Налда говорила - читать онлайн книгу. Автор: Стюарт Дэвид cтр.№ 2

Потом он рассмеялся, а я попытался ему улыбнуться, но у меня не очень хорошо получается улыбаться людям. Перед зеркалом я могу сделать все, как нужно. Когда вижу свое лицо. Но каждый раз, когда пытаюсь улыбнуться кому-то, всегда думаю, что у меня не получится, и у меня не получается. Наверное, я всегда все порчу тем, что думаю об этом. Так что я отвернулся и начал смотреть на клумбы, как только понял, что с улыбкой ничего не вышло, а потом прикрыл рот рукой.

Мы долго шли по саду обратно, парень с картинками на руках и я. А потом мы прошли за сад, в другую часть парка. И всю дорогу он и дальше говорил, этот парень, а я, как всегда, почти ничего не понимал из того, что он сказал. Но он что-то говорил про то, как ему хотелось, чтобы не надо было работать в саду, и про то, как ему это не нравится, и меня это немного удивило. Удивило, потому что я всегда думал, только мне это не нравится, и это был секрет, я очень боялся, что если кто-нибудь узнает, я больше не смогу там работать. И тогда меня оставят без денег. Так что от его слов мне стало хорошо. И я захотел что-нибудь ему про это сказать и как-то согласиться. Но когда я уже готовился, он остановился и показал дерево рядом с изгородью.

– Я спрятал его там, – сказал он, – в дупле.

И он быстро пошел по траве и заставил меня идти за ним.

Дерево, к которому он нас привел, было очень большое и широкое, со старыми и сучковатыми ветками, и еще дупло внизу ствола, как он и говорил. И пока он стоял на коленях в траве, я прислонился к стволу и смотрел, как он шарит рукой внутри.

– Я думаю, тебе понравится, – сказал он мне. – Правда.

И вот тогда, когда он достал руку из дупла, сразу все стало случаться.

Понимаете, штука, которую он вытащил из дупла, оказалась ножом. Нож, с черной-пречерной рукояткой и длинным изогнутым лезвием. И когда он вставал на ноги, он мне очень странно ухмыльнулся, и время тоже начало идти странно. Для начала оно стало очень медленным, и за какую-то одну секунду я рассмотрел сумасшедшую ухмылку парня и некоторые картинки у него на руках, и еще я подумал: то, чего я так жутко боялся много лет, кажется, вот-вот случится. И потом, когда парень сделал еще один шаг ко мне, я увидел, как солнце блестит на лезвии. А когда он его повернул, солнце попало мне прямо в глаза, и время вдруг начало бежать, двигаться в два раза быстрее обычного.

А потом побежал я. К забору, а мой рабочий халат хлопал меня по коленям, и сердце ужасно билось.

Я слышал, как у меня за спиной что-то кричит парень, но не слышал, про что он кричал, и совсем ни разу не обернулся. Просто перелез через забор, как только до него добрался, порвал штаны и порезал ногу. На другой стороне я обо что-то споткнулся и упал. Но я ни минутки не лежал. Я вскочил и побежал быстро-быстро, как только мог. Бежал и бежал.

Для начала я прибежал в комнату, где жил все это время, пока был в городе. Но, как только я там появился, я понял, как глупо было такое делать. И поэтому я побыстрее собрал в котомку несколько важных вещей и выбежал.

И потом только и делал, что бежал.

Бежал и бежал. Снова и снова. Очень долго.

Налда говорила, что первый раз я появился у нее одетый в странную кучу тряпья, молчаливый и испуганный, и мне тогда исполнилось лишь два года. На мне была рубашка и брюки, везде подколотые булавками, говорила она, чтобы все это на мне держалось. И еще все это было закатано сверху и снизу так, чтобы те части меня, которые должны были торчать наружу, все-таки торчали.

Иногда, если Налда рассказывала мне историю про меня, она говорила, что я появился у нее весной, когда цветы только начинали возвращаться к жизни. А в другой раз она говорила, что я прибыл к ней зимой по улице, целиком покрытой мягким снежным одеялом. Но, как бы там ни было, в ее историях меня всегда привозил один из самых близких товарищей отца, привозил на пассажирском сиденье очень дорогой машины. И когда Налда рассказывала об этом, она всегда делала так, чтобы я хихикал, и говорила: «И я посмотрела на эту кучу рваного тряпья, которую он мне вручил, и подумала… Господи боже, что за проклятье надо мной нависло! Что я такого натворила, чтобы заслужить это?»

И потом она тоже всегда смеялась и прижимала меня к себе – ко всем своим темным шарфам и юбкам, и теплым волосам, и цепочкам. И теребила меня, чтобы я не переставал смеяться, пока я не просил ее рассказать про меня еще.

Налда так много историй знала. И я снова и снова просил ее рассказывать про меня и про всякие штуки в этом мире. Когда я просил ее рассказать новую историю, у нее всегда была новая история, и, послушав ее два раза, я придумывал ей название и просил рассказать ее снова и снова.

Но моей любимой историей всегда была история о том, как я первый раз появился у Налды, одетый в странную кучу тряпья, молчаливый и испуганный, когда мне только исполнилось два года. Эту историю я просил рассказать чаще всего. И после того, как Налда меня теребила, а я смеялся, пока не уставал, она иногда открывала жестянку, которую держала в ящике стола, – если была в особенном настроении. И тогда она доставала оттуда то, что, как она говорила, было булавками, которыми тогда была подколота моя рубашка и брюки. И она позволяла мне на них чуть-чуть посмотреть.

У меня эти булавки и сейчас с собой. Я их теперь храню в своей жестянке. И когда в этот вечер я схватил несколько всяких вещей, чтобы забрать с собой, эта жестянка там тоже была. Я ее чуть ли не первой закинул в котомку.

Я бы такое не оставил.

В этот вечер, когда я выдохся и не мог бежать дальше, я понял, что совсем не знаю, куда бегу. И поэтому остановился. И вот, когда я остановился, короче, я увидел, что рядом со мной автостанция. Тогда я пошел туда.

Я сначала хотел посмотреть карту около кассы, чтобы выбрать место где-нибудь не очень близко и не очень далеко отсюда. Какое-то место, о котором будет не очень просто догадаться и не сразу будет понятно, что я туда отправляюсь, на тот случай, если парень по-прежнему пытается меня догнать.

Но потом у меня появилась идея получше: просто пойти и посмотреть, где меньше всего людей в автобусе и в каком автобусе нет того, кто может оказаться переодетым парнем с картинками на руках. А еще это означало, что если он скоро меня догонит, то не сможет спросить в билетной кассе, куда я взял билет, и тогда застрянет. Если я куплю билет уже в автобусе.

Так что я нашел автобус, в котором почти совсем никого не было, и еще он ехал достаточно далеко. Я зашел в автобус, пробрался назад и сел рядом с аварийной дверью.

На всякий случай.

После того, как я сел, до отправления осталось совсем мало минут. Но я все это время лежал на своем сиденье низко-низко, прятался там, где меня не будет видно снаружи. И пока мы ехали по городу, я делал то же самое, только иногда подсматривал, чуть-чуть высовывался из-за нижней части окна, чтобы увидеть то, что можно было разглядеть. Я так и оставался, пока разных зданий не стало меньше, пока по двум сторонам дороги не остались одни поля, и город был уже от нас далеко. И только тогда медленно-медленно я начал наконец подниматься с сиденья, мне стало безопаснее. И еще я был благодарен, хотя и дрожал, что получил еще немного времени, чтобы дождаться той штуки, которую я жду.