Белый, белый день... - читать онлайн книгу. Автор: Александр Мишарин cтр.№ 47

Он прошелся по номеру, подошел к окну. И вдруг услышал какой-то шум около двери. Лука Ильич словно ждал его…

Мордасов бросился к двери, распахнул ее… В коридоре перед его номером шла какая-то возня…

Вэл пытался удержать немолодую, полную, плохо одетую женщину, которая, как заклинание, выкрикивала только одну фразу:

– Я должна увидеть Луку! Я должна увидеть Луку… я должна…

– Вэл, отпустите ее… – тихо сказал Мордасов и почувствовал, как мурашки пробежали по телу.

Женщина, высвободившись из рук охранника, вдруг замерла и сделала невольный шаг назад.

За ее спиной Лук только сейчас разглядел в полумраке коридора длинную фигуру худого молодого человека.

– Я должна… была увидеть… тебя! – почти шепотом проговорила маленькая толстая женщина и стянула с головы несвежий линялый платок.

– Вы же приказали никого не пускать… – начал было оправдываться Вэл, но Мордасов не слышал его.

Он смотрел на странного цвета волосы этой знакомой ему женщины… Они были двухцветные – у корней седые, а сверху крашенные яркой хной…

Она перехватила его взгляд и попыталась прикрыть голову.

– Я к вечеру успею… покраситься как следует… – извинилась она, – к твоему концерту! Я понимаю, мы не вовремя. – Она оглянулась и рукой подозвала молодого человека. – А это… главный мой тебе… подарок! Ты узнаешь? – У нее перехватило дыхание и на глазах выступили слезы. – Ты понимаешь? Да?

Мордасов глянул на лицо юноши и тут же отвел глаза.

– Заходите… – медленно и тихо сказал Лука Ильич и распахнул перед ними дверь своего номера.

Он узнал ее.

В этой постаревшей, толстой, дурно одетой женщине, не закрывающей рта, раскрасневшейся и слегка напуганной неожиданным успехом своей затеи, Лука Ильич узнал Галочку Комолову.

Галчонка! Травести из ТЮЗа, миниатюрную, талантливую, по-своему уникальную актрису на роли мальчиков. По-своему обаятельную – очень некрасивую, с носом картошкой, аляповатым лицом и бездонно-прекрасными синими глазами.

– Ты прости, Лученька! Прости меня… Я, конечно, не вовремя, – тараторила она, прыгая вокруг Мордасова, все время пытаясь подпрыгнуть и поцеловать его. – Но я не могла не увидеть тебя!

Она наконец достала губами до его подбородка и чмокнула его, одновременно улыбаясь во все свое щекастое лицо и заливаясь слезами.

– Нет! Это – ты!! Лученька… Такой же статный! Красивый!

И вдруг выкрикнула…

– Великий Лука Мордэ! А для меня все тот же ласковый застенчивый Лученька.

Она залилась слезами и отвернулась, сморкаясь в мятый платок.

– Мама! Мать…

Лука Ильич посмотрел на Галиного сына, обнявшего мать за плечи. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке и невольно краснел.

Парень был высокий – что особенно подчеркивал его длинный синий щегольской плащ, – худой, с длинными руками. Мордасов невольно обратил внимание на его пальцы музыканта.

– Стас! Посмотри на Луку… – снова подняла глаза женщина. – Я ведь столько тебе о нем говорила. – И она подтолкнула сына к Мордасову.

– Стас, – коротко кивнув, представился сын Гали Комоловой.

У Луки Ильича внезапно перехватило дыхание. На него смотрели те давние иссиня-яркие глаза той девушки… девочки из ТЮЗа.

– Да, да… Очень приятно, – ничего не значащим тоном проговорил Мордасов. – Ну, вы угощайтесь, что ли.

Лука Ильич пододвинул гостям большую вазу с фруктами.

– Нет! Нет… Мы увидели тебя и сейчас же уходим… – заволновалась снова Галя Комолова. – У тебя сегодня концерт. Тебе надо подготовиться.

– Ну, как ты… живешь? – не зная, что сказать, проговорил Лука Ильич.

– Все хорошо… Все хорошо! Мы уходим, но завтра ты у нас! И не вздумай отказываться! Нам надо о многом поговорить…

Она быстро взглянула на сына.

– Ты же понимаешь? – И многозначительно взглянула на хозяина. – Ты обязан завтра… И бабушка ждет! Вот адрес… Я все понятно написала. И никаких отговорок…

Она снова прослезилась, глядя на Мордасова каким-то по-собачьи преданным, беззащитным и все равно прекрасным лучистым взглядом.

– Лученька мой… Все, все! Мы уходим. Завтра! На обед! Ждем! И обязательно! Всенепременно…

Она снова бросилась на Мордасова, и он невольно наклонился, чтобы подставить ей щеку.

Она облобызала все его лицо, приговаривая какие-то нежные, неразличимые слова. И наконец, отступая к двери, обхватив сына за талию, отчего казалась совсем девочкой рядом со своим длинным сыном, выкрикнула напоследок:

– Ты – гений! Я всегда это знала, Лученька. Ты посмотри, Стасик… Это подлинный, настоящий гений!

– Спасибо. До завтра, – чуть ломающимся от волнения голосом попрощался с Мордасовым сын.

– Ну, возьмите хоть груши… на дорогу! – с неожиданным для себя порывом бросился к ним Лука Ильич.

Галя сначала отпрянула от вазы, потом, смутившись, пожала плечами.

– Разве что для бабушки!

Она достала из сумочки пакет, и Мордасов буквально насильно высыпал в него полвазы…

…Сколько же лет сейчас ее сыну? Стасу? Наверно, лет двадцать пять… Двадцать семь…

Мордасов, оставшись один в гостиной, медленно опустился в кресло и начал рассматривать бумажку с Галиным адресом.

Она жила все там же… На Красносельской. Это за тремя вокзалами. Большой дом НКПС, в нем служил ее старик-отец…

Что же, он был когда-то увлечен этой некрасивой, не такой яркой, но такой искренней… Такой нелепой девочкой-травести! Их было три подружки. Одна с Кавказа, теперь она, кажется, стала в России знаменитостью, давно играет в «Современнике». Третьей он совсем не помнил.

А Галя Комолова… Безудержно страстная и в жизни, и на сцене… И в постели! Раза три он переспал с ней – раз на Новый год на чьей-то большой даче. Один раз там… на Красносельской. А третий раз, он не помнил, где…

В памяти осталось только обезображенное судорогой страсти ее ставшее вдруг прекрасным лицо, маленькое, но такое крепкое тугое тело, высокие груди… И вечный экстаз в глазах. Даже ночью, в темноте они светились у нее, как у волчицы.

А потом, утром, ее святая уверенность, что теперь-то, после всего… они навсегда будут вместе. Ведь так? Да?

Господи, почему он тогда сбежал? Не подходил к телефону, избегал ее на театральных сборищах, прятался от Гали, когда она поджидала его у театрального подъезда.

Даже оскорбил ее, накричал, ругался матом, когда они месяца через два столкнулись в одной компании. Она смотрела на него своими сияющими, потрясенными глазами, вся в слезах, и не могла вымолвить ни слова.