Источник - читать онлайн книгу. Автор: Айн Рэнд cтр.№ 64

Китинг переделывал свой проект пять раз. Он ненавидел его. Ненавидел каждую балку ещё не рождённого здания. Во время работы у него дрожали руки. Он не думал о чертеже, над которым работает. Он думал о своих соперниках, о человеке, который может победить и которого публично провозгласят более достойным, чем он, Китинг. Питеру страстно хотелось знать, что этот другой будет делать, как он решит эту проблему, как одержит верх. Китинг должен был побить его, а всё остальное не имело значения. Не было больше Питера Китинга, было только всасывающее устройство, походившее на одно тропическое растение, о котором он слышал. Оно втягивает насекомое в свою полость, высасывает из него все соки и таким образом обеспечивает себе существование.

Когда эскизы были готовы и изящное, аккуратно выписанное изображение здания из белого мрамора лежало перед ним, он испытал лишь чувство полной неуверенности. Здание выглядело как ренессансное палаццо, сделанное из резины и вытянувшееся на сорок этажей вверх. Он выбрал стиль Возрождения, потому что знал неписаный закон, гласивший: все архитектурные жюри любят колонны. И ещё потому, что помнил: в жюри входит Ралстон Холкомб. Китинг позаимствовал что-то у всех итальянских дворцов, особенно любимых Холкомбом. Это выглядело хорошо… может быть… Он сомневался. Ему не у кого было спросить.

Он услышал эти слова в своём сознании и ощутил прилив слепой ярости. Ещё не зная её причины, он в тот же миг понял, откуда взялась эта ярость: ему было у кого спросить. Он не хотел вспоминать это имя; он ни за что не пойдёт к нему. Гнев прилил к лицу, и он почувствовал, как под глазами горячо стянуло кожу. Он понял, что пойдёт. Он заставил себя выкинуть эту мысль из головы. Никуда он не пойдёт. Когда рабочий день закончился, он сунул свои чертежи в папку и пошёл в контору Рорка.

Он нашёл Рорка сидящим в одиночестве за письменным столом в большой комнате, в которой не было никаких признаков деятельности.

— Привет, Говард! — сказал он живо. — Как дела? Я не помешал?

— Привет, Питер, — сказал Рорк.

— Ты не слишком занят, не так ли?

— Не слишком.

— Не против, если я присяду на несколько минут?

— Садись.

— Ну, Говард, ты отлично поработал. Я видел магазин Фарго. Он великолепен. Мои поздравления.

— Спасибо.

— Выбиваешься в люди, несмотря ни на что, да? Было уже три заказа?

— Четыре.

— Ах да, конечно, четыре. Неплохо. Я слышал, у тебя были небольшие неприятности с Сэнборнами.

— Были.

— Ну не всегда всё бывает гладко, ты же знаешь… С тех пор нет заказов? Ничего?

— Нет. Ничего.

— Ладно. Ещё будут. Я всегда говорил, что архитекторы не должны грызть друг другу глотки, работа найдётся для всех, мы должны развивать дух профессионального единства и сотрудничества. Взять хотя бы этот конкурс — ты уже послал свой проект?

— Какой конкурс?

— Как? Тот самый конкурс. Конкурс «Космо-Злотника».

— Я не посылал никакого проекта.

— Ты… не посылал? Вообще ничего?

— Нет.

— Почему?

— Я не участвую в конкурсах.

— Господи, но почему же?

— Брось, Питер. Не за этим же ты пришёл.

— По правде говоря, я думал показать тебе свой проект. Понимаешь, я не прошу тебя помочь, мне просто нужно увидеть твою реакцию, узнать мнение. — Он поспешил открыть папку.

Рорк внимательно рассмотрел эскизы. Китинг нетерпеливо воскликнул:

— Ну? Всё в порядке?

— Нет. Слабо. И ты это знаешь.

Затем в течение нескольких часов, пока Китинг наблюдал, а небо темнело и свет вспыхивал в окнах города, Рорк говорил, объяснял, рассекал чертежи линиями, распутывал лабиринт выходов из кинозала, вырезал окна, выпрямлял коридоры, убирал ненужные арки, выравнивал лестницы. Китинг заикнулся даже:

— Господи, Говард! Почему ты не участвуешь в конкурсе, если можешь творить такое?

Рорк ответил:

— Потому что не могу. Не могу, даже если бы хотел. У меня руки опускаются. Я не могу дать им то, чего они хотят. Но если вижу, что кто-то наворотил чёрт знает чего, могу подправить.

Уже настало утро, когда он оттолкнул в сторону чертежи. Китинг прошептал:

— А профиль?

— А, провались ты со своим профилем! Видеть не хочу ваши чёртовы ренессансные профили! — Но он вновь взялся за чертежи. И рука его помимо воли принялась прочерчивать линии поверх изображения. — Ладно, чёрт побери, если уж обязательно надо дать им Возрождение, так дай хорошее Возрождение, если, конечно, таковое существует! Только этого я тебе делать не стану. Сам придумаешь. Что-нибудь в таком роде. Проще, Питер, проще, яснее, честнее — насколько можно в нечестном деле. А теперь иди домой и попытайся изобразить что-нибудь по этой схеме.

Китинг пошёл домой. Он скопировал чертежи Рорка, преобразив поспешный набросок в аккуратный законченный рисунок. Затем он отослал чертежи по почте, должным образом адресовав:

«Конкурс на “Самое Прекрасное Здание в Мире”, “Космо-Злотник, Инк.”, Нью-Йорк».

На конверте, в котором лежал проект, стояло: «Франкон и Хейер, архитекторы, Питер Китинг, старший проектировщик».

В течение всей той зимы у Рорка не было ни предложений, ни потенциальных клиентов. Он сидел за своим письменным столом и временами, когда наступали ранние сумерки, забывал включить свет; ему начинало казаться, что тяжёлая неподвижность медленно текущих часов, никогда не открывавшейся двери, самого воздуха в кабинете постепенно просачивается в него. Тогда он поднимался и швырял в стену книгу, только чтобы почувствовать, как двигается его рука, услышать резкий звук. Довольно улыбался, подбирал книгу и аккуратно клал её на стол. Включал настольную лампу. И, не убрав ещё руки из конуса света под лампой, глядел на руку, медленно раздвигая пальцы. Потом он вспоминал о том, что давным-давно говорил ему Камерон, резко отдёргивал руку, тянулся за своим пальто, выключал свет, закрывал дверь и уходил домой.

С приближением весны он понял, что денег надолго не хватит. Он вносил арендную плату ежемесячно, не позднее первого числа. Ему необходимо было ощущение, что впереди тридцать дней, в течение которых он всё ещё является владельцем бюро. Каждое утро он спокойно входил туда. Но как только наступали сумерки и Рорк понимал, что прошёл ещё один из тридцати дней, ему не хотелось смотреть на календарь. Заметив это, он заставил себя смотреть на календарь. Теперь он стал как бы участником забега, в котором его арендная плата состязалась с… — он не знал имени другого участника. Им мог быть любой прохожий.

Когда он поднимался в свой кабинет, лифтёры смотрели на него с каким-то странным ленивым любопытством; когда он говорил, они отвечали — не оскорбительно, но с таким безразличием растягивая каждый слог, что, казалось, их слова станут оскорбительными в следующий миг. Они не знали, чем он занимается и как, знали только, что к нему никогда не приходят клиенты. Уступая просьбам Остина Хэллера, он посетил несколько приёмов, которые Хэллер время от времени устраивал; гости спрашивали его: «О, вы архитектор? Простите меня, я не очень слежу за архитектурой, что вы построили?» Когда он говорил, то слышал в ответ: «О да, конечно», и по подчёркнутой вежливости ответов понимал, что для этих людей он архитектор лишь предположительно. Они не видели ни одного его здания, они не знали, хороши эти здания или никчёмны, они знали только, что никогда о них не слышали.