Слепой. Танковая атака - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 86

Глеб хотел высказаться по поводу «нашего человека» в стане противника, о существовании которого до этой минуты даже не подозревал, но тут «тигр» болезненно содрогнулся от еще одного попадания, пришедшегося в левый борт. Центральный отсек заволокло едким тротиловым дымом, в котором продолжала тревожно рдеть красная лампочка на приборном щитке. Глеб читал, что в «королевском тигре» была предусмотрена автоматическая система пожаротушения, которая, помимо всего прочего, разбрасывала в моторном отсеке гасящую смесь, как только температура в нем поднималась до ста двадцати градусов. Пока что ничего подобного не произошло, и он не знал, в чем причина – в том ли, что воздух в моторном отсеке еще не прогрелся до критической отметки, или в том, что древняя противопожарная автоматика приказала долго жить.

Он читал о «королевских» еще кое-что, но об этом в данный момент лучше было не вспоминать.

– Что там у тебя за шум? – сердито спросила трубка голосом генерала Потапчука.

– Здесь, на минуточку, все-таки танковый полигон, – прокашлявшись, напомнил Глеб. Вдаваться в дальнейшие подробности вдруг расхотелось. Не до шуток ему там, видите ли… А кому до шуток-то?!

– Мне сообщили, что примерно полчаса назад на полигон прибыл Пагава, – сказал Федор Филиппович.

– Ух ты, – удивился Глеб. Повинуясь внезапному порыву, он резко ударил по тормозам, и посланный с упреждением снаряд вздыбил землю в метре от замершего на месте «тигра».

Не имея возможности выстрелить в ответ, Глеб развернул танк почти на девяносто градусов и повел его прямо на идущий параллельным курсом Т-III, подставив его маломощному орудию непробиваемую лобовую броню. Противник отвернул и пошел по широкой дуге, норовя зайти в тыл. Обретающийся где-то вне ограниченного смотровой щелью поля зрения Т-60 (он же БМ-2 – братская могила на двоих, как окрестили его в первые дни войны танкисты) пальнул из своей куцей мелкокалиберной пушчонки. Удар пришелся в броневой фартук, защищающий катки левого борта. Он был смехотворно слаб, но служил признаком наметившейся неприятной тенденции: понимая, что их орудия ничего не могут поделать с толстой шкурой «королевского», наводчики оставшихся в строю танков противника сосредоточили огонь на его гусеницах.

– Будь осторожен, – говорил тем временем Федор Филиппович, – не попадись на глаза Пагаве. Я уже выслал туда опергруппу, но ты лучше уноси ноги, пока цел. Да, – добавил он, не дав Глебу возможности поблагодарить за своевременное предупреждение, – и еще одно. Мне тут докладывают, что твой приятель Мордвинов только что, буквально минуту назад, покинул полигон на машине Кулешова.

– Один? – спросил Глеб, свободной рукой поворачивая рулевую дугу, чтобы не врезаться в догорающий КВ.

– Как перст. Даже без водителя.

– Вот это уже интересно, – сказал Сиверов. – Спасибо, до связи.

Он первым прервал соединение и, сунув телефон в карман, освободившейся рукой развернул планшет с картой местности – не картой, собственно, а составленной от руки и размноженной на ксероксе примитивной, но очень подробной схемой, на которой был изображен только полигон и его ближайшие окрестности. Проведенная толстым красным маркером черта обозначала границу владений господина Кулешова, пересекать которую на гусеницах, мягко говоря, не рекомендовалось. Если верить условным обозначениям на схеме и визуально наблюдаемым на местности приметам, отсюда до нее по прямой было километра три или четыре, а оттуда оставался еще примерно километр до дороги – асфальтированного лесного проселка, что, огибая полигон по двум сторонам периметра, немного дальше круто сворачивал влево, в сторону скоростного шоссе.

Нога вдавила педаль газа в пол раньше, чем Глеб успел во всех подробностях представить себе мчащийся по гладкому асфальту бронированный «майбах». Нипочем не успеть, подумал он. И тут же мысленно добавил: а вдруг? Асфальт-то гладкий, да дорога кружная, непрямая – поворот на повороте, особенно не разгонишься, и толку от мощного движка на этом серпантине, считай, никакого. Километров семь до внешнего периметра, небольшая заминка у ворот и дальше – лесом, по всем петлям и изгибам, вдоль забора, километров двадцать или около того…

– Поднатужься, старичок, – сказал он «тигру» и не услышал собственного голоса за грохотом разорвавшегося на лобовой броне башни снаряда.

Глеб утер сочащуюся из рассеченной брови кровь и поставил ручной газ.

– Достали, – сказал он с досадой. – Ну некогда мне с вами вожжаться!

«Королевский тигр», неотступно сопровождаемый и обстреливаемый двумя легкими танками, медленно полз по направлению к границе полигона. Мишень была легкая, малоподвижная, но прочная – совсем как орех с непомерно толстой скорлупой, который вроде бы никуда не убегает, но и до сердцевины добраться не дает. Боекомплект подходил к концу, и надеяться оставалось только на то, что рано или поздно «королевский» остановится – либо с перебитой гусеницей, либо сам, из-за того, что кончилось горючее. Тогда запертый в неподвижной стальной коробке человек превратится в легкую добычу, и выковырять его оттуда будет не особенно сложно.

Неожиданно башня «королевского» начала плавно поворачиваться, отыскивая цель длинным хоботом орудийного ствола. Немецкий Т-III, в сторону которого нацелилась эта смертоносная указка, торопливо сменил курс, стремясь найти хоть какое-то укрытие. Орудие «тигра» оглушительно ахнуло, рыгнув пламенем и заставив тяжелую машину слегка присесть. Под правой гусеницей легкого танка сверкнула короткая вспышка, сейчас же утонувшая в лохматом гейзере выброшенной мощным взрывом земли. В стороны, бешено вертясь, полетели сорванные с осей катки и искореженные траки, танк подпрыгнул, кренясь, тяжело завалился набок и опрокинулся, выставив напоказ грязное днище. Через какой-то промежуток времени в нем открылся запасной люк, и оттуда вместе с клубами дыма ползком выбрался и мешком скатился на землю окровавленный человек в свисающей клочьями тлеющей одежде.

Легкий Т-60, которому в предстоящей дуэли ровным счетом ничего не светило, благоразумно пустился наутек. Потом до кого-то из членов экипажа дошло, что от снаряда не убежишь; машина резко остановилась, ее люки синхронно распахнулись, и экипаж в полном составе, все два человека, пригибаясь, как под обстрелом, брызнул в разные стороны.

Продолжая грозить капитулировавшему противнику развернутым почти строго назад орудием, «королевский» презрительно рыкнул мотором и ускорил ход с явным намерением как можно быстрее набрать максимальную скорость движения по пересеченной местности. На заявленные в техпаспорте заводские двадцать километров в час Глеб даже не надеялся; в данный момент он вообще ни на что не надеялся и ни о чем не думал, целиком сосредоточившись на том, чтобы напоследок выжать из пережившего свой век стального бронтозавра все, на что тот еще способен.

Бронтозавр, увы, находился не в лучшей спортивной форме. Его гусеницы и катки в бою не пострадали, но Глеб все равно не мог отделаться от ощущения, что танк хромает на все четыре ноги, как лошадь со сбитыми копытами. Из моторного отсека доносились какие-то нехорошие лязгающие звуки, в центральном становилось все жарче, и все сильнее пахло горячим машинным маслом, бензином и тлеющей изоляцией. Красная лампочка на приборном щитке погасла, но тут же зажглась снова, стоило только постучать по ней ногтем. Противопожарная автоматика себя никак не проявляла, из чего следовал напрашивающийся вывод, что она либо давно сдохла, либо так же давно демонтирована. Глеб распахнул люк механика-водителя и выставил из него голову. Стало заметно легче – к сожалению, только ему, но не машине, от которой по-прежнему зависело многое.