Изамбар. История прямодушного гения - читать онлайн книгу. Автор: Иванна Жарова cтр.№ 66

«Довольно об этом! Теперь уже поздно. Ничего не изменишь! Или я должен отправиться на костер вместе с несчастной дурой?»

«Вот видишь! Ты просто боишься! Если ты поддашься страху теперь, он съест тебя. Это хуже, чем огонь!»

«Довольно, я сказал! Молчи! Я не собираюсь умирать ни за что!»

«За свой грех, который ты не хочешь искупить, но умножаешь!»

«Какой грех? Кому я сделал зло? В чем провинился?»

«Зачем ты стал священником? Чтобы тебе целовали руки и звали ОТЧЕ?»

«Нет! Я хотел служить!»

«Теперь ты видишь, что это неправда. Ты обманул себя и совершил ошибку».

«Поздно!»

«Еще нет. Но если ты оставишь все как есть, ты превратишься в предателя».

«Молчи!»

«В отступника, в настоящее чудовище! Это хуже смерти!»

«Не вздумай… Не дай Бог! Не теряй головы!»

«Твои прихожане считают тебя аскетом и образцом благочестия, а оказывается, ты просто ничтожный трус, пожелавший власти и благоговения неграмотных крестьян!»

«Молчи, отче! Молчи! Думай что угодно, это твое дело, но только молчи…»

Спор мчался по замкнутому кругу и неизменно возвращался к одному и тому же: благоразумие требовало молчания, но молчание означало согласие с обвинением. «Зачем ты стал священником?» – вопрошал внутренний голос, и заставить его замолчать было невозможно никакими доводами, и никакие ответы не удовлетворяли его. Оставалось одно – терпеть муку в надежде, что палач отступится первым, дав своей жертве покой раз и навсегда. Но голос был неотделим от того, в ком звучал, и чтобы лишить его силы, требовалось уничтожить в себе самом нечто вполне реальное и живое. Благоразумие твердило, что бессмысленная гибель – наихудшее из зол, а неугомонный голос отчаянно защищался и, как опытный боец, совершенный способ защиты находил в нападении. Его обладатель улавливал в этих нападках неприкрытый шантаж: «Если ты не будешь меня слушать, я покину тебя. А без меня ты – ничто!»

«Молчи!» – все, что мог ответить отец Доминик. Ему уже казалось, он кричит это слово вслух, оно ударяется о стены скромного жилища приходского священника, размещенного в пристройке к деревенской церкви, и который раз за ночь виделось, как вскакивает разбуженная экономка в соседней комнатке, отворяет скрипучую дверь, испуганно глядит на него сквозь тьму и сама кричит от ужаса, видя перед собой чудовище, в которое он превращается. Чудовище, предателя, отступника…

«Зачем ты стал священником? – не унимается голос. – Не лги! Ответь – зачем?» А вода за окном все хлещет землю, и земля уже не в силах ее впитать; вода собирается в ручьи, несется, шумит; переполнилась дождевая бочка; яростный поток падает холодной лавой с желоба крыши, и суша грозит стать морем, смыть, разбить волнами забытую богом деревушку, ее домики и церковь, унести в бездонный черный водоворот людей, скот и домашнюю птицу, если только Доминик не ответит правду, зачем ему понадобилось поселиться здесь, во имя чего местные мужики и бабы целуют ему руки, кланяются и называют «отче».

С тех пор как его стали звать этим словом, не минуло и пяти лет.

…А у Доминика, просто Доминика, выбор был невелик. Отпрыск обедневшего древнего рода, сирота, в младенчестве потерявший отца, четырехлетним ребенком взятый на воспитание ученым монахом, духовником покойной матери, завещавшей аббатству вместе с сыном остатки своего имения, он вырос в монастыре. Монахи, учителя Доминика, чем дальше, тем больше любили его за прилежание, пытливый ум и страсть к знанию. В монастыре, кроме богословских трактатов, хранилось довольно много трудов античных мыслителей, и они необычайно занимали Доминика. А с тех пор как он увлекся Платоном, Евклидом и Аристотелем, его учителя не сомневались, что любознательный и талантливый юноша принесет монашеские обеты и всецело посвятит себя науке. Каково же было их изумление, когда Доминик заявил о своем намерении покинуть монастырские стены и сделаться приходским священником где-нибудь в глуши, среди темных, забитых крестьян! Больше всех недоумевал его духовник, тот самый, что обучал его в детские годы азам математики, а со временем по достоинству оценил ум своего ученика, ум несомненно математический, склонный к трезвости, логике, точности, холодный и острый, словно ледяной кристалл. Из всех учителей Доминика именно этот сделался его полным единомышленником, поддерживал и всячески поощрял, убежденный, что юноша вырастет в большого мыслителя, напишет трактаты, которые станут в один ряд с величайшими трудами Отцов Церкви. Ведь идеи Доминика были так смелы и необычны и вместе с тем так безупречны и ясны с богословской точки зрения! Они основывались на разумности Творца и рациональности творения. Ход мыслей юноши предвещал новую концепцию Бога и мира и новое, не августиново богословие, рассеивающее вековой туман, освещающее темные углы грандиозного здания земной Церкви, распутывающее клубки противоречий, отметающее лишние, изжившие себя вопросы. Ясный ум Доминика опровергал своей железной логикой нелепые суеверия, в которых погрязло подавляющее большинство его современников. Особенно примечательным в его воззрениях было то, что он отрицал колдовство, видя в нем не более чем пережиток язычества и варварства, потерявший и силу, и смысл, существующий лишь благодаря косности и непросвещенности христианского народа.

Духовник Доминика справедливо полагал, что монастырь – лучшее место для занятий богословием и философией, тем более монастырь родной, ставший человеку семьей и отчим домом и ко всему прочему владеющий богатым собранием необходимых для работы книг. У ученого монаха в процветающем аббатстве нет никаких забот, кроме науки и освещающей ее смиренной молитвы: монастырские земли обрабатывают крепостные, а черную работу выполняют послушники. Хочешь иметь священнический сан? Для этого нет нужды покидать обитель – священнические обеты не противоречат монашеским!

Такими доводами духовный отец Доминика, сам имевший рукоположение и служивший мессы в монастырской часовне, убеждал свое чадо. Но чадо заявило, что не ищет легкого пути и готово пожертвовать наукой ради служения ближним. Доминика занимало не столько изложение и обоснование своих взглядов, сколько просвещение народа. Он желал сделаться священником и получить приход непременно в деревне, причем в такой, в какую большинство священников по доброй воле ни за что бы не поехали и всеми правдами и неправдами стремятся избежать назначения. «Если ты говоришь от сердца, сын мой, то да благословит тебя Бог, если же от ума, то мой тебе совет – подумай получше и хорошенько все взвесь, – сказал ему наставник. – Ты не знаешь людей и не знаешь, любишь ли их. Несомненна лишь твоя любовь к науке и твой ум, который непрестанно требует пищи, и коль уж он тебе дан, его следует развивать и оттачивать, ибо ум голодный пожирает себя самое и отравляет душу. Гляди же, чтобы ты не отказался от большей любви ради меньшей, от истинного призвания ради ложного. В миру тебя ждет суета, какой ты не знал в этих стенах. Спроси свое сердце и о том, не жаждет ли оно в тайне от тебя власти человеческой, ведь отказавшись от смиренной монашеской жизни ради священства, ты можешь со временем сделать духовную карьеру. Здесь нет греха, но важно быть с собой честным и постичь истинный смысл своего поступка». Но Доминик твердил лишь, что хочет служить, и не задумался должным образом над мудрыми словами духовника.