Голливудская трилогия. В 3 книгах. Книга 2. Охотники за удачей - читать онлайн книгу. Автор: Гарольд Роббинс cтр.№ 97

Его убитый вид вызвал у меня жалость. Но то, что я сказал, было правдой. Что до меня, то я считал его величайшим авиаконструктором в мире.

— Забудь об этом, — сказал я. — Они еще до тебя дорастут. В один прекрасный день тысячи таких самолетов поднимутся в воздух.

— Но не в этой войне, — грустно сказал он и достал термос. — Пойду отнесу кофе Роджеру.

Он ушел в кабину, а я растянулся на койке. Рев четырех моторов стоял в ушах. Я закрыл глаза. За три недели в Англии я ни разу не выспался как следует. То бомбежки, то женщины. Теперь я наконец посплю.

* * *

Визг падающей бомбы оборвался грохотом взрыва где-то поблизости. Беседа за обеденным столом на секунду прервалась.

— Я так волнуюсь за свою дочь, мистер Корд, — сказала худощавая седая женщина, сидевшая справа от меня.

Я взглянул на нее, потом на Морриси, который сидел напротив. Его лицо было бледным и напряженным. Я снова повернулся к своей соседке. Бомба упала совсем рядом, а она волновалась о дочери, которая находилась в безопасности в Америке. Но, может быть, ей было от чего волноваться. Это была мать Моники.

— Я не видела Монику с тех пор, как она была девятилетним ребенком, — нервно продолжала миссис Холм. — Почти двадцать лет. Я часто думаю о ней.

Недостаточно часто, подумал я. Я считал, что матери в этом отношении отличаются от отцов, но оказалось — нет. Все они думают в первую очередь о себе. Это было единственное, что роднило нас с Моникой. Нашим родителям было на нас наплевать. Моя мать умерла, а ее — сбежала с другим мужчиной.

Она взглянула на меня темно-фиолетовыми глазами, и я подумал, что красоту Моника унаследовала от нее.

— Вы увидитесь с ней, когда вернетесь в Штаты, мистер Корд?

— Сомневаюсь. Я живу в Неваде, она — в Нью-Йорке.

Она помолчала, затем снова пристально взглянула на меня.

— Я вам не нравлюсь, не правда ли, мистер Корд?

— Право, я об этом не думал, миссис Холм, — поспешно ответил я. — Мне жаль, если вам так показалось.

Она улыбнулась.

— Нет, вы ничего такого не сказали. Я почувствовала по тому, как вы замкнулись, когда я сказала вам, кто я, — она нервно передвинула ложку. — Амос, наверное, рассказал вам о том, как я убежала, оставив его одного растить ребенка?

— Мы с Уинтропом никогда не были близки. Мы никогда не говорили о вас.

— Вы должны поверить мне, мистер Корд, — прошептала она напряженно. — Я не бросала свою дочь. Я хочу, чтобы она знала это!

Картина не изменилась. Для родителей важнее быть понятыми, чем потрудиться понять.

— Амос Уинтроп был бабник, — сказала она без горечи. — Десять лет нашего брака были сущим адом. Уже во время медового месяца я заставала его с другими. И в конце концов, когда я полюбила порядочного, честного человека, он шантажировал меня и заставил отказаться от дочери, угрожая расстроить карьеру моего возлюбленного.

Я взглянул на нее. Это было похоже на правду. Амос был способен на подобные фокусы.

— А вы не писали Монике об этом? — спросил я.

— Как можно писать о таком собственной дочери?

Я промолчал.

— Лет десять назад Амос сообщил мне, что собирается прислать Монику ко мне. Я подумала тогда, что, когда она узнает меня, я все расскажу ей. Но я прочла в газетах о вашей свадьбе, и Моника так и не приехала.

Дворецкий убрал пустые тарелки и поставил перед нами кофе. Когда он удалился, я спросил:

— И что вы хотите, чтобы я сделал, миссис Холм?

Она испытующе посмотрела на меня. Мне показалось, что ее глаза увлажнились. Но голос ее остался ровным.

— Если вам случится говорить с ней, мистер Корд, скажите ей, что я справлялась о ней, что я думаю о ней и хотела бы с ней связаться.

— Хорошо, миссис Холм, — кивнул я.

* * *

Когда я открыл глаза, рев четырех мощных моторов снова наполнил мне уши. Морриси сидел в кресле и спал, неловко свесив голову набок. Когда я сел, он проснулся.

— Долго я спал? — спросил я.

— Часа четыре.

— Пойду сменю Роджера.

Форрестер повернулся ко мне.

— Похоже, ты сильно устал, — сказал он. — Ты храпел так громко, что мне стало казаться, будто у нас пять моторов, а не четыре.

Я уселся в кресло второго пилота.

— Отдохни немного. Где мы?

— Где-то здесь, — ответил он, ткнув пальцем в карту.

Я взглянул. Мы пролетели над океаном уже около тысячи миль.

— Медленно движемся.

— Сильный встречный ветер.

Я взялся за штурвал, а он поднялся.

— Пойду вздремну.

— Ладно, — сказал я, глянув на стекло фонаря. Начинался дождь.

— Уверен, что сможешь держать глаза открытыми четыре часа?

— Постараюсь.

Роджер рассмеялся.

— То ли я старею, то ли ты покрепче меня, — сказал он. — Мне уже стало казаться, что ты решил перетрахать всех женщин Англии.

Я ухмыльнулся.

— Видя эти бомбежки, я решил взять от жизни все.

Похоже, в этом я был не одинок. Женщины, по-моему, испытывали то же самое. В том, как они предлагали себя, чувствовалось какое-то отчаяние.

Пошел снег, и тяжелые хлопья стали налипать на стекло. Я включил антиобледенитель, и хлопья стали превращаться в воду. Наша скорость упала еще сильнее: значит, ветер усилился.

Когда я вышел из лифта, Робер стоял в дверях. Было четыре утра, но выглядел он свежо, словно отлично выспался. Его темнокожее лицо осветилось улыбкой.

— Доброе утро, мистер Корд. Как долетели?

— Прекрасно, спасибо, Робер.

— Мистер Макалистер в гостиной. Он ждет вас с восьми вечера.

— Пойду поговорю с ним.

— Я подам сэндвичи с мясом и кофе, мистер Корд.

Я остановился и взглянул на него. Этот высокий негр совершенно не старел. Его волосы были все такими же густыми и черными, а фигура — мощной.

— Эй, Робер, знаешь что? Я по тебе скучал!

Он снова улыбнулся. В его улыбке не было фальшивой услужливости.

— Я тоже, мистер Корд.

Я направился в гостиную. Робер был мне больше чем друг. В каком-то смысле он стал моим ангелом-хранителем. Не знаю, как бы я уцелел после смерти Рины, если бы не Робер.

Из Нью-Йорка я вернулся полной развалиной. Мне ничего не хотелось. Только напиться и забыть. Я был сыт людьми. Отец по-прежнему держал меня мертвой хваткой. Это его женщину я хотел. И его женщина умерла. Почему же я плакал? Почему так опустошен?