Нутро любого человека. Дневники Логана Маунтстюарта - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Бойд cтр.№ 63

ОМР получил от агента в Мехико информацию о том, что Веннер-Грен участвовал в грандиозной валютной спекуляции и нажил огромные барыши. Существуют опасения — тревога, — что и Герцог тем или иным способом также участвовал в ней. Личный годовой доход Герцога, включая и его губернаторское жалованье, оценивается как лежащий между 25 000 и 30 000 фунтов. Его капиталы размещены на счетах английских и французских банков, так откуда же, если он действительно спекулировал вместе с Веннер-Греном, взялись у него деньги? Вот это я и должен попытаться выяснить. Никто, разумеется, об этом не говорит, но если Герцог виновен, то его действия равноценны измене.

Ставки высоки и задание это вызывает во мне ощущение неудобства. Я ничего не имею против Герцога и Герцогини — напротив, они были со мной добры и дружелюбны. Думаю, это моя пространная памятная записка относительно Лиссабона обратила меня в нашем отделе в специалиста по Герцогу. Таким образом, план сводится к тому, что я появлюсь на Багамах, как командир ТК [торпедного катера], направленного туда для охоты за подводными лодками. Я должен постараться снова снискать расположение герцогской четы и выяснить, что только смогу.

Суббота, 31 октября

Оказалось, не ТК, а моторный баркас береговой охраны — МББО II22. Мы на ровной скорости идем к югу, побережье Нью-Джерси проплывает по правому борту. Теперь я встревожен вдвойне. Я встретился с моим судном и командой, пришедшими с Бермуд, в Бруклинской гавани. Командовал II22 немногословный молодой шотландец, младший лейтенант Кроуфорд Макстей. Я вручил ему мои бумаги (подписанные адмиралом Атлантического флота), и он, читая их, даже не попытался скрыть свою реакцию — неверие, а там и исполненную отвращения покорность. Спросил, какое судно было у меня в последний раз под началом, и я объяснил, что мой чин в ВМС носит скорее „почетный“ характер. „Багамы? — сказал он. — И какого черта мы будем там делать?“ „Исполнять мои приказы“, — ответил я, очень холодно. Он едва на палубу не плюнул. Боюсь, любви у нас с ним не получится. II22 — большое новое деревянное судно, вооруженное глубинными бомбами и двумя пулеметами „Льюис“, команда состоит из десяти человек. Я делю с Макстеем крохотную каюту (две койки, одна над другой, моя верхняя), здесь же мы и едим. Нам предстоит спуститься до Флориды, а оттуда идти на Багамы. Думаю, что вызвало у Макстея настоящее отвращение, так это количество багажа, которое я погрузил на борт (я знаю, что мне предстоит участвовать в официальных приемах и потому должен быть соответственно одет), плюс то обстоятельство, что я везу с собой клюшки для гольфа.

Среда, 4 ноября

Нассау, остров Нью-Провиденс, Багамы. Макстей и его команда определены на постой в форт Монтегю, это примерно в миле к востоку от города, а я снял номер в „Британском Колониальном“ отеле — похоже, набитом американскими инженерами и подрядчиками, судя по всему, съехавшимися сюда для строительства новых аэродромов. Вышел прогуляться по городу — толпы американских солдат и курсантов ВВС. Нассау, если особенно не приглядываться, выглядит скорее красивым, чем обветшалым. Это колониальный городок с населением в 20 000 или около того человек. Деревянные здания выкрашены в розовый цвет, очень много тенистых деревьев. В центре — опрятная маленькая площадь с памятником королеве Виктории, по обеим сторонам от которого расположены правительственные учреждения и суды. От гавани земля поднимается к гряде холмов, на вершине одного из них стоит Дом правительства (фронтон с колоннами, также розовый). Главная улица носит название Бэй-стрит, она почти в пять кварталов длиной, с затененными тротуарами, вдоль которых выстроились сувенирные магазинчики, продающие туристам безделушки и тряпки. К востоку от моего отеля расположен яхт-клуб, а к западу площадка для гольфа и клуб для чистой публики. Веннер-Грен владеет собственным островом, Хог-Айлендом, замыкающим лагуну гавани со стороны моря.

Я взял такси, поездил вокруг города: там и сям стоят большие дома, окруженные тропическими парками, а в глубине острова размещены две большие авиационные базы, на которых проходят обучение курсанты. Мы проехали мимо Дома правительства, и я заметил плещущийся на ветру „Юнион Джек“. Попытался представить себе Герцога и Герцогиню в этой удивительной, тупиковой, тропической глуши. Слово „городок“ приобретает здесь новый смысл. Герцога загнали в Нассау, от греха подальше, на сколь возможно долгое время, уж это-то понятно. Быть Королем и закончить вот этим — более вопиющее оскорбление трудно себе представить. Уже три приглашения на обед. Завтра пойду в ДП, засвидетельствовать почтение.

Четверг, 5 ноября

Прием в Доме правительства был посвящен какому-то заезжему американскому генералу. Изящное убранство комнат, обитая ситцем мебель, много растений и цветов, фотографии на лаковых столиках. Я получил джин с тоником и замешался в толпу гостей — главным образом военных, с вкраплениями местных сановников, потеющих в своих костюмах. Я ощущал себя странно самоуверенным в моем бравом белом мундире с нашивками коммандера. Адъютант [125] Герцога представил меня: „Вы, конечно, помните коммандера Маунтстюарта, сэр“. Герцог, очень загорелый, в бежевом костюме при галстуке в розовую и желтую клетку, смерил меня пустым взглядом. „Лиссабон, 1940-й, сэр“, — сказал я. „Ах, да“, — неуверенно ответил он и тут же удрал. Направился прямиком к Герцогине: они перекинулись несколькими неслышными словами, Герцогиня оглядела меня, что-то ему сказала, он сразу вернулся, теперь уже улыбаясь, и хлопнул меня по плечу. „Маунтстюарт, — сказал он. — Конечно! Клюшки для гольфа привезли?“.

Несколько позже я поговорил с Герцогиней. Прическа и грим ее так же безупречны, как в Лиссабоне. Она, впрочем, выглядит похудевшей, хотя, возможно, дело всего лишь в коротких рукавах ее платья, выставляющих напоказ костлявые, почти лишенные мышц руки. Она была очень любезна и понизила голос, чтобы сказать: „Что привело вас в этот идиотический рай? Будьте осторожны, а то умрете от скуки и сами того не заметите“. Я улыбнулся: „Охота за субмаринами“. „Вы должны пообедать у нас, — сказала она, — сегодня же. Где вы остановились?“. Похоже, я снова стал своим.

Вторник, 15 декабря

Три раза обедал в Доме правительства, в последний — даже сидел рядом с Герцогиней. Кроме того, играл с Герцогом в гольф, — полдюжины партий, впрочем, играли мы неизменно вчетвером. Побывал в каждом баре и клубе, какие тут есть, и по-моему, в большинстве частных домов, а уж с людьми из ВВС перезнакомился в таких количествах, что хватит до конца жизни.

Этот маленький город, как и всякий маленький город, изобилует слухами, сплетнями, интригами, враждой, вендеттами, взаимными обидами, альянсами и мезальянсами, кликами и бандами — как в среде того, что именуется истаблишментом, так и среди парвеню. Насколько я в состоянии судить, общество Нассау, в общих чертах, распадается на три основных категории. На самом верху находится губернатор и его окружение. Далее следуют политики — „Мальчики с Бэй-стрит“ (они же „Бандиты“): местные торговцы, воротилы и просто богатые люди, которые заседают в Законодательном собрании и его контролируют. Затем имеются держащиеся несколько особняком жители временные — военные и визитеры. Затем — пожилые налоговые беженцы, в основном англичане и канадцы, — чопорные, консервативные, с презрением взирающие на публику помоложе, более беспутную: на сомнительных предпринимателей, разведенок и разведенцев, относительно богатых и бесталанных молодых людей и их подружек. Эти ходят под парусом, закатывают вечеринки, слишком много пьют и легко меняют партнеров. В туристский сезон, с декабря по март, к ним добавляются их американские эквиваленты, приезжающие сюда ради зимнего солнца и la dolce vita [126] . Еще одну подгруппу, которая может перекрываться с любой из вышеупомянутых, составляют богатые, обладающие немалой властью люди, имеющие, вследствие их финансовой мощи, большое, хоть и не замечаемое прочей публикой влияние на все, что здесь происходит. К этой категории принадлежал Веннер-Грен и, должен сказать, трудно отыскать человека, который бы плохо о нем отзывался. Стоит упомянуть его имя, как поднимается вихрь слухов: он личный друг Геринга, он построил на Хог-Айленд ангар для нацистских подводных лодок, он владеет в Мехико банком. Я передаю все это, помечая как домыслы, в ОМР. И наконец, существует еще один мир — наиболее населенный и, парадоксальным образом, наиболее неприметный: собственно багамцы. В большинстве своем, это бедные работяги и рыбаки, живущие в лачугах, многое множество которых рассыпано за грядой холмов, на которой стоит Дом правительства — это поселение называется „Грантс-таун“. „Цветной барьер“ имеет на Багамах почти абсолютную силу — в смысле социальном, определенно (сегрегация присутствует даже в Герцогининой „солдатской кантине“). Мне говорили, что правило это соблюдается тут так же неукоснительно, как в южных штатах Америки. Любое отступление от него здесь, на Багамах, уверяли меня, может отпугнуть американских туристов. Даже в Дом правительства ни один черный через парадную дверь войти не может.