Кот в сапогах - читать онлайн книгу. Автор: Патрик Рамбо cтр.№ 14

— Вот еще! — фыркнул аббат Арриги.

— И меня арестуют за незаконное приобретение пулярки?

— При том, — подхватил аббат, — что я эту курочку сам купил в провинции.

— Надлежит опасаться всего и не доверять никому. Я только что расстался с Баррасом, он обрисовал мне положение в предместьях в самом черном свете. Мадам Пермон, вам следовало бы погрузить свои вещи в берлину и поспешить к мужу в Бордо. Здесь, в Париже, все висит на волоске.

— Ах, и правда! — воскликнула юная Лора. — Я вчера ужасно перепугалась.

— Расскажите же вашему Коту в сапогах, что вас так встревожило, мадемуазель Лулу.

— Мы собрались с Мариэттой в лавку купить ленты и кусок шелка, мама не хотела, чтобы мы шли пешком, поэтому мы взяли фиакр. Но на бульваре пьяные женщины стали кричать: «Долой Конвент! Подайте нам сюда наших патриотов!» Эти мегеры потребовали, чтобы кучер открыл дверь нашего экипажа, но он воспротивился и, пустив в ход кнут, стал отгонять их прочь. Я сказала ему, чтобы он сделал, как они просят, а сама приготовила двадцатифранковый ассигнат, держала его в руке. Но тут огромная фурия распахнула дверцу и как схватит меня в охапку! Я побледнела, задрожала…

— Но мадемуазель Лора не плакала, — похвасталась своею подопечной Мариэтта, подавая на стол золотистую пулярку.

— Это из гордости, — поддразнил Буонапарте. — Мадемуазель Лора не желала расплакаться перед неотесанными бабами.

— Короче, — подытожила мадам Пермон, — эти женщины пропустили фиакр, и все закончилось благополучно.

Она поманила гостей к столу, где аббат, вооружась ножом, с видом заправского стратега примеривался к операции разделки курицы.

— Я говорил серьезно, — напомнил Буонапарте, садясь.

— Нам известно, что вы никогда не шутите, — отозвался Арена, повязывая себе на шею салфетку.

— Мадам Пермон, вы рискуете, покупая провизию за городской заставой. Хотя бы тем, что на вас могут напасть по дороге.

— Все предусмотрено, Наполеон, не беспокойтесь так.

— И все-таки меня это тревожит.

— Но не станем же мы в самом деле есть собак!

— Они слишком тощие, — со смехом вставила Лора.

— Или ту рыбу, что продают на рынке Мартен, — продолжал аббат, отделяя куриную ножку. — Эта рыба с площади Мобер невесть когда подохла, сгнила наполовину, а они ее сбывают.

Мадам Пермон была дамой ловкой, Буонапарте об этом знал. Ей привозили контрабандную белую муку с юга, друзья-корсиканцы снабжали ее рыбой из Ножана, свежими овощами. Уже при Терроре она, будучи в Тулузе, получала сообщения о столичных новостях в записочках, упрятанных то в тесте, то среди утиных окорочков, в коробках с искусственными цветами, за шляпной подкладкой. Она перевела разговор на другое:

— А вы, Наполеон, ладите с вышестоящими?

— Они выше по чину, не более того.

— И как у вас идут дела?

— Да никак. Я могу стать кем угодно — китайцем, турком, готтентотом. Захочу отправиться в Турцию или Китай — что ж, значит, именно там мы с успехом потесним силы англичан.

Снаружи раздалась ружейная пальба. Но коль скоро она тут же затихла, сотрапезники молча принялись за свой завтрак, который, однако, был вскоре прерван: они услышали на лестнице чьи-то торопливые шаги. Кто-то опрометью взбежал на третий этаж и застучал в дверь.

— Открыть? — шепнула перепуганная бонна Мариэтта.

— Да, — обронила мадам Пермон.

— Те, кто опасен, не стучатся, — заметил Буонапарте. — Они открывают двери ударом ноги.

Мариэтта открыла, и перед ними предстал Жюно, покрасневший от бега, в развязавшемся галстуке:

— Бунт!

Дав мадам Пермон совет хорошенько забаррикадироваться в доме, Буонапарте надвинул шляпу на глаза, сунул под мышку трость и вместе с Жюно и аббатом поспешил на улицу. Им не потребовалось долго бродить, чтобы убедиться, что беспорядки начались. Кучка граждан, кипя гневом, обрушила свое возмущение на запертые ставни булочной. Беснующиеся женщины подбадривали криками оборванцев, лупивших по витрине железными прутьями. Подсаживая друг друга, они добрались до окон второго этажа, высадили ставни, вломились внутрь и вытащили на обозрение толпы человека, отчаянно дрыгающего ногами. «Это булочник!» — завопила одна из женщин. В воздух разом взметнулись сжатые кулаки и каскады брани, вой множества глоток требовал его головы:

— Ты припрятывал муку!

— Да нет же, я вам клянусь, что нет…

— А вот мы сейчас посмотрим!

— Лжец!

— Я ничего не мог, не от меня же зависит…

— Спекулянт! Мы из-за тебя голодаем!

Ставни на первом этаже в конце концов треснули под ударами, и в магазин хлынула орава граждан.

— Хоть бы они ничего не нашли, — пробормотал аббат.

— Вы не хотите, чтобы они поели? — спросил Жюно.

— Они же прирежут бедного малого, если найдут мешки с мукой.

— Если они найдут эти мешки, — сказал Буонапарте, — значит, булочник вор и заслужил такой жребий.

Аббат оглянулся на генерала, тот был бледен как полотно.

— Вам плохо, Наполеон?

— Мне? Нет, мне очень хорошо, это Франции плохо.

Буонапарте не выносил толп, которые невозможно обуздать, он презрительно именовал их чернью. В 1792 году он присутствовал при захвате Тюильри, это оставило у него ужасное воспоминание. Спекуляции недвижимостью в ту пору интересовали его куда больше, чем революция: он изыскивал дома, сдающиеся внаем, чтобы снимать их, а затем выгодно сдавать другим нанимателям. В трагический день 10 августа, когда народ взял приступом дворец, ему как зрителю событий посчастливилось занять прекрасное место: он гостил у Фоше, тот приходился родней его товарищу по военному училищу Бурьенну и торговал мебелью на площади Карусель. Происходящее взбесило Буонапарте: если бы ему поручили командовать охраной, этой сволочи никогда бы не прорваться! Он тогда ограничился тем, что спас гвардейца-швейцарца, которого толпа хотела растерзать. Ныне такая же толпа накинулась на булочника. Что он, генерал, мог тут поделать? Военный комитет не доверяет ему, его приятель Баррас за него не вступился, так что теперь он будет смотреть и пальцем не шевельнет. Секции предместий вооружаются — Жюно, по его словам, только что в Пале-Рояле слышал толки об этом. И хорошо, и пускай простонародье, вооружась, выступит против Конвента, пусть они грабят, жгут — Буонапарте останется в стороне. Булочника вытолкнули из окна в толпу голодных, и она обрушилась на него.

— Нам здесь делать нечего, — сказал Буонапарте.

Он взял Жюно за руку, и они быстро двинулись прочь, держась поближе к стенам домов.

— Эй-эй! — взвизгивал не поспевавший за ними аббат Арриги. — Подождите меня!