на «счастливые пилюли», ему намного лучше. К тому же у него огромные связи за Уралом, а рано или поздно этот регион станет для нас большим рынком.

– И в чем стимул? Я хочу сказать, мне это зачем? Нет, я не утверждаю, что это плохая мысль, просто…

– Спешить некуда, но когда будет время, полистай книгу. Шенк ясно доказывает, что в коммерческой сфере гонорар будет определяться спросом на рынке. Я разговаривал с парой осведомленных ребят, и, по их мнению, мы можем запрашивать за наши услуги от одного до трех процентов от дифференциала Шенка.

Я ахнул.

– От одного до трех? Это же в тысячи раз больше, чем я получаю сейчас.

– Ты должен понять одно: идет ли речь о дипломатической сфере или о коммерческой, суммы соглашений все равно будут измеряться миллиардами долларов.

Я снова уставился за окно.

– Мы говорим про огромные деньги. Я уже богат. Зачем мне еще?

– Извини, Марк, но ты всего лишь обеспечен.

– Тогда что вы называете богатым?

Он опять закурил.

– По самой простой мерке?

– Да, по самой простой.

– Столько, чтобы за всю жизнь не истратить.

– Тогда какой смысл?

– Запомни одно простое правило, сынок: только неудачники умирают бедными. – Подняв брови, он шумно затянулся, довольный, что покончил с этой частью беседы. – И, разумеется, – продолжал он, – в частном секторе напряжение будет гораздо меньше, чем сейчас. Ни одна организация так серьезно к себе не относится, как Объединенные Нации. Думаю, за ее пределами ты расцветешь.

Я отпил чуточку коньяка и почувствовал, как он стирает с языка назойливое послевкусие какао.

– И как вы назовете свое предприятие?

– Наше предприятие, Марк. Наше. Это будет партнерство. «Бассет, Олсон и Ращенко Ассошиэйтед».

Я покачал головой.

– Сокращенно получается «БОР», слишком похоже на «бур». Не самое удачное название для агентства, которое хочет заработать деньги.

– Тогда, может, наоборот?

– Получается «РОБ». На ум тут же приходит какой-нибудь Роб-Рой.

– Как назваться, можно решить потом, – сказал он. – Пока прочти книгу и поразмысли. Что, если это как раз та перемена, которая тебе нужна?

Я пообещал подумать и поблагодарил за запоминающийся обед.

В бытность мою ресторанным критиком я взял себе за правило заказывать блюда в соответствии с аппетитом, а не с тем, какие, на мой взгляд, затруднения они доставят поварам. Непрофессионалы заказывают только то, что хотят съесть, и я считал, что мой долг по возможности вести себя как обычный посетитель. Но случались и исключения. Если в меню значилось блюдо, описание которого походило на отчет с места автокатастрофы (кровяная колбаса в блине из рисовой муки со сладким повидлом из перца чили, например, или жаренные на гриле гребешки святого Якова с приправленной клубникой датской лососиной), я заказывал их, оберегая читателя. Но, как правило, я руководствовался вкусом. Временами, как и все мы, я пускался во все тяжкие и три недели подряд брал, скажем, сардины на гриле, потому что на меня нападал сардинный жор. В таких случаях я в одной колонке за другой провозглашал, что сардины на гриле – большое испытание для любого повара, тогда как на самом деле это было лишь испытанием моей способности поглощать эти самые сардины.

Тем не менее тогда я хотя бы проявлял свободу воли. После того разговора с Максом я понял, что уже много месяцев моя свобода воли обреталась в отпуске. Со мной что-то случалось, и я слепо реагировал. Я жил как скажут, ел комплексные обеды, а не заказывал сам и не мучился потом несварением желудка. Быть может, пришло время снова передать бразды правления аппетиту? Быть может, пора выбирать, чего я на самом деле хочу? Передо мной стояло блюдо с шоколадными конфетами. Тут были продолговатые ганаши с карамельной начинкой, круглые витки с углублением в середине и парочка присыпанных ржавой какао-пудрой трюфелей. В середине красовался блестящий брусок самого черного шоколада, какой я когда-либо видел. Выбрав его, я положил дольку в рот. Вкус был восхитительным.