Городской роман - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Дремова cтр.№ 45

– Алло! – раздался мужской голос. – Нестерова Светлана Николаевна?

Светлана удивленно посмотрела на себя в зеркало.

– Да, – неуверенно произнесла она.

– Вас беспокоят из редакции журнала «Фантазия». Моя фамилия Меркулов, зовут Дмитрий. Осенью вы прислали на конкурс снимки своих работ.

– Да-да, – проговорила Света. Сердце ее радостно стукнуло, и в зеркале она увидела свое улыбающееся отражение. В самом деле, звонок сулил что-то хорошее. Если бы она проиграла конкурс, ей бы не стали отзванивать. – Да, я отсылала фотографии, – сказала она и затихла, внимательно прислушиваясь к голосу на том конце трубки.

– Светлана Николаевна, у меня для вас хорошие новости, – проговорил мужчина, и Света отметила, что голос у него совсем не старый, он, наверное, не старше сорока пяти-сорока восьми и что интонации этого голоса мягкие и очень приятные. – Я хотел сказать, что решением конкурсного жюри ваши работы признаны лучшими.

– Правда? – растерялась она.

– Самая настоящая, – серьезно подтвердил тот, но в его голосе Света расслышала веселые нотки. – Светлана Николаевна, кроме обещанной премии, которую вы сможете получить после публикации результатов конкурса в следующем номере журнала, у нас специально для вас есть, на мой взгляд, ряд интересных предложений, так что если вы не против, то в самое ближайшее время мы хотели бы увидеть вас у нас в гостях.

– Я не против, а когда мне приехать?

– Я думаю, встречу мы назначим после новогодних праздников, числа двенадцатого-тринадцатого января. Как вы на это смотрите? – предложил он.

– Я смотрю на это положительно, – пришла в себя Светлана. – Я так рада, спасибо вам большое, – произнесла она.

– За что же спасибо? Это вам спасибо, у вас просто замечательные работы. Давайте договоримся так: одиннадцатого вряд ли, а вот двенадцатого… что это у нас будет? Среда. Двенадцатое – среда. Позвоните мне, пожалуйста, в среду, и мы обговорим все подробнее. Хорошо?

– Хорошо, я перезвоню обязательно. А во сколько это удобнее сделать?

– Лучше в первой половине дня, часов в одиннадцать.

– Хорошо, я перезвоню.

– Номер телефона у вас есть, он на обложке любого журнала, а когда секретарь снимет трубку, попросите Меркулова Дмитрия.

– Хорошо, договорились.

– Тогда с наступающим вас! – мягко проговорил он.

– Вас также, – ответила Света.

– Всего доброго. – И в трубке послышались короткие гудки.

– Вот тебе, Светочка, и подарок на Новый год, – улыбнулась она своему отражению.

– Ну, и как она тебе? – Витюня вытянул шею, вопросительно взглянув на друга.

– Если внешность хотя бы на одну треть соответствует голосу, то я попался, – торжественно произнес Дима и мечтательно зажмурил глаза.

Сидя у задернутой тюлевой занавески, Ева Юрьевна выпускала продолговатые кольца сигаретного дыма и наблюдала за всем, что происходило во дворе, поэтому появление Володи не было для нее неожиданностью. Еще издали, увидев внука, она узнала его по несуразной походке и распахнутой настежь куртке. Меряя дорогу аршинными шагами, он нескладно выкидывал вперед ногу, одетую в неподъемный ботинок на рифленой подошве, а потом, подбрасывая свое тело вверх, производил то же самое с другой. Глядя на его походку, можно было подумать, что мальчик шагает против своей воли, стараясь догнать убегающие от него тяжелые «камелоты».

Живя своими мозгами, Нестерова не уподоблялась многим сверстникам, осуждающим нравы и привычки молодежи. Можно подумать, они в свое время были другими! Да ничуть не бывало, они были такими же! Если обернуться назад, в их моде можно было найти многое, что современным ребятам показалось бы не только странным, но и неприличным.

Взять хотя бы лакированные сапоги с голенищем-гармошкой, донашиваемые модницами до глубоких трещин, выставляющих на всеобщее обозрение тряпичную основу подкладки. А чего стоили босоножки на пробковой подошве? Да по высоте они переплюнули эти самые камелоты чуть ли не втрое! Как, наверное, теперь смеялись бы мальчики, если бы их девушки появились на улице в шапках из куриных перьев, торчащих во все стороны и напоминающих неощипанную грудку наседки! А нейлоновые рубашки, дышать в которых тело не могло ни при каких условиях? Разве мы были лучше, задыхаясь в синтетическом глухом ошейнике воротника мужской рубашки или стирая в кровь ноги грубой крученой сеткой ажурных колгот, похожих на хозяйственные авоськи?

Так чего же судачить о молодых? У каждого поколения свои ценности и свои причуды. Ева Юрьевна не была в восторге от современной моды, заставляющей ходить девчонок по зиме с голой поясницей. Мода, конечно, дело хорошее, но демонстрировать пирсинг на пупке лучше летом, хотя сейчас каждый старается жить так, как удобно лично ему. А может быть, молодые правы? В свою молодость Нестерова не могла себе позволить многого, потому что правила общественной морали диктовали свои непреложные законы, и теперь, если быть до конца честной, она даже завидовала этим мальчикам и девочкам. Наверное, это правильно – жить, перекраивая действительность под себя, а не наоборот. Ей легче было стереть ноги неудобной обувью, чем, убрав туфли в пакет, добраться до дома в купленных по дороге тапочках. Как же так, соседи могут увидеть – будет неудобно. А что, удобнее лечить дома кровавые мозоли?

Сейчас мир не стал лучше, он стал проще, но эта внешняя простота принесла много такого, чего Еве Юрьевне видеть не хотелось бы. Доверие, порядочность, воспитанность и уважение стали пустым звуком, мир стал злым и жестоким, ломающим тех, кто не в состоянии противостоять хамству и амбициям, основанным на толстом кошельке. В погоне за призрачным миражом успеха и благополучия люди растеряли самое главное, без чего жизнь не имеет смысла, становясь примитивной борьбой за выживание, – они потеряли способность дарить тепло и слышать друг друга. И самое страшное не в том, что люди растеряли свое богатство, гораздо страшнее, что они этого даже не заметили.

Звонок в дверь прервал ее философские раздумья. Даже если бы она не видела в окно внука, то догадаться, что за дверью именно он, было просто: нажав кнопку звонка, Володя не отпускал ее до тех пор, пока бабушка не открывала ему дверь.

– Здравствуй, бабушка, – проговорил он, переступая порог гостеприимной квартиры.

– Здравствуй, Вовчик, – неторопливо ответила та, окидывая внука внимательным взглядом.

На плече у него болтался рюкзак с вещами, светлая шевелюра была взъерошена, вопреки привычке к аккуратности, длиннющие шнурки ботинок затянуты кое-как, и сам он казался каким-то необыкновенно нервным и раздерганным на сотню отдельно существующих частей.

– Ты знаешь, Вовчик, когда-нибудь из-за тебя я плохо кончу, – произнесла Ева Юрьевна, протягивая руку и щелкая выключателем. Прихожая была достаточно большой, но темной и завешанной массой вещей, разглядеть из-за которых что-то нужное было крайне сложно.