Берлинский блюз - читать онлайн книгу. Автор: Свен Регенер cтр.№ 58

– Но из-за чего это могло случиться?

– Видите ли… – сказал врач и так наклонился назад на своем табурете, что чуть не потерял равновесие. Потом он решил обхватить руками колено. – Такие неудобные табуретки, – сказал он. – Но возвращаясь к вашему вопросу: часто это связано с разрушением представления о самом себе. Я это так понимаю. Возможно, ваш друг обнаружил, что он не тот, кем он всегда себя считал.

– Как он мог оказаться не тем, кем себя считал?

– Хороший вопрос. Мне кажется, что он вообще склонен к депрессиям. Возьмите, к примеру, его увлечение искусством, эту выставку. Возможно, эта выставка должна была стать для него чем-то вроде момента истины, и он испугался.

Как-то это запутанно, подумал господин Леман.

– Чего он мог испугаться? – спросил он.

– Что у него ничего не получится. Что при этом выяснится, что он вовсе не настоящий художник. А это разрушает всю картину мира. Здесь, в Берлине, легко жить, пока ты молод: работаешь помаленьку, квартиры дешевые, много развлечений. Но большинство людей рано или поздно стараются найти что-то, какую-то легитимацию этой жизни. И когда она исчезает… бабах! – Врач убрал руки с колена и взмахнул ими, как бы изображая взрыв. При этом он чуть не свалился с табурета, едва успев схватиться за край стола. – Оп-ля! Хотя повторю еще раз: это возможно, но не обязательно. Посмотрим. Но мы с этим часто сталкиваемся. И в его случае все сходится. И его бессонница, подобные вещи часто провоцируются нехваткой сна, люди веселятся ночи напролет, бесконечные вечеринки, они не спят две или три ночи подряд, к этому добавляются наркотики, и вот происходит срыв: бабах! – Он снова взмахнул руками, но на этот раз был лучше подготовлен. Затем он потер глаза. – Для организма сон не так уж важен. Но если вы не будете спать две или три ночи, то рано или поздно сойдете с ума. Поэтому трудно сказать, что тут курица, а что яйцо. Он сошел с ума, потому что долго не спал? Или он не спит, потому что сошел с ума?

– Так как же?

– Я бы сказал, и то и другое понемногу. Это нам как раз и нужно определить. Может быть, это скоро пройдет, а может оказаться, что это глубокая депрессия.

Господин Леман посмотрел на Карла, который лежал на спине, как кит, выбросившийся на беper, и храпел. На глаза навернулись слезы. Скоро и у меня будет срыв, подумал он. Если так и дальше пойдет, подумал он, то скоро – бабах!

– И что тогда? – спросил он.

– Тогда это надолго. В таких случаях я рекомендую отправлять человека домой и там уже лечить. Почти всегда это люди из Западной Германии.

– Тогда ему придется вернуться в Херфорд, так?

– Если дело будет плохо – иногда это помогает. Хотя иногда это контрпродуктивно. Ведь в этом есть какой-то регресс, когда ты в подобной ситуации возвращаешься домой. Тут многое зависит от семьи. А иногда это бывает наследственное, и тогда в семье может прибавиться еще один такой же, кому ж это надо. – Он рассмеялся. – Посмотрим. Вопрос только в том, чего он захочет завтра. Уйти? Должны ли мы удерживать его тут насильно, потому что он опасен или сам подвергается опасности? Или его нужно успокоить с помощью медикаментов, а потом постепенно снижать дозу и наблюдать? Пока ничего не ясно.

– А сейчас что?

Врач встал, подошел к кушетке и пристегнул Карла двумя ремнями.

– Сейчас я отвезу вашего друга на отделение, там его уложат в кровать. Если хотите, можете зайти к нему завтра.

– Ясно, – сказал господин Леман.

Врач взял бумаги со стола и положил их Карлу на живот. Потом он еще раз наклонился над ним.

– Мы ведь записали ваш адрес и телефон, да? Вы сообщите его родителям?

– Если я их найду.

– Хорошо. Кстати, у нас сегодня разве не девятое число?

– Да, девятое.

– Ну, тогда поздравляю вас с днем рождения.

– Спасибо, – ответил господин Леман.

– Вы не могли бы открыть дверь?

Господин Леман открыл дверь. Врач выкатил Карла из кабинета. Господин Леман вышел вслед за ним и закрыл за собой дверь. Врач еще раз вяло потряс его руку.

– Я мог бы пожимать руку и сильнее, – сказал он и посмотрел на нее. – Но не хочу. Люди придают силе рукопожатия слишком большое значение.

– Хорошо, что вы это сказали.

– Заходите завтра. Седьмое отделение.

– Ладно, – ответил господин Леман, и они расстались. Врач отправился на седьмое отделение, а господин Леман пошел отмечать свой день рождения.

Господину Леману не хотелось домой: там его не ожидало ничего, кроме нескольких книг и пустой кровати. Может быть, стоит как-нибудь тоже завести телевизор, подумал он. Он прикинул, сейчас, должно быть, часов восемь вечера. Сегодня хороший вечер, чтобы напиться, подумал он. Ему не надо было идти на работу, что случалось довольно редко, и уже хотя бы поэтому не могло быть и речи о том, чтобы отправиться в «Обвал», он взял себе за правило никогда не ходить в качестве посетителя в кабаки, в которых он в данный период работает. Тогда у тебя такой вид, думал он, будто тебе больше некуда пойти или у тебя больше нет никаких знакомых. Кроме того, ему не хотелось видеть никого из тех хмырей, которые тусовались там сегодня вечером и тупо таращились на его лучшего друга. Также он не хотел слушать их вопросы, давать объяснения и уж меньше всего хотел выслушивать их объяснения того, что же, по их мнению, случилось с Карлом, – у него пробежали мурашки по коже при мысли об идиотской болтовне, которая началась бы, если бы он сейчас объявился среди своих знакомых, которые, если признаться, все были в той или иной степени связаны с «Обвалом». Или хотя бы с Эрвином. Все кончено, подумал он и только сейчас заметил, насколько его выбило из колеи расставание с Катрин. Мне нужно было больше заботиться о Карле, думал он, медленно шагая от больницы по набережной канала. Но все последние дни он почти полностью проспал, так бывало всегда, когда у него случались любовные проблемы, у него резко увеличивалась потребность во сне и он выходил из дому только для того, чтобы поесть. Надо было вместо этого заботиться о Карле, думал он, это было бы лучше, чем горевать по этой дуре. Но в определенный момент все выглядело так замечательно, печально думал он, с ней все могло бы сложиться так замечательно, хотя, может быть, все это чепуха. Он вспомнил, как она постоянно пыталась заставить его изменить свою жизнь. Может быть, я недостаточно старался, подумал он, да и зачем, собственно говоря. В принципе все и так неплохо, подумал он, но надо было больше заботиться о Карле. А без Карла все неинтересно, подумал господин Леман. Например, вот этот Руди, подумал он, что мне с ним делать? Ему ведь максимум двадцать, это же безнадежно, подумал он и заметил на набережной ирландский паб, который раньше как-то не попадался ему на глаза, и он решил, что прямо здесь можно и начать.

Он всегда считал все ирландские пабы ужасными, господин Леман вошел и сразу понял, что этот тоже был просто чудовищным. Разве так можно, ведь это же все вранье, думал господин Леман, пытаясь сориентироваться внутри паба, вся эта темная древесина, все эти картинки, это же все бредовый китч, подумал он и сел за стол, на котором стояла бутылка со свечкой на горлышке. И к тому же темно, как в пещере, подумал он, заказав пол-литра «гиннеса», похоже на семидесятые годы, и он вспомнил кабаки своей юности в Бремене, «Сторивилл» и прочие, в которых обычно было так темно, что не было видно вытянутой руки, и своего визави можно было узнать только вблизи свечи, а свечи стояли не везде.