Жара - читать онлайн книгу. Автор: Ральф Ротман cтр.№ 38

Маленькую закусочную снесли, минарет превратился в груду развалин. Мужчины с защитными масками на лицах размахивали кувалдами, разбивая гипс и кафель, слышался грохот, и летела белая пыль, оседавшая на водах канала, поверх скользили тени прохожих, а он свернул и медленно покатил по Хобрехтштрассе, очень медленно, все время поглядывая в зеркало заднего вида и наблюдая за тихим подрагиванием закусок, затянутых фольгой. И, как водится, недоглядел и тут же угодил в выбоину на дороге — на мостовой не хватало двух булыжников.

Он припарковался перед витриной граверной мастерской и вошел после этого в здание в стиле модерн. В тамбуре он столкнулся с мужчиной, который оторопело взглянул на него, а потом уставился куда-то в пустоту. На верхней губе блестели капельки пота, открывая одной рукой дверь, он проверил другой, в порядке ли у него джинсы. Де Лоо нажал звонок на медной табличке, где пластырем были заклеены все прежние часы работы заведения, а поверх написаны фломастером новые.

Никакой реакции, но слышно, как в кухне гремят посудой, работает миксер, он еще раз нажал на звонок и держал его, не отпуская пальца. Миксер умолк, глазок потемнел, и лично сама шефиня — в платиновом парике, эластичных лосинах в обтяжку и купальных тапочках — взмахнула перед ним фиолетовыми ресницами. Она провела тыльной стороной ладони ему по щеке и отступила, приглашая войти, на несколько шагов в глубь вестибюля.

— Ну, тебе наконец тоже захотелось засунуть свою бесценную игрушку куда поглубже? Я уже спрашивала себя, что это за комичный такой святоша? Доставляет только еду и даже не пользуется моментом… Ну, заходи, милок, заходи! Все девушки твои и даже со скидкой. Расслабься разок Ты давно это заслужил.

Де Лоо закрыл за собой дверь. Длинная резиновая дубинка, висевшая на петле рядом с глазком, легонько закачалась.

— У меня, собственно, совсем нет времени, — сказал он. — Маленькая полячка здесь, у вас?

Шефиня прошла в кухню, выбила себе из пачки «John Players» сигарету без фильтра и включила тостер.

— Что ты тут ищешь днем с огнем? Католическую церковь в Риме? Хорош, нечего сказать. Да у нас здесь только одни полячки и есть, мой сладкий. Большие, маленькие, толстые, тощенькие, всякие. Если хочешь, можешь поиметь сразу двух.

Спираль накалилась, она поднесла к ней сигарету. Впалые щеки, старая морщинистая шея. Золотая цепочка в вырезе майки съехала вбок, и показался хрустальный крест. — Или возьми Маруху, два метра четыре сантиметра. А какое великолепное тело! Красавица и все такое прочее, настоящая великанша. Правда, ее никто не хочет. Сидит целыми днями и вяжет крючком, потому что парни, конечно, думают: ну-ну, too much [43] . А при этом у нее совсем, совсем… — Она сдвинула ладони так близко, что те почти сошлись вместе. — Если я скажу тебе, какие у нее маленькие тампоны, ты не поверишь.

— Да нет, я имею в виду Люциллу, — сказал Де Лоо. — Малышку с песиком.

Но шефиня — она достала с полки банку кофе и насыпала его в фильтр — была мыслями все еще с великаншей.

— Вяжет и вяжет. Это уже становится опасным, скажу тебе. Если не проследить за ней, она обвяжет нас с ног до головы и все вокруг. Даже подушки… Да у кого же тогда после этого встанет? — Она поскребла немного дно, счищая накипь. — Кого ты хочешь? С собачкой? Таких не держим. Домашним тварям здесь не место, пусть остаются на улице, это я всем говорю. Свиньи — пожалуйста, особенно если они хорошо платят. А собачки — нет… А вы не могли бы опять биточки сделать? Ну те, что из Калининграда?

Она открыла кран, а Де Лоо услышал смех в конце коридора. И собачье тявканье. Женщина взглянула на него краем глаза, кисло улыбнулась; ее низкий, пропитой и прокуренный голос вдруг произнес с серебряным переливом в интонациях:

— Может, сделать тебе минет по-быстрому? Раз уж ты так торопишься… — Она показала на табуретку между холодильником и плитой. — Давай. Зубы я могу вынуть.

Но он резко повернулся и пошел вдоль комнат, большей частью открытых и слабо освещенных, как две капли воды похожих одна на другую: кресло из искусственной кожи, этажерка для газет и журналов, торшер из «IKEA». Стены, с зеркальным кафелем по углам, покрашены для разнообразия где красной, а где золотистой масляной краской, над круглыми кроватями — вентиляторы, а на полочках над раковинами флаконы с гелем для душа и жидкостью для полоскания рта, рядом маленькая пирамидка из пластиковых стаканчиков. На зеркалах кое-где наклейки «No smoking». Опять затявкала собачонка, на сей раз погромче, словно подзадоренная голосами и звонким смехом за дверью, и Де Лоо потянул ее на себя.

Бесконечное «серебряное» царство. Внезапно все смолкло, только тихое «Ух!». Стены и потолок комнаты затянуты зеркальной фольгой, на краю розовой кровати, вокруг которой стояло не меньше дюжины полуголых женщин, сидел огромного роста детина, вытянув руку, он успокаивал собачку, забившуюся в подушки; под его огромной лапищей собачонку почти не было видно, она перебирала на кровати белыми лапками на кошачий манер.

Большинство женщин держали в руках предметы нижнего женского белья, нежные прозрачные вещички, через которые просвечивал лак их ногтей или кольца на пальцах, многие узнали Де Лоо и приветливо закивали ему. Спекулянт-перекупщик вытащил изо рта зубочистку и ткнул ею на постель.

— Ну так что берем?

На кровати были разложены трусики слипы и танга, топики и тишотки, боди из крупной и мелкой сетки, стринги из кожи с заклепками и из шифона, расшитые блестками, или из яркого эластана; девушки наклонялись, щупали ткань, разглаживали кончиками пальцев этикетки, читали, что из какого материала сделано. Некоторые примеряли белье на свою фигуру, а одна из них, крашеная блондинка в пеньюаре, бросила трусики на кровать и отрицательно покачала головой.

— Нет, Рикки, колется что-то. Это не для меня. Я же подбриваюсь, а тут меня постоянно будет что-то царапать, фи, и вызывать зуд, гладенькая гузка станет шершавой и красной. Кому же это понравится? Нет ли у тебя того же из хлопка? Или креп-сатина?

Мужчина наклонился, покопался в своей спортивной сумке, стоявшей между ногами, и выбросил в воздух что-то невесомое из черных кружев, взлетевшее под самые зеркала на потолке и опустившееся потом на женщин. Но прежде чем одна из них успела протянуть руку, из-под обвязанных крючком подушек пулей вылетела собачонка и схватила трусики зубами, зарычала и завертела головой и принялась трепать их почем зря. Тонкая шерстка встала дыбом, словно ее распушили феном, и Де Лоо поспешил закрыть дверь.

Шефиня проводила его до двери. Она даже вышла с ним на тротуар, посмотрела, щурясь, на небо. Здесь она показалась ему куда изящней, чем внутри помещения, почти даже миниатюрной.

— Вечно в полумраке. Изо дня в день. Бордель очень нездоровое место, поверь мне. Теперь я знаю, кого ты ищешь. Малышку из Дравско, ее? Она здесь переночевала два раза. Я подумала, ну пусть, после двенадцати здесь все равно никого нет, комнаты пустуют, можно дать и переночевать, раз ей негде. — Она улыбнулась. Пудра покрылась трещинами. На ресницах крошечные комочки туши. — Но она не шлюха и клиентов здесь не обслуживала, эта малышка, так что не бойся за нее, мой сладкий. Для этого она немного… — она обдумывала, как бы сказать, вертела запястьем, подыскивая слова, — немного с порчей.