Золото - читать онлайн книгу. Автор: Питер Гринуэй cтр.№ 12

Когда немецкая Пятая армия вступила в Польшу, трое фермеров-католиков собрали все свои драгоценности и спрятали вместе со своими тринадцатью детьми на сеновале. По требованию нацистов, пожелавших выпить за успехи фюрера, фермеры принесли из погребов лучший шнапс. А в это время дети, решив сделать сюрприз родителям и их гостям, выбрались из своего укрытия и явились в дом, увешанные драгоценными украшениями. В результате немцы конфисковали детей, драгоценности и пять коров. Выковыряв золото, они отправили его в Мюнхен, где оно было для удобства переплавлено в золотые слитки. Один из этих слитков с пометкой «скоропортящийся продукт» совершил путешествие в Баден-Баден и стал достоянием лейтенанта Харпша, а чуть позже девяносто два слитка были найдены в разбитом черном «мерседесе» (номерной знак TL9246) на обочине дороги возле Больцано, единственного города в Италии, где не умеют готовить настоящие спагетти.

Но на этом драма не закончилась. Один ребенок пропал вместе с золотым ожерельем. Семьи переворошили сеновал, потом в отчаянии разметали сено по всему двору, но так и не нашли ни ребенка, ни ожерелье. О ребенке известно, что это была девочка и звали ее Хика; об ожерелье известно, что оно стоило триста тысяч немецких марок. Ни девочку, ни ожерелье фермерам-католикам не суждено было увидеть.

Спустя неделю после того как немецкая Пятая армия совершила свой победный марш, попутно ликвидировав десятки тысяч польских евреев, а Великобритания объявила войну фашистской Германии, некая еврейская семья, жившая по соседству с фермерами-католиками, сумела раздобыть английские паспорта, купила новенькие чемоданы и отбыла в Ланкастер, где устроилась работать на полотняную фабрику. С собой они вывезли девочку-сироту, которая была в восторге от своего нового имени – Адовишер, что значит на идиш «иголка».

Альберт Альбер сумел выманить у своих многочисленных родственниц ни много ни мало тридцать семь обручальных колец, в обмен выдав им расписки на розовой бумаге со своими инициалами, выведенными синими чернилами. Он заверил их, что после войны они получат назад свои кольца, да еще набежит пятьдесят процентов сверху благодаря высокой котировке германского золота на биржах Лондона, Токио и Нью-Йорка, не говоря уже о Берлине. Его речи, звучавшие как официальные заявления центрального банка, впечатляли и внушали оптимизм. Он объяснял своим родственницам, что под обеспечение их золота будут приобретены японские ценные бумаги, что позволит вести успешные военные действия против англичан в Сингапуре. Эти розовые расписки принимали в бакалейных лавках местечка Кельстербах под Висбаденом и выдавали под них продукты в кредит. Женщинам надо было кормить голодные семьи, и им хотелось верить, что в посулах Альберта нет ничего невероятного. Бакалейщикам Кельстербаха за согласие принимать у покупателей розовые расписки Альберт обещал военные кредиты, которые якобы ему уже обещаны за принудительное скармливание свинины местным раввинам с целью отлучения их от еврейства. Употребляющий свинину раввин, доказывал Альберт, автоматически перестает быть евреем, так как он морально дискредитирует себя в глазах собственного народа. Обсуждая этот план с влиятельными евреями, он сулил им в случае сотрудничества хорошие барыши на восстановление разгромленных в «хрустальную ночь» синагог, каковые он рассчитывал выручить от продажи на аукционе купленных по бросовой цене кирпичей, оставшихся после сноса полуразвалившегося нефтеперерабатывающего завода в пригороде Висбадена. Как видите, Альберт умел делать деньги из воздуха, тут его фантазия была поистине неистощима.

После войны в окрестностях Висбадена не осталось ни одного раввина, так что некому было потребовать компенсации за моральный ущерб, бакалейные лавки одна за другой закрывались, и обручальные кольца, разумеется, не вернулись к своим хозяйкам. Вся родня Альберта – сестры и золовки, бабки, тетки и кузины – подвергла его остракизму. Его в упор не замечали на крестинах и днях рождения. Его не приглашали на похороны. Собственная жена отказалась с ним спать и перебралась на диван, стоявший у окна на первом этаже. Альберт места себе не находил. Он любил женщин и хотел выглядеть достойно в их глазах. В течение двух лет он придумывал разные комбинации, чтобы расплатиться со всеми, кто по его милости лишился обручального кольца. Он прикладывал все усилия, чтобы вновь завоевать расположение обманутых женщин.

Для него эта драма закончилась примерно так же, как для героини новеллы Мопассана. Девушка потеряла жемчужное ожерелье, которое она одолжила для бала, двадцать лет работала поломойкой и прачкой, чтобы вернуть долг, и под конец узнала, что ожерелье стоило сущие гроши, так как жемчуг был ненастоящий. Вот и почти все обручальные кольца в семейном клане Альберов стоили не бог весть сколько, только Альберту было невдомек, что его держат за простака. Собственно, женщины его не обманывали, для них ценность этих обручальных колец определялась не весом, а памятью сердца.

Обладателей золота в чистом виде, согласитесь, не так уж много. Другое дело золотое обручальное кольцо, своего рода талисман. В нашем сознании верность на долгие годы устойчиво ассоциируется с наиболее ценным металлом. Золото внушает уверенность. Но ирония заключается в том, что именно в силу своей ценности изделия из золота рано или поздно переплавляют. Эта участь постигла и обручальные кольца, некогда принадлежавшие разным женщинам из окружения Альберта.

Во время войны обручальные кольца нередко заменяли деньги. В апреле сорок третьего в Мангейме за двадцать золотых колец можно было купить американский паспорт. Осенью сорок четвертого за тридцать обручальных колец в Делише под Дрезденом продавали английский автомобиль с заправленным баком. Но символическая цена золотого обручального кольца запросто могла обернуться отнюдь не символическими потерями. Купленный за двадцать золотых колец паспорт неизбежно оказывался фальшивым, а приобретенный за тридцать золотых колец автомобиль ломался через пятнадцать минут. Так что не стоило рисковать.

С позиций немецкой оккупационной армии обручальные кольца семейного клана Альберов совершенно не годились в качестве разменной монеты. Поэтому их переплавили в золотой слиток. Завернутый в газету, сообщавшую о бомбардировке Пёрл-Харбора, он потащился товарным поездом в Баден-Баден. Таким образом, тридцать семь золотых обручальных колец семейного клана Альберов оказались опосредованно связаны со вступлением Америки в войну, что было началом конца для гитлеровской Германии. Обручальные кольца Альберов составили одну шестую часть золотого слитка, который был одним из девяноста двух слитков, доставленных Густавом Харпшем с излишней поспешностью в Больцано. В коротком счастье лейтенанта была маленькая заслуга и этих золотых колечек. Если уж говорить о твердой валюте, то это счастье, но его не конвертируешь, не обменяешь, не переведешь со счета на счет. Вот и Харпш не сумел им распорядиться: не положил свое счастье в банк, не купил на него чего-то стоящего. Он потерял свое счастье в автомобильной аварии под Больцано, где самым невыгодным бизнесом можно считать приготовление спагетти.

Это рассказ о драгоценностях, хранившихся в трубах горячего отопления, в которые ни одна ищейка не сунула бы свой нос, не рискуя его обжечь. Владелец доходного дома в Потсдаме, по национальности еврей, придумал эту уловку для жильцов-единоверцев, опасавшихся, что полиция реквизирует их богатства. Вода в трубах была, как кипяток, днем и ночью, летом и зимой, а запутанная система отопления, связывавшая около сорока съемных квартир, практически не позволяла установить, кто скрывался за этой адской затеей. Жители квартир, увы, тоже не имели доступа к своим сокровищам, но хозяину-единоверцу они таки верили больше, чем полиции. В холодные дни над крышей клубился избыточный пар, кипящая вода клокотала в трубах в поисках выхода. Доходный дом стал раем для котов, крыс и бродяг, а также для тех жильцов, которые обожают тепло и готовы устраивать из ванной парную.