Методика обольщения - читать онлайн книгу. Автор: Холли Габбер cтр.№ 67

— Нет, Эрик, это недоразумение. Кроликом, если не ошибаюсь, тебя называет все та же Лана. Гладит ли она твои ушки своими тощими когтистыми пальцами, я не знаю. На мой взгляд, в тебе нет ничего общего с моим мягким пушистиком. И бантики кроликам не завязывают — это не кошки.

— Керри, напомнить тебе одну дивную испанскую пьесу? Она называется «Собака на сене». Ты не видишь никакого сходства между Дианой и собой, а? Диана тоже занималась исключительно тем, что ревновала и артачилась, артачилась и ревновала.

— Я не ревную. Вот еще! В конце концов, у меня просто нет такого права — я всего лишь твоя квартирантка. А вот ты ревновал, когда я сообщила, что поеду в Кингстон с другим человеком. У тебя даже лицо перекосилось и почернело от злости — видел бы себя со стороны. Хотя, между прочим, у тебя тоже нет на это никакого права.

— А я и не спорю — я ревновал. Как будто для переживаний нужны какие-то права! Почернело лицо? Верно. Да я все четыре дня горел в адском пламени.

— Эрик, слово «горел» тебе не подходит. Знаешь, бешеные всполохи огня — не твоя стихия. Тебя скорее можно представить медленно поджаривающимся на гриле.

— Давай не будем снова обсуждать национальные темпераменты! Эти бесконечные дрязги — сомнительное развлечение. Неужели ты не понимаешь? Я только о тебе и думаю последнее время — и днем и ночью. А тебе, по-моему, нравится надо мной измываться. Проверяешь, насколько меня хватит?

Я не измываюсь! Я сужу здраво. Мы замкнуты друг на друга уже полтора месяца. Естественно, со временем во мне обнаруживается все больше и больше достоинств — поначалу ты смотрел на меня довольно кисло. А живи мы на необитаемом острове, я бы вообще показалась тебе королевой красоты. Но разве ты испытываешь ко мне хоть какие-то чувства? Ты ведь ни разу не сказал мне ни одного нежного слова! И… что потом? Я уеду в Бентли, а ты выкинешь меня из головы, как свои прочитанные книжки, — обзор готов, больше они не понадобятся. Скажешь, я не права?

Эрик вздохнул, обнял Керри, преодолев ее безвольно-слабое сопротивление, и слегка прикоснулся губами к традиционно вспыхнувшей скуле.

— Скажу. Просто я так и не научился произносить любовные слова: сам себе не верю. Будь моя воля, я бы растянул этот август лет на пять — пересчитывал твои веснушки, а в свободное время читал вслух сонеты Гарсиа Лорки по-испански… Но только если я тебе не очень противен.

— Не противен. Совсем. С первого дня. Ах, ты не понимаешь! — Керри крепко сжала кулачки и несколько раз ударила себя по ноге. — Я сама себя боюсь…

— Почему?.. — Эрик продолжал водить пересохшими губами по ее лицу, не очень уразумевая, к чему она клонит. — Ты так хороша… Так обольстительна… Кельтская воительница в тапочках… Ты всех мужчин так мучаешь или у меня особые привилегии?

Закрыв глаза, Керри резким движением запрокинула голову на спинку дивана, на ощупь отыскала руку Эрика и стиснула ее в ладонях.

— Да он и был у меня всего один… И я с ним никогда ничего не чувствовала… Я, наверное, какая-то ущербная… Господи, мой родной брат — такой жизнелюб, такой бабник, а я… Я делала вид, притворялась… Но это не самое страшное. У него не всегда получалось. То есть сначала вроде бы худо-бедно получалось, а потом вообще никак. И он обвинял меня. Это было ужасно… Мы пытались — раз за разом. И с каждым разом мне становилось все жутче, все тоскливее… Я сидела на кровати и рыдала, а он кричал, что не может довести дело до конца из-за меня. Что с другими у него все нормально. А я не так себя веду, не так смотрю, не пытаюсь его каждый раз заново соблазнить или что-нибудь эдакое придумать…

— Как же после этого ты могла что-то почувствовать? Да он просто подонок. Больной подонок. Обвинять женщину подло. И про других он врал — даю стопроцентную гарантию. Ты не ущербная, ты дивная, сексуальная, волнующая… Все еще будет иначе, поверь, — и эта мерзость сотрется из памяти. А ему надо было лечиться. У моей мамы есть один приятель — он очень удачно лечит импотентов, — так, по его словам, они все или по-звериному озлоблены, или сдвинуты по фазе. А иногда и то и другое сразу. Пастушка моя… Сколько же ты с ним мучилась?

— Два с половиной года с незначительными перерывами.

— Зачем?!

— Долго объяснять.

— Ну хорошо, не надо. И этот опыт совсем отвратил тебя от нашего брата?

Керри молча пожала плечами. Эрик начал гладить ее распущенные волосы.

— Хорошо, давай посидим просто так. Я не стану приставать. В испанском языке есть слово guapa — у него сразу два значения: «красавица» и «милая». Я буду называть тебя guapa, ладно?.. Слушай, а что делает инспектор Белл? Наверное, он уже поймал всех убийц, а мы и не заметили…

Керри улыбнулась. «Ну и ну, — думал Эрик, продолжая поглаживать ее по голове, — какие же у нее должны были развиться комплексы… Какая-то сволочь два года подряд заколачивала ей все инстинкты так глубоко, что она сама теперь не может до них добраться. В то же время она обожает братца-жеребца, у которого с этим никогда не было проблем… Здесь есть над чем поразмыслить». Он и размышлял. Керри сидела не шевелясь и не открывая глаз. Инспектор Белл методично выслеживал преступников.

На следующее утро Керри явно была не в духе. На сей раз Эрик сумел объяснить причину ее плохого настроения: скорее всего, она кляла себя за вчерашнее — делать подобные признания малоприятно. Вероятно, интимная обстановка спровоцировала приступ откровенности, но теперь, на ясную голову, Керри было нелегко об этом вспоминать. Она избегала смотреть Эрику в глаза и общалась исключительно при помощи отрывистых междометий и коротких кивков головы. Эрик решил не вызывать огонь на себя и отправился переводить полудетективный венесуэльский роман «Ловцы тополиного пуха», герои которого — две сестры и брат (algo raro pero bueno) [8] — на протяжении трехсот страниц делили причитающееся им наследство, попутно рефлектируя и то и дело предаваясь любовным авантюрам. Когда выяснилось, что одна из сестер не может претендовать на миллионы, так как еще младенцем была взята из сиротского приюта, Эрик снял очки и помассировал веки. Пожалуй, стоило сделать перерыв.

Равномерное постукивание ножа, только что доносившееся из-за стены, стихло, Керри куда-то умчалась. Эрик добрел до кухни и обнаружил на столе объемную миску с мелко нарезанными овощами: красно-желто-зеленое пиршество красок радовало глаз. Не задумываясь, Эрик погрузил в это витаминное великолепие большую ложку, зачерпнул побольше овощей, отправил их в рот и принялся жевать. Прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что совершил страшную ошибку: слезы хлынули в три ручья, словно это от него уплыло миллионное наследство, горло сдавило, на руках стали стремительно появляться и множиться красные бугорки, вокруг которых устрашающе вспухала кожа. Керри появилась в дверях и с ужасом уставилась на него, открыв рот.

— Что… — прохрипел Эрик, пытаясь утереть слезы трясущимися, на глазах раздувающимися руками, — что ты туда положила?!