Дизайн мечты - читать онлайн книгу. Автор: Линн Мессина cтр.№ 9

— Адам Уэллер, — повторила Ханна со вздохом, снова уронив голову на подлокотник диванчика, купленного в «ИКЕА». Похоже, она уютно устроилась — так, словно не собиралась никуда уходить. Но когда-нибудь ей придется уйти! Закон о фермах и участках [6] не разрешает селиться на чужом диване и вообще неприложим к городским квартирам двадцать первого века! — Адам Уэллер — мой ровесник. На общих уроках мы часто оказывались в одном классе. Он всегда был тихоней, ничем не увлекался. Носил свитера в ромбик и носки с тем же рисунком. Я не обращала на него внимания. Да что ж творится на белом свете? Я даже не внесла его в список особого внимания…

В список особого внимания Ханны вошли самые компанейские представители выпускного класса, подававшие большие надежды: капитанша болельщиц, полузащитник нашей футбольной команды, инженю, постоянно получавшая главные роли в школьных постановках, президент класса. Среди двух десятков имен — ни одного интроверта, молчаливого скромного гения, которому суждено однажды покорить мир. Принципиальный недостаток списка Ханны состоял в сбрасывании со счетов Адамов Уэллеров с их тихой поступью и скрытой угрозой внезапного натиска.

С другой стороны, своевременное включение Адама Уэллера в список не предотвратило бы сегодняшней катастрофы. Некоторые события неизбежны. Превращение жизни в гонку гарантирует лишь одно: первым к финишу придет кто-нибудь другой.

— Чем он занимается? — спросила я, надеясь услышать, что Уэллер разрушил последний брак Джей Ло или присвоил миллионы Брэда Питта, — что угодно, только не актер. Ханна оправится гораздо быстрее, если ее победили на чужом поле.

— Режиссер, — сказала она упавшим от перенесенного потрясения голосом. — Многообещающий, перспективный режиссер. Только что подписал контракт на три картины с крупнейшей киностудией. Представь себе, у него уже есть настоящий чертов «Оскар»! Можешь поверить? Это я должна была стать первой жительницей Пулсвилля, завоевавшей «Оскара». На въезде в город власти должны были поставить указатель с моим именем!

«Оскар», конечно, впечатлял, но я усомнилась, что Адам Уэллер отхватил себе такую премию. У Ханны была привычка привирать — она приукрашивала правду, чтобы придать большую остроту собственным страданиям. Скорее всего Уэллеру присудили премию Пулсвилльской киноакадемии, а вручал приз человек по имени Оскар.

— Он что, действительно получил премию Американской киноакадемии, золотую статуэтку, которыми награждают в павильоне Дороти Чандлер на глазах у миллионов телезрителей всего мира?

С досадливой гримаской Ханна признала, что «Оскар» Уэллера не совсем тот самый «Оскар».

— Ему дали поощрительный приз Академии для одаренных студентов, — пояснила она. — Присуждается по тем же критериям — за выдающийся талант.

— Ах вот оно что, — протянула я, словно услышав неоспоримый довод Впрочем, так оно и было. — «Оскар Джуниор».

— Золотой и сияющий, — пожаловалась Ханна. — Вручал лично Спилберг.

— Стало быть, пока нечего писать на памятном знаке на обочине Сорок четвертого шоссе?

Ханна села на диване и по-птичьи наклонила голову, желая, видимо, взглянуть на проблему под другим утлом. Ослепленная блеском позолоченной статуэтки, ярчайшим образом отражавшейся в нечеловечески белых зубах г-на Спилберга, подруга как-то не подумала об этом раньше. Замечание показалось ей не лишенным смысла: какой город станет бахвалиться поощрительным призом?

— Зато у него контракт на три картины, — напомнила она. — Три ступени к вершине — на три больше, чем у меня. А ведь я переехала в Нью-Йорк исключительно для кинокарьеры! Я слишком далеко заехала в округ Колумбия. Мосты сожжены. Обратной дороги нет. Я уже не могу повернуть назад.

Другие люди поступают иначе: досрочно расторгают договор о найме квартиры или находят временного квартиранта, складывают пожитки в коробку из-под упээсника [7] и заклеивают скотчем, находят новую работу или уведомляют начальство об увольнении и даже сообщают родителям о кардинальном изменении стиля жизни. В отличие от них Ханна просто побросала в сумку подводку для глаз, пару футболок и переехала. Кому-то такая импульсивность покажется странной, но Нью-Йорк — это город, куда люди приезжают с багажом, умещающимся в спортивной сумке, чтобы начать жизнь заново.

— Ну хорошо, — сказала я, подавляя зевок. В три утра я обычно вижу десятый сон. Хотя мои рабочие обязанности можно было выполнять даже в полукоматозном состоянии, я предпочитала быть бодрой и внимательной. Благодаря моей должности я отлично знала: стоит не выспаться, и время тащится черепахой. — Давай стелить. Поговорим завтра. У меня был очень длинный уик-энд.

Ханна резко выпрямилась и с ужасом уставилась на меня.

— Слушай, в эти выходные женился твой папа? — спросила она, видимо, ожидая возражений. Отрицать очевидное было трудно, и Ханна покаянно постучала себя по лбу со словами: — Дура, ну только о себе и думаешь!

Эта ее флагелляция — традиционный способ наказания, хотя его трудно назвать эффективным.

Сколько бы раз Ханна ни напоминала себе, что она не центр Вселенной, в глубине души она искренне не в состоянии в это поверить.

— Черт побери, Лу… Клянусь, я собиралась спросить, как прошло венчание, даже хотела позвонить тебе вечером, записала в список дел, чтобы не забыть, но появление Уэллера в телевизоре скомкало все планы. Я в один миг утратила способность мыслить здраво и думать четко. Семь часов меня вел слепой инстинкт. Господи, Лу, ты же помнишь, меня холодный пот прошибал при мысли о таком несчастье! Ведь еще в первый день нашего знакомства я сказала, что мое имя прогремит на весь мир раньше и громче всех из нашего класса!

Я помнила тот момент. Мы, новички старшей школы, собранные в аудитории, поочередно рассказывали остальным немного о себе — таким образом советники-резиденты прививают близость среди однокашников. В отличие от меня, зажатой и неловкой, Ханна непринужденно встала и объявила, что собирается стать самой знаменитой из всех, кто когда-либо заканчивал Пулсвилльскую старшую школу, попутно проведя различие между известностью и славой: добиться известности — плевое дело, которое по силам любой обладательнице аппетитной задницы.

Оставив Ханну пересматривать принципы — подруга впервые признала скандал как возможный путь к славе, если, конечно, оскандалиться со знанием дела, — я удалилась в ванную и через несколько секунд вернулась, держа в руках полотенца банное и для лица, махровую рукавицу, простыни и зубную щетку. Вот доказательство (для меня самой), что я правильно живу: полотенца новые и наготове все необходимое для припозднившегося гостя. Мать придавала большое значение подобным мелочам. Пока она была жива, я не обращала внимания на ее доводы и азартно спорила, можно ли продолжать носить любимые свитера с пятнами и затяжками, но когда мамы не стало, я с удивлением обнаружила в себе задатки хорошей хозяйки. Жизнь — это перетягивание каната: без человека, тянущего за другой конец, невольно теряешь задор и начинаешь подчиняться общепринятым правилам — ведь никого на свете не волнует, что в больницу на «скорой» ты можешь попасть в дырявом нижнем белье. Вот что такое сиротство.