Медленные челюсти демократии - читать онлайн книгу. Автор: Максим Кантор cтр.№ 26

Можно добавить и такую характерную деталь: легион «Кондор» составом в пять тысяч человек (тот самый, что разбомбил Гернику) был укомплектован на строго добровольной основе. Так что вошедшее в хрестоматии преступление, совершенное против испанского народа, было совершено добровольцами, принявшими участие в войне по зову сердца.

Термин «враг народа», бытовавший в тридцатые годы, отражает именно демократическую суть обвинения отдельного человека. Оба термина: «друг народа» (другом был, как известно, Марат) и «враг народа» (врагом может стать кто угодно — от инакомыслящего до террориста) суть продукты именно демократической риторики. «Ты ничто, а твой народ все», — это уже гитлеровская формулировка, и тоже исключительно демократичная, не правда ли? Агрессивная терминология сегодняшнего дня («друг демократии» и «враг демократии») используется американским президентом для создания ясной картины мира. Страны мира поделены на демократические и недемократические, причем страна, объявленная недемократической, может ожидать самой суровой кары. Термин «недочеловек», введенный политическим новоязом в отношении террористов и их предполагаемых сообщников, — из той же смысловой группы. Есть общество, а есть субъект, выпадающий из общества: он — враг демократии, враг народа, недочеловек Сократ и Мандельштам — враги народа, они жертвы не Анита и не Сталина, но демократической формы правления, сделавшей Сталина и Анита выразителями народных интересов.

Распространенное обвинение Сталина (дескать, лагеря сатрап построил), как правило, наталкивается на ответ сталинистов: «Зато Сталин войну выиграл!». Противники тирана такой ответ не принимают; войну выиграл не Сталин, а народ! Однако оба утверждения «Сталин лагеря построил» и «Войну выиграл народ» не могут быть верными одновременно. Если мы предполагаем в этой инфернальной личности возможность в одиночку возвести лагеря, — тогда мы должны согласиться и с тем, что такой сверхчеловек может в одиночку выиграть войну. Либо (приняв то, что войну одному человеку выиграть не по силам), мы должны согласиться и с тем, лагеря одному также не построить.

Придется соблюсти логику рассуждения. Сталин выиграл народную войну и построил народные лагеря — это абсолютно справедливое суждение; равно справедливо и обратное: народ прошел через народную войну и народные лагеря, выбрав народную номенклатуру на должность управляющего своей судьбой.

Если термин «враг народа» весьма результативен в отношении людей — то по отношению к странам и народам употребим термин «враг демократии». Вторая мировая война перевела конфликт государств в конфликт народов, и, когда битва демократий закончилась, провели смотр побежденным. Установив, какое из народовластий является жизнеспособным, побежденные народы поставили перед необходимостью учиться новым правилам, их стали перевоспитывать. «Даже обитающие в Африке дикие животные, — сказал однажды Помпей, — должны научиться уважать силу и доблесть римского народа!»

Версальский мирный договор (после Первой мировой, 1919) еще соответствовал Вестфальскому (1648), то есть утверждал паритет многих сил, но договор Потсдамский (1945) уже определял лидера среди наций и ставил одни народы в зависимость от других. Не только немцы должны были переучиваться — постепенно всем народам выставили отметки, неуспевающих по демократии отправляли на переэкзаменовку. Последовательно — немцы, японцы, итальянцы, а затем и русские должны были сдать экзамен на право жить в новом мире. Это было только начало, потом дошло до сербов, иракцев, афганцев, персов, арабов, чилийцев, и т. д. Прежде так не было: побежденные народы расплачивались за слабость королей тем, что голодали и платили налоги, но не тем, что их заставляли походить на иной народ. Одно дело выплачивать репарации, но совсем другое дело выстраивать новые общественные отношения — а послевоенный план Маршалла предусматривал именно это. Поражение в войне монархий могло унизить государство, но не объявляло народ профнепригодным к демократии. Поражение в битве за демократию поставило вопрос о здоровье нации.

Превращение народа в расу, провозглашенное Гитлером, было завершено теми, кто объявил народ Империи — цивилизацией. Отныне не нордическая раса, но граждане цивилизованной Империи стали расой господ.

О, разумеется, никто не собирается сжигать неудачников в печах, душить неполноценных людей в газовых камерах. Напротив того, функционируют благотворительные институты, осуществляется гуманитарная помощь. И что с того, что просвещенное человечество, собирая гуманитарную помощь Таиланду, пострадавшему от наводнения, не собрало даже трети стоимости яхты олигарха — что с того? В любом случае, это благое намерение и некая благая миссия. В рамках именно этой миссии (отделение варваров от цивилизации и взятие цивилизацией на себя заботы о варварах) устанавливается контроль над неблагополучными регионами. Так, наблюдатели устанавливают, что некая нация не вполне еще созрела для современной цивилизации — следовательно, ей прописывают помощь, но и одновременно — лекарство.

Современное развитие генетики и биологии позволяет — практически по Гитлеру — показать возможности той или иной народной общности. Так, в массовом порядке стали применять показатели так называемого коэффициента IQ (коэффициент обучаемости) для анализа возможностей человека. Научными методами доказано, что данный коэффициент высок у представителей желтой расы, несколько ниже у европейцев, еще ниже у славян, еще ниже у латиноамериканцев, еще ниже у африканцев. Ничто не мешает назвать этот коэффициент — коэффициентом свободы. В самом деле, те, кто не освоит необходимых для открытого общества профессий, знаний, и (что важнее) социальных правил — просто не смогут стать его членами. Некоторые народы, вероятно, просто не поддаются обучению демократии, сколько их ни бомби. Не следует ли из этого, что они родились рабами? И продолжая эту несложную арифметику, не значит ли это, что общество свободнорожденных людей вправе использовать их для мягкой формы рабства — например, афинского домашнего рабства.

Так, в сущности, и происходит. Приток дешевой рабочей силы — не имеющих права голоса эмигрантов, задействованных на грязных работах — это и есть новая форма домашнего рабства. Прислуга (горничная, посудомойка, дворник) во всех европейских странах — цветная, разве что сейчас появились славяне. Это и есть домашнее мягкое афинское рабство. Слуге даже дарят подарки к Рождеству. Голоса в обществе он не имеет, своей Родины лишен, ему внушают, что пища и кров — вот те блага, за которые он должен благодарить открытое общество. На Родине он бы умер с голода, его вывезли в цивилизацию и кормят, а что еще холопу может быть нужно? Домашний раб должен быть всецело благодарен цивилизации, давшей ему крышу (если он на минуту забудет о том, что именно благодаря данной цивилизации его собственная земля и пребывает в нищете). Распространенная угроза западной дипломатии «мы их вбомбим в каменный век» как нельзя точнее показывает отношение великого Рима к варварским окраинам. Учись, туземец, цивилизации и рынку — или отправим в холод и голод пещер.

Теория истории, понятой как вечный конфликт цивилизации и варварства, сделалась весьма популярной в Империи — и любопытно, что именно туземные интеллектуалы ее поддерживают. Компрадорская интеллигенция служит империи искренне, туземные историки оправдывают экспансию родных мест — и за это их посылают на конгрессы, форумы и слеты прогрессивной общественности. Этот мягкий идейный коллаборационизм имеет вид борьбы с локальным шовинизмом, поощряется администрацией большой Империи.