Сезон дождей - читать онлайн книгу. Автор: Илья Штемлер cтр.№ 65

– Папа, подсаживайся к столу! – словно издалека донесся голос сына Андрона.

Евсей подобрался, привстал с дивана и шагнул к свободному месту в ряду сидящих спиной гостей. С противоположной стороны стола, лицом к нему, расположились Наталья и Галя, молодая жена Андрона. История с выброшенными на помойку старыми стульями вызвала тогда гнев Евсея и проложила первую трещинку во взаимоотношениях с невесткой. При этом Наталья как-то благоразумно устранилась и крайним оказался Евсей. «То-то уселись вместе, чтобы зыркать на меня», – подумал Евсей и вновь почувствовал тяжесть потери. Вспомнил, что и покойница недолюбливала свою внучатую невестку и, отчасти, переживания за Андрона усугубили ее болезнь. Незадолго до кончины она сказала Евсею: «Обидно, что в моей квартире будет хозяйничать эта халда. Лучше бы квартира ушла государству, честное слово». Редко кто вызывал у Антонины Николаевны подобную неприязнь.

Усадив отца, Андрон обошел притихших гостей и, к облегчению Евсея, сел рядом со своей женой, спасибо, выручил отца. Будет на кого поглядывать, не испытывая унизительной неловкости от какой-то несуществующей вины. А то Евсей уже подумывал пересесть куда подальше от высокомерного взгляда невестки. Да и собственная жена его не очень радовала доброжелательностью, несмотря на печальные обстоятельства застолья, что-то она очень нервничала, то и дело оглядывала гостей, словно кого-то искала. Но к жене Евсей привык, а отношение невестки его угнетало обидой. Вроде ничем предосудительным он себя не проявил, только раз выразил недовольство в связи с теми чертовыми стульями. Ну да бог с ней.

– Будьте любезны, подайте мне маринованных грибочков, – прервала тяжкие размышления Евсея соседка справа.

– Какие? – буркнул Евсей.

– Те, что в хрустальной вазочке, – подсказала соседка.

– Потерпи, Валя. Сейчас принесут кутью, – осадил соседку густой мужской голос. – Надо начинать с кутьи. Сейчас разнесут, я знаю. И блины будут, как положено у православных. Меня предупредили.

Евсей чуть откинулся на спинку стула разглядеть, кто это уже все знает.

– Здрасьте, Евсей Наумович, – повернулся к нему гладкий пожилой гражданин в сером чесучовом костюме. – Не узнали? Я дядя Галочки, вашей невестки. Евграф Платонович, заведую мебельным магазином. Мы знакомились на свадьбе детей, в кафе, да вы позабыли. А это моя супружница, Валя.

Соседка повернулась к Евсею и, улыбнувшись, выразила соболезнование, закончив фразу тем, что «все под Богом ходим, каждому определен свой час». Евграф Платонович поддержал жену и вновь напомнил о кутье.

«Обложили!» – Евсей принял прежнюю позу. Он и впрямь не помнил своих новых родственников. Свадьба сына оказалась какой-то скомканной – после регистрации посидели в кафе Дворца бракосочетаний, и вскоре молодые куда-то смылись. Родители Гали жили в Волгограде – приезжали на регистрацию, пробыли несколько дней и прямо из кафе поспешили на поезд. Оставив в памяти Евсея два туманных образа со смещенным цветом, точно фотонегатив. А этого Евграфа с его супружницей Евсей начисто не помнил.

Сдержанная тишина становилась все томительней, пора было приступать к печальному застолью. Наталья бросала на мужа нетерпеливый взгляд, полагая, что именно ему надо начинать поминки.

Евсей медлил. Ему казалось, что вот-вот нагрянет Эрик, вот-вот нагрянет. И все возьмет в свои руки. Ощущение жуткой физической тяжести придавливало Евсея к стулу. Он робко поглядывал в сторону жены, пожимал плечами и поводил головой в сторону кухни, мол надо еще подождать.

Вскоре из кухни вышла Татьяна Саввишна. Следом появилась помощница с просторным тазом в руках.

– Извините, миленькие, – лепетала Татьяна Саввишна. – Рис попался жесткий, никак не парился. Еле его сокрушили. На славу кутья получилась. Раздам и начнем поминать Тонечку, пусть земля ей будет пухом.

Густая липкая каша плюхалась с черпака Татьяны Саввишны в тарелки, испуская густой медовый запах. Крапинки изюма вперемежку с рисом и сухофруктами придавали кутье вид веселого детсадовского завтрака, рядом с которым бутылки с водкой и вином выглядели нелепо. Если бы не прочая, наспех собранная снедь – колбаса, сыр, шпроты, соленые огурцы и капуста. Еще была селедочка с отварной картошкой, и обещали поднести пирожки с ливером, но позже. Их, по просьбе Татьяны Саввишны, пекла соседка по площадке, а у той возникли проблемы с плитой.

– Ну вот, я же говорил, – Евграф Платонович поднялся, сжимая толстыми пальцами рюмку. – Извините, я тогда… пару слов, – выдержав паузу, Евграф Платонович кивнул в изголовье стола, где на пустой тарелке высилась ритуальная рюмка с водкой, прикрытая ломтиком хлеба.

– Конечно, мне как-то не с руки. Я не так уж и близко знал Антонину Николавну, только и видел, что на свадьбе племянницы, Галки.

– Говорите, говорите! – поддержало несколько человек. – Чего уж там, надо начинать.

– Вот. Я тоже так думаю, – подбодрил себя Евграф Платонович. – Вообще-то, если честно, я знал Антонину Николавну – бывал в аптеке на Кронверской. Но не думал, что стану ее родственником. Далеким, правда. Моя племянница Галка – супруга ее внука, Андрона, – и, неожиданно обеспокоясь, Евграф Платонович, вопросил с надеждой: – Или кто хочет сказать вперед меня? Наталья Сергеевна? Галя? Ты как-никак – невестка.

– Да говори ты! – одернула Галя своего дядю резким свистящим тоном. – Говори, раз встал.

Пучеглазая жена Евграфа Платоновича покачала круглой головой, увенчанной ворохом соломенных буклей, и укоризненно посмотрела на племянницу.

– А что он? – огрызнулась Галя. – Всегда так. Нечего было вставать.

Вытянутое узкое лицо Гали – с красивыми, казалось, удивительно точно подобранными чертами к серо-голубым глазам – сейчас заострилось, гневно оборотясь к незадачливому дяде.

«Чертова кукла», – подумал Евсей. Он нередко замечал, как меняется лицо невестки, когда она чем-то недовольна своим тестем, правда, пока молча, без гневных выпадов.

Евграф Платонович вздохнул и покорно, словно под гипнозом, произнес:

– Ну, пусть земля ей будет пухом, – и, залпом осушив рюмку, кулем плюхнулся на место.

Сидящие по обе стороны длинного стола оживились. Подняли рюмки и, не чокаясь, торжественно их осушив, потянулись к закускам. Что касалось кутьи, то она не всем пришлась по вкусу. Попробовав, кое-кто ее робко отодвинул, перенеся внимание на привычный закусь. На «Отдельную» колбасу за два двадцать и «Докторскую» за два девяносто. И сыр «Голландский», по нынешним временам, не просто раздобыть. Главное, в таком количестве! А куски курицы, жаренной в сухарях? Или треска, по вкусу чистый судак, не отличишь. Никак Сергей Алексеевич, несмотря на пенсию, все еще не отлучен от «большого корыта» обкомовского распределителя! И по сему присутствующие проявили особое внимание, когда Сергей Алексеевич поднялся со своего места. С минуту он мялся, выговаривал какие-то фразы, добиваясь внимания. Хотя гости, оставив застольные заботы, всем своим видом подчеркивали уважение к хозяину большой и богатой квартиры. Постепенно жидкий старческий голос Сергея Алексеевича креп, обретал былую властную интонацию. Он вспомнил о том, как Антонина Николаевна вошла в их семью, в далеком пятьдесят девятом году. И за все двадцать семь лет у них ни разу не было никаких конфликтов.