Источник - читать онлайн книгу. Автор: Айн Рэнд cтр.№ 117

Ему приходилось сражаться с мнениями вроде:

— Слушай, Пальмер, Лансинг толкует о каком-то Рорке, ты как собираешься голосовать? Какое мнение о нём в солидных кругах?

— Сам я не определюсь, пока не станет ясно, кто голосует за, а кто против.

— Лансинг утверждает… но с другой стороны, Тори мне рассказывал, что…

— Тэлбот ставит шикарный отель на Пятой авеню, а подрядил он Франкона и Китинга.

— Харпер молится на этого молодца Гордона Прескотта.

— А Бетси считает, что мы тут рехнулись.

— Не нравится мне физиономия Рорка, какой-то он необщительный.

— Я знаю, печёнкой чувствую, Рорк не то, что нам надо. Какой-то он не такой, как все.

— Какой — не такой?

— Неужели тебе не ясно, что значит «не такой, как все»?

— Томпсон говорит, что миссис Притчет говорит, что она абсолютно уверена, потому что мистер Мейси сказал ей, что если…

— Вот что, мужики, мне плевать, что вокруг болтают, я сам себе голова, но я вам вот что скажу: пустой номер этот Рорк. Не нравится мне его дом Энрайта.

— Почему?

— Не могу сказать, не нравится, и всё тут. Имею я право на собственное мнение?

Сражение продолжалось много недель. Высказались все, кроме Рорка. Лансинг сказал ему:

— Всё в порядке. Не возникай, не делай ничего. Предоставь болтовню мне. Тебе тут делать нечего. Тому, кто больше всего занят делом, кто реально работает и продвигает дело как никто, нечего сказать обществу. Его всё равно не станут слушать, принимая как данность, что у него нет права голоса, а его доводы следует отметать автоматически, поскольку он лицо заинтересованное. И не важно, что говорят, важно, кто говорит. Судить о человеке намного проще, чем об идее. Как, чёрт меня подери, можно судить о человеке, не разобравшись, что у него в мозгах, выше моего понимания. Но так принято. Понимаешь, чтобы оценить аргументы, требуется их взвесить. А весы не делают из ваты. Между тем человеческая душа сделана именно из ваты — материала, у которого нет своей формы, который не оказывает сопротивления, его можно комкать так и сяк. Ты мог бы намного точнее, чем я, обосновать, почему ты лучше других можешь исполнить заказ. Но тебя они не станут слушать, а меня послушают. Потому что я посредник. Кратчайшее расстояние между двумя точками не прямая, а посредник. И чем больше посредников, тем короче путь. Такова психология ватных душ.

— Почему ты так сражаешься за меня?

— А почему ты хороший архитектор? Потому что у тебя есть критерии того, что хорошо, это лично твои критерии, и ты от них не отступишься. Мне нужен хороший отель, и у меня есть критерии хорошего, и это мои критерии, а ты тот человек, который даст мне то, чего я хочу. Когда я сражаюсь за тебя, я делаю то, что делаешь ты, проектируя свои здания. Ты думаешь, порядочность — монополия художника? А кстати, что значит, по-твоему, быть порядочным человеком? Уметь противостоять желанию стащить часы из кармана соседа? Нет, проблема так просто не решается. Если бы всё сводилось к этому, девяносто пять процентов человечества были бы честными, порядочными людьми. Однако, как ты хорошо знаешь, процент намного ниже. Порядочность означает способность постоять за идею. А это предполагает способность мыслить. Мышление такая штука, что его нельзя одолжить или заложить. И всё же, если бы меня попросили избрать подлинный символ человечества, каким мы его знаем, я избрал бы не крест, не орла, не льва с единорогом. Я бы избрал три золочёных шара {60}. — Когда Рорк посмотрел на него, он добавил: — Не беспокойся. Они все против меня. Но у меня есть одно преимущество: они не знают, чего они хотят. А я знаю, чего хочу.

В конце июля Рорк подписал контракт на строительство «Аквитании».

Эллсворт Тухи сидел у себя в кабинете, уставившись в разложенную на столе газету на заметку об «Аквитании». Он курил, держа сигарету в углу рта двумя выпрямленными пальцами, причём один из пальцев долгое время медленно и ритмично постукивал по сигарете. Он услышал, как дверь в кабинет распахнулась, и, подняв глаза, увидел Доминик. Она остановилась, прислонившись к косяку, скрестив руки на груди. На её лице отражался интерес, ничего больше, однако то, что она проявляла подлинный интерес, настораживало.

— Дорогая, — сказал он, поднимаясь, — ты впервые дала себе труд появиться у меня, впервые за четыре года, что мы работаем в одном здании. Это целое событие.

Она ничего не ответила, но приятно улыбалась, что настораживало ещё больше. Он продолжал любезным тоном:

— Моё краткое вступление, конечно, равнозначно вопросу. Или мы уже больше не понимаем друг друга?

— Вероятно, нет, поскольку ты считаешь нужным спрашивать, что привело меня сюда. Но тебе это известно, Эллсворт, да, известно. Причина у тебя на столе. — Она подошла к столу и, щёлкнув по краю газеты, сказала со смехом: — Жалеешь, что не припрятал её? Конечно, ты не ждал моего прихода. Впрочем, это не меняет дела. Но мне приятно, что ты, вопреки обыкновению, не успел замести следы. Тут, перед тобой, прямо на твоём столе. К тому же газета развёрнута именно на разделе о недвижимости.

— Ты говоришь так, будто эта заметка тебя прямо-таки осчастливила.

— Так оно и есть, Эллсворт.

— Я думал, ты приложила все усилия, чтобы контракт не состоялся.

— Да, все.

— Если ты полагаешь, Доминик, что в данный момент разыгрываешь комедию, ты заблуждаешься. Так комедии не разыгрывают.

— Нет, Эллсворт, не разыгрывают.

— Ты счастлива, что Рорк заключил контракт?

— Так счастлива, что готова переспать с этим Кентом Лансингом, хоть и в глаза его не видела, если когда-нибудь увижусь с ним и он об этом попросит.

— Тогда наш пакт разорван?

— Ни в коем случае. Я буду мешать ему получить любой заказ, какой только могут предложить. Я не оставлю своих попыток. Хотя теперь это будет сложнее, чем раньше. Дом Энрайта, здание Корда и теперь это. Сложнее для меня и для тебя. Он тебя побеждает, Эллсворт. Эллсворт, что, если мы ошибались насчёт мира, ты и я?

— Ты всегда ошибалась, дорогая. Прошу меня простить. Уж мне-то не следовало бы удивляться. Конечно же, тебя, несомненно, должно было обрадовать, что он заключил контракт. Я даже готов признать, что меня это ничуть не радует. Вот видишь? Теперь можешь считать свой визит ко мне полностью успешным. Мы просто спишем «Аквитанию» как явное поражение, забудем о нём и будем действовать, как раньше.

— Конечно, Эллсворт. Как раньше. Сегодня на званом обеде я выхлопочу для Питера Китинга заказ на новую больницу.

Эллсворт Тухи отправился домой и провёл вечер, размышляя о Хоптоне Стоддарде.