Джули & Джулия. Готовим счастье по рецепту - читать онлайн книгу. Автор: Джули Пауэлл cтр.№ 50

В следующий Мясной Четверг Эрик решил отступить от распорядка. Вернуться домой я планировала поздно, поскольку наше агентство устраивало пресс-конференцию, и Эрик из-за моих бесконечных психозов решил облегчить мне задачу хотя бы по одному пункту и приготовить ужин по рецепту «Искусства французской кухни».

Для своего первого опыта в кулинарном Проекте мой муж выбрал фуа де во соте авек сос крем а-ля мутард и эпинард гратен о фромаж, то есть, говоря простым языком, тушеную телячью печень со сливочно-горчичным соусом и запеканку из шпината с сыром. Он выбрал простое, на его взгляд, блюдо, на приготовление которого потребуется не больше сорока минут, и после работы отправился в восточноевропейскую мясную лавку за печенкой. Правда, пришлось постоять в очереди, так как перед ним выстроилась команда из восьми пожарных. Они то и дело подкалывали мясника: Эй, тебя где ремеслу обучали, мы не любим мясо с пальцами… — Да не слушай ты его, в пальцах навалом белка! Домой Эрик успел к семи, как раз к выпуску новостей на Би-би-си с Мишал Хусейн (самой сексуальной телеведущей в мире, по мнению Эрика). Спешить было некуда, ведь я вернуться должна была не раньше половины десятого. Он решил начать готовить в полдевятого, и тогда к моему приходу как раз все будет готово. Он слонялся по дому, листал журналы, подбирал разбросанные грязные носки и так далее до без двадцати девять. Затем промыл шпинат и в девять пятнадцать начал его тушить. И тут понял, что что-то не так. Шпинат надо было сначала отварить и порезать и только потом потушить. Когда я вернулась домой, он выуживал шпинат со сковороды и скидывал его в кипящую воду. Ситуация меня нисколько не удивила.

К половине одиннадцатого или около того он наконец разделался со шпинатом, добавил туда сливки и швейцарский сыр, поместил смесь в форму для запекания и, посыпав двумя столовыми ложками хлебных крошек, отправил ее на полчаса в духовку. Очередь дошла до печенки: Эрик порезал ее, посолил, поперчил, обвалял в муке и обжарил на смеси сливочного и растительного масла, Печень приготовилась мгновенно, Эрик не успел даже подумать о том, что надо сделать соус. Голова его кругом шла. Он добавил сливки и оставил сковороду на медленном огне примерно на минуту, но, заглянув в книгу, понял, что сначала надо было уварить на сковороде стакан говяжьего бульона. Именно в тот момент из кухни раздались вопли: «Черт! Черт!»

— Не переживай, — вякнула я с дивана, пребывая в состоянии, близком к коматозному. — Все будет хорошо. — Я не знала, что там у него не получилось, и мне было все равно. Мне хотелось одного — поужинать и завалиться спать.

В одиннадцать он решил, что соусу уже ничем не поможешь, снял его с плиты, добавил немного сливочного масла и горчицы и подал с таким видом, будто это и есть изысканный соус к печенке.

Мы ели печень со шпинатом, наблюдая, как почтенные джентльмены из британской палаты общин орут друг на друга по поводу вторжения в Ирак. Еда была вкуснейшей. Во-первых, потому, что это была печенка со шпинатом и сыром, а во-вторых, и это главное, не я готовила ее. И пусть мне иногда хочется треснуть Эрика булыжником по башке, надо отдать ему должное — он точно знает, как утешить меня. Сначала убаюкать на диване британскими новостями, а потом окончательно усыпить, обкормив субпродуктами.

В последнее время чувствую себя неудачницей. Дело даже не в том, что мне тридцать, а в том, что пройдет время и наступит сорокалетие — я боюсь прожить еще десять лет, не сделав ничего стоящего. Ведь что стоящего я сделала за прошедшие десять лет? Вышла замуж за замечательного человека, признаю — это было бы выдающимся достижением, если бы не тот факт, что ему давно пора со мной развестись. И еще я создала проект «Джули/Джулия».

Вот чем хороши блоги — жалуйся на жизнь, сколько хочешь. Когда Эрику до чертиков надоедало мое нытье, я отправлялась с жалобами в киберпространство. Там всегда можно было найти сострадающую душу.

Если в тридцать лет ты кажешься себе старой, потерпи до семидесяти. Сейчас тебе кажется, что ТАК ДОЛГО НЕ ЖИВУТ! Но мне семьдесят, и я наслаждаюсь каждой минутой, особенно общением с друзьями, с которыми мы вместе с начальной школы!!! Мой муж — настоящее сокровище, человек идеальный во всех отношениях. Поэтому мы с тобой из тех девчонок, кому повезло, Джули. И может, я покажусь тебе ненормальной, но я с радостью приняла и сорокалетие, и пятидесятилетие, и шестидесяти-, и семидесятилетие, потому что постоянно узнавала и до сих пор узнаю что-то новое и занимаюсь тем, что мне интересно. И чем старше я становлюсь, тем больше сходит мне с рук… Хотелось бы пожить подольше и прочесть все, что ты еще напишешь. С любовью, Баба Китти.

Вот видите? Мои читатели меня любят! Они хотят, чтобы я была счастлива и продолжала вести блог. Они понимают мои проблемы!

Когда на меня находит «возрастной мандраж», один хороший друг всегда напоминает: «Старые добрые времена — это то, что происходит сейчас». И он прав: через десять лет я наверняка оглянусь и пойму, что жизнь моя тогда была просто замечательной. Что за жизнь была в тридцать: у меня был прекрасный муж (он умер десять лет назад), были возможности, карьерные перспективы и много чего еще. Я с радостью жду пятидесятилетия — кто знает, что меня дальше ждет. Удачи, Джули, надеюсь, и ты преодолеешь свой «мандраж»… Синди

Хм… Пожалуй, Синди дело говорит. Ведь могло быть и хуже…

Джули, свой тридцатый день рождения я встретила в приюте для бездомных. Помню, как приготовила пиццу для своих соседей. Вот таким было мое тридцатилетие. Мне нечем было гордиться — разве что тем, что у меня не было детей и им не нужно было страдать в этом аду вместе со мной. Но прошло десять лет, за плечами у меня несколько лет работы в качестве журналиста и редактора, и мои родные (от которых десять лет назад я бежала, как от чумы) устроили мне вечеринку-сюрприз в день моего рождения.

Какой бы ужасной жизнь ни казалась сейчас… потом будет лучше. Почему-то всегда становится лучше. Так что держись. Крис

Великолепно. Выходит, я не только толстая тридцатилетняя неудачница, но и жалкая эгоистичная дура. Может, не так уж и здорово жаловаться на жизнь в Интернете?

Эрик совершил еще один замечательный поступок — на сэкономленные каким-то чудом сто баксов купил билеты и повел меня на репетицию спектакля «Саломея».

Многие сочли бы этот поступок бесчеловечным — в холодный промозглый апрельский вечер тащить жену на репетицию, да еще, пожалуй, самой неудачной пьесы в истории театра. Но кто никогда не был заядлым театралом, тот не поймет, в чем прелесть наблюдения за Аль Пачино, когда тот скачет по сцене, изображая царя иудеев Ирода. Кроме того, не все знакомы с Дэвидом Стрэтерном — образцом совершенства.

Лучшая работа, которая была у меня в жизни, — стажер в благотворительной театральной организации за пятьдесят баксов в неделю. Одним из преимуществ было то, что мне доставались бесплатные билеты, потому что по театрам люди ходят мало, разве что на хитовые мюзиклы вроде «Два моих папы» [47] . В девяти случаях из десяти спектакли оказывались полным дерьмом, но я все равно вспоминаю о них с нежностью. Особенно вспоминаются полоумные восторги: «О боже! Этот рыжий из сериала про космических ковбоев, который закрыли после первого же сезона, он играл в той пьесе с Кристен Ченовет, которая продержалась в „Беласко“ целых полторы недели!»