Семья - читать онлайн книгу. Автор: Лесли Уоллер cтр.№ 9

— У меня чертовский аппетит. Можешь устроить мне ту блондинку?

— Грэтхен? — Шон нахмурился. — Мне кажется, на этой неделе она на Майами.

— Не в сезон? Непохоже на Грэтхен.

— Я подыщу тебе что-нибудь. У меня дома через полчаса?

— Где же еще?

Шон помолчал минутку.

— Ты какой-то взвинченный, дорогуша. Что тебя гложет?

Бен ответил тоже не сразу:

— Семейные проблемы.

— Слава Богу, мои семейные проблемы по другую сторону Атлантики.

— Значит, тебя там ждут всегда. — Снова молчание. — А ты будешь дома, Шон?

— Нет, я еще задержусь здесь немного. Воспользуйся своими ключами.

Повесив трубку, Шон продолжал хмуриться, листая телефонную книжку. Грэтхен нет в городе; он знал того бизнесмена, с кем она отправилась отдыхать. Придется Бену обойтись другой высокой блондинкой. Увидев Розали Фискетти, Шон понял, почему Бена тянет к высоким стройным блондинкам.

Эдис наблюдала за тем, как ее муж выходит из здания конторы и направляется к их пикапу. С переднего сиденья их машины ей было видно, что он чем-то озабочен, но непохоже, чтобы он чувствовал угрызения совести из-за того, что бросил ее одну.

Как это типично для Вудса! Он так поступал в течение двадцати пяти лет их супружеской жизни — отправлялся куда-нибудь, без предупреждения, по совершенно пустяковому делу.

— Вон твой папа, — обронила она.

— Который выглядит ужасно озабоченным судьбой вселенной, — добавила Джерри.

— Такой тон недопустим для девочки.

— Прости.

Эдис понимала, что она совершенно запутала Джерри в последние два года, с тех пор как они переехали в Нью-Йорк, будто все сразу свалилось на бедняжку. У нее, наконец, начались регулы; она, наконец, избавилась от прыщей; фигура стала обретать женственность; наконец, она стала избавляться от детских черт характера и формировать свое отношение к мужчинам. И именно в это время, совсем некстати для Джерри, ее собственная мать переживала такой же период неуравновешенности и вспыльчивости.

Эдис понимала, что в ее жизни пока еще не наступил новый период, хотя и он был не за горами. Что-то еще, что было трудно определить, глубоко скрытое в ней самой, дало о себе знать впервые и в самый неподходящий момент для Джерри, которая как никогда нуждалась в надежной поддержке родителей.

— Простите, что опоздал, — сказал Палмер, садясь в машину.

Эдис наблюдала, как он легко и красиво сел за руль, — единый сложный комплекс движений стройного подтянутого тела. Немногие мужчины в его возрасте могли так двигаться. Конечно, ее муж может вызывать физическую неприязнь, как и множество мужчин, которым далеко за сорок, — лысые, толстые, с огрубевшей кожей, неуклюжие, с замедленными движениями.

— Да, — услышала она собственный бесстрастный голос. — Теперь постарайся добраться до города не заблудившись.

Она тут же пожалела, что произнесла эти слова таким тоном. Конечно, она ничем Вудсу не обязана, напомнила она себе. После того ужасного разговора, почти скандала, у нее развязаны руки. Но ради Джерри ей следует создать хотя бы видимость приличных, нормальных отношений. Она должна показать ей пример куда более теплого отношения женщины к мужчине, чем тот, который бедняжка наблюдала.

Но вот что удивительно — она не чувствовала враждебности или холодности по отношению к мужчинам.

Когда-то давно она уже это испытала. Естественно, до замужества она была недотрогой. А став замужней дамой, не допускала никаких вольностей в сексе. Она наотрез отказалась пользоваться всякой противозачаточной мерзостью и переложила заботы на Вудса, как тому и положено быть. Ведь это он получал наслаждение от секса. Любишь кататься — люби и саночки возить.

Несколько лет они вообще мало занимались любовью. А после его прошлогодней наглой интрижки на стороне не могло быть и речи о сексе между ними, — пусть сначала прощение вымолит, на коленях перед ней поползает, ручки-ножки ей поцелует… Но он и не думал каяться, впрочем, Эдис так даже легче было, — чего уж выяснять, и так все ясно.

Эдис смотрела в боковое окно, где проносились пейзажи Нью-Джерси в мартовской бледной зелени, как в легкой дымке, словно смотришь сквозь воду бассейна.

Нет, повторила она про себя, секс абсолютно исключен.

И все же последнее время она все чаще возвращалась мыслью к этому. Может, с Вудсом секс исключен — надо же его наказать за его измену. Но думать об этом она не переставала.

Впервые подобная мысль посетила ее в прошлом году, когда до нее, наконец, дошли слухи об измене Вудса, много времени спустя, после того как закончилась его интрижка. Эдис поняла с каким-то непонятным чувством, скорее всего, чувством ревности, что Вудс адаптировался к новым условиям гораздо быстрее, чем она. Жизнь вырвала их обоих из привычного уклада родного Среднего Запада, но только Вудс научился радоваться новой жизни.

Эдис краешком глаза взглянула на него, когда их неуклюжий автомобиль начал преодолевать затяжной поворот дороги. Он казался абсолютно безучастным к тому, о чем она думала, и хорошо.

«И прекрасно, — думала Эдис, — что никому нет дела до того, о чем я думаю». Год назад ей стали сниться длинные, сумбурные сны, которые тревожили ее. Она просыпалась среди ночи, задыхаясь от непонятного возбуждения. Поначалу она не могла толком понять, о чем они — неясные сцены в художественных галереях, музеях и тому подобное. Прошло много времени, прежде чем Эдис догадалась, что ей снятся статуи.

Это были статуи обнаженных мужских тел. Спустя какое-то время, проснувшись, она перебирала в памяти детали — гладкие очертания пениса, углубления ягодиц, мускулистые бедра.

Сначала Эдис убеждала себя, что это проявление естественного, хотя и чуть навязчивого интереса. Палмеры в свое время заказали несколько скульптур. Одна из них, в явно модернистском стиле, изображающая их троих детей, сейчас находилась на выездной экспозиции, организованной Госдепартаментом где-то в Тихоокеанском бассейне. Эдис всегда увлекалась искусством и говорила себе, что эта необычная тяга к статуям — отражение подсознания.

Сидя сейчас рядом с Палмером в пикапе, который направлялся к мосту Джорджа Вашингтона на подступах к городу, Эдис поняла, что все эти объяснения — самообман чистейшей воды.

По сути, она не больше других увлекалась искусством, если говорить о людях ее круга, воспитания и жизненного опыта. Может, даже меньше, чем ее соученики по колледжу, которые посещали семинары и лекции по искусству.

Она вообще отличалась от девушек своего круга. Во-первых, она была каланчой — пять футов десять дюймов без обуви, хотя для поколения Джерри такой рост уже стал почти нормой. Во-вторых, она всегда считала себя гадким утенком, нескладной, неженственной, долговязой, похожей на мальчишку, слишком мускулистой, — иначе говоря, она была прямой противоположностью миниатюрным, пухленьким, нежным девочкам, с которыми училась в школе.