Медленные челюсти демократии - читать онлайн книгу. Автор: Максим Кантор cтр.№ 37

Какой бы катаклизм ни произошел в демократическом обществе: убийство президента Кеннеди или перестройка российской власти — номенклатура справится с ситуацией, случайностей не допустит. Ротация демократической власти, выборы, парламентские прения — это лишь формы жизнедеятельности номенклатуры, не имеющие отношения к циклам жизни народа. Народ — субстанция жизнеспособная, но куда менее жизнеспособная, чем его администрация.

Современная номенклатура сформировалась в ходе большой демократической войны двадцатого века, оформила свои планы и пристрастия совершенно, и те страны, что желают присоединиться к демократической империи сегодня, — пополняют своими избранниками номенклатуру. Принимают нуворишей неохотно, долго держат в статусе демократических наместников на завоеванных территориях. Но если наместники ведут себя разумно, их постепенно пропускают в общество некогда избранных и никогда не сменяемых отцов демократии. Гражданские демократические войны двадцатого века подготовили окончательное торжество имперских порядков, приучили демократически настроенных граждан полюбить странное социальное образование наших дней — демократическую империю, заставили принять имперское существование демократии как благо.

Гражданская демократическая война (как и гражданские войны Рима, приведшие к закату Республики) произвела необходимую перестройку в мире, подготовила строительную площадку: привела к конфискации земель, ущемлению этносов, образованию новых народностей вопреки этническим характеристикам, непомерным налогам и прямым грабежам. На фоне произвола гражданской войны имперский порядок (будучи произволом еще худшим) смотрелся обаятельно. Представители международной номенклатуры сделались богатейшими в мире людьми — при этом они же являются ответственными за мир во всем мире. Очевидным образом они ответственны за угнетение, но они же воплощают порядок. Может ли группа лиц, чье личное состояние превышает бюджет страны, отвечать за сохранность данной страны — этот парадокс вполне мог бы украсить дискуссии античных мудрецов.

Эту форму общественной жизни никто и никогда не счел бы нормальной (тем более желанной), если бы демократическая идеология не научилась представлять демократию органичной альтернативой тоталитаризму и — как крайнему выражению тоталитарной модели — социальной революции. В соревновании миростроительной и мироуправляющей демократий победила последняя, этот строй и объявил себя альтернативой революции. Так оно и есть — менеджменту забастовка не нужна. В этом качестве, в качестве менеджмента, и была принята победившая демократия просвещенным человечеством.

Революция — то есть коренное устранение власти номенклатуры — оказалась самым страшным прогнозом для истории просвещенного мира.

Были потрачены невероятные усилия на то, чтобы радикальную терминологию революции переиначить под бюрократический жаргон демократии.

Потребовалось переплавить революционный авангард в авангард капиталистический, развлекательный, сервильный; сделать средний класс зависимым от капитала и заинтересовать в спекуляциях, а не в производстве; перевести социальную философию от обсуждения проблемы справедливости — к проблеме морали и права. Когда защитник демократии Поппер ругает Маркса — он, пожалуй что, делает это из свободолюбивых соображений. Маркс объективно способствовал сомнительным идеологическим доктринам, из-за которых началась большая война. А кому служит сам Поппер даже и думать не хочется.

Демократии потребовалось принимать социализм в гомеопатических дозах, чтобы избежать отравления социализмом и революцией. И в конце концов эффект был достигнут: отныне понятие свободы всецело связано именно с демократией, демократия с номенклатурой, номенклатура с капиталом, капитал — с империей. Разорвать эту связь уже невозможно.

Но разве скажешь преданному читателю газет: демократия — это не обязательно хорошо? Разве скажешь: демократия — это обман и позор? И скажешь — не услышит. А услышит — нипочем не поверит. Откройте любое издание — и вам как дважды два объяснят, что свобода — это хорошо, а рабство — плохо.

Вот бравый журналист, вития гласности — он обсуждает достоинства итальянских ресторанов в журнале. А что? Имеет право — свобода на дворе! Вот рок-певец — он, не стесненный цензурой, поет матерные песни в казино, где народные депутаты проигрывают миллионы. Вот главный редактор свободолюбивой газеты требует от владельца газеты, оружейного магната, приличную положению зарплату — тридцать тысяч долларов в месяц и разные приятные пустяки: машину, водителя, то, се. Разумеется, оружейный магнат прекрасно понимает, что тот, кто верно служит демократическим идеалам, имеет право на достойную жизнь.

Средняя пенсия российской бабки равняется тысяче рублей, средняя заработная плата равна пятнадцати тысячам рублей, иными словами, идеолог демократии получает в тысячу раз больше пенсионера и в сто раз больше рабочего. Его аппетиты следует считать умеренными, если вспомнить оклады художников, эстрадных певцов, режиссеров, политтехнологов, галеристов, визажистов и прочих членов демократической обслуги.

В конце концов если ведущие политики, лидеры партий, владельцы отраслей промышленности — миллиардеры, то почему их помощники не могут быть миллионерами? Люди либеральной ориентации вложили деньги в нефтяной, угольный, игорный бизнес. Страна, еще недавно пугавшая мир бетонными харями аппаратчиков, теперь мир радует — в России уже шестьдесят четыре официальных миллиардера, и все как на подбор с обаятельными улыбками. Мы гордимся своими миллиардерами, умиленно рассказываем друг другу: смотрите-ка, однако много у нас богачей! И смотрятся богачи неплохо — совсем как люди! Почти совсем как мы с вами, только у них денег больше. Один прибрал к рукам алюминий, другой торгует недвижимостью, третий — полный болван, а вот поди ж ты! — спекулирует канцелярскими скрепками и нажил состояние! Оказывается, мы тоже можем! Переплюнем по цинизму и жадности Америку! Так и сифилитик может хвастать язвами и шанкрами: глядите-ка, везде высыпали, нарывают, гноятся, вот потеха!

Неудивительно, что богачей много — старый добрый принцип крепостничества позволяет в России подниматься резвым талантам. И еще прибавится миллиардеров: страна наша изобильна! Ста тридцати миллионов нищих болванов достаточно, чтобы сделать счастливыми сто тысяч предприимчивых деляг. Ведь это не обидно простым гражданам, не так ли? Богачи богаты, потому что инициативны, — следует умиляться их капиталу. Прежде общественной добродетелью считалась честная бедность — но довольно с нас уравниловки! Покончили с коммунистической заразой, и лучшие из нас стали миллиардерами.

Что с того, что большинство русских живет в нищете, — не по этим неудачникам меряют достижения общества, но по избранным, что сумели нажить капиталы. Газеты с удовлетворением сообщают, что за истекший год состояния русских миллиардеров удвоились. А дальше — жизнь еще лучше будет!

Все к лучшему в этом лучшем из миров. Оружейные магнаты продают бомбы, финансисты спекулируют акциями, политики объясняют гражданам, что ради сохранения мира надо захватить следующую страну, удвоить количество дешевой рабочей силы. Журналисты клеймят диктаторские режимы у дикарей — есть еще отдельные недостатки на планете, мы скоро их искореним. Архитекторы строят особняки в античном стиле — для сегодняшних демократов, последователей демократии античной. Дизайнеры создают интерьеры для квартир богатых ворюг. Агитаторы зовут безответных бабок к избирательным урнам. Идеологи объясняют, что империя и есть гарантия личных свобод. Музеи показывают достижения свободного искусства: вот новатор совокупляется с козой, вот дерзновенный первопроходец нарисовал квадратики. Социальные мыслители вопрошают с экранов: ясны ли гражданам преимущества демократии? Все при деле.