Устал рождаться и умирать - читать онлайн книгу. Автор: Мо Янь cтр.№ 114

— Хозяйка!

Звонко откликнулась и подбежала хозяйка. Хо-хо, вот кто это, оказывается! У Цюсян хозяйкой заделалась. Только сейчас я заметил на стене с восточной стороны от ворот закрашенное известью место с красными иероглифами — «Ресторанчик Цюсян». И вот У Цюсян, хозяйка, бежит к Яну Седьмому. Лицо напудренное, готовая улыбочка, махровое полотенце на плече, синий передник, сообразительная, неутомимая, радушная, профессиональная — вылитая тётушка А Цин. [229] Да, действительно мир переменился, реформировался, стал более открытым, [230] изменила облик и деревня Симэньтунь.

— Чего изволите, лаобань [231] Ян? — разулыбалась У Цюсян.

— Ты чего обзываешься? — зыркнул на неё Ян Седьмой. — Я лишь мелкий торговец бамбуковыми шестами, не дорос ещё, чтоб лаобанем величали.

— Ну уж не скромничайте, лаобань Ян, если даже выручать по десять юаней с одной штуки, с десяти тысяч шестов вы уже «стотысячник». Со ста тысячами в мошне разве не лаобань? Кого ещё можно так величать у нас в Гаоми? — не жалела она красок, ткнув его пальцем в плечо. — Гляньте, наряд какой, по меньшей мере юаней на тысячу.

— Ох, эти бабы, стоит рот раскрыть, столько всего наплетут. Лопну вот, как дохлые свиньи на свиноферме лопались, тогда только и успокоишься, — крякнул Ян Седьмой.

— Хорошо, лаобань Ян, ты и фэня ломаного не стоишь, нищий, ветер в кармане да блоха на аркане — так тебя устроит? Не успела рот раскрыть, чтобы взаймы попросить, так и дверь захлопнул, — притворно надула губки У Цюсян. — Говори, что нужно?

— Осерчала, что ли? — хмыкнул Ян. — И не надувай так губки, а то мотня уже рвётся!

— Шёл бы ты знаешь куда! — И У Цюсян огрела его по голове засаленным полотенцем. — Говори быстро, что надо!

— Пачку сигарет, «Добрый друг».

— Пачку сигарет, и всё? А выпить? — У Цюсян глянула на уже раскрасневшихся братьев Сунь. — Эти два молодца вроде маловато ещё приняли?

— Сегодня лаобань Ян угощает, — заплетающимся языком проговорил Сунь Лун. — Так что поменьше пить будем.

— Ты что, обидеть старшего брата хочешь, щенок? — якобы в гневе хлопнул по столу Ян Седьмой. — Сотнями тысяч не гребу, но на выпивку для двух почтенных младших братьев найдётся! К тому же, братки, ваш острый соус «хун» продают уже везде и всюду, не можем же мы и дальше готовить его в двух больших железных котлах под открытым небом? Дальше на вашем месте я сделал бы следующее: возвёл бы двадцать просторных и красивых цехов, установил две сотни котлов, чтобы работали две сотни человек, чтобы двадцатисекундная реклама шла по телевидению, чтобы острый соус «хун» прославился на весь Гаоми, на весь Шаньдун, на весь Китай. Вот тогда, братки, и придётся вам нанимать кого-то деньги считать. Видите, какие на самом деле чаяния возлагает на вас, богатеев, почтенный Ян! — И он ущипнул У Цюсян за зад. — Неси два «Чёрных кувшинчика», [232] подруга!

— Ну уж, «Чёрный кувшинчик», несолидно, — тут же сориентировалась У Цюсян. — Этим двум богатеям больше «Тигрёнок» [233] подходит!

— Мать твою, У Цюсян, ты, как говорится, точно на шест заберёшься — с полуслова понимаешь, — крякнул Ян Седьмой, поняв, что деваться некуда. — «Тигрёнок» так «Тигрёнок»!

Сунь Лун и Сунь Ху переглянулись.

— Брат, а ведь послушать большого лаобаня Яна — недурной план выходит, — сказал Сунь Ху.

— Я будто вижу, как эти юани, словно листья с деревьев, прямо с неба с шелестом сыплются, — заикаясь промямлил Сунь Лун.

— Братки, — продолжал Ян Седьмой. — Зачем, спрашивается, Лю Сюаньдэ [234] понадобилось трижды посещать шалаш Чжугэ Ляна и приглашать его? [235] Ему что, надоели праздность и безделье? Нет, ему нужен был план по наведению порядка в государстве. Чжугэ Лян научил Лю Сюаньдэ, что делать, вот Поднебесная и разделилась натрое. Я, почтенный Ян, и есть для вас, братки, такой советник! В будущем разбогатеете — не забудьте отблагодарить наставника!

— Покупать большие котлы, возводить цеха, набирать работников, увеличивать объёмы закупок — где на всё это деньги взять? — размышлял Сунь Ху.

— Пойдите к Цзиньлуну, попросите ссуду! — хлопнул себя по ляжке Ян Седьмой. — Припомните те времена, когда он сооружал помост в абрикосовом саду, революцию проводил. Вы, четверо братьев, были у него самые верные приспешники.

— У тебя, почтенный Ян, все слова в нехорошую сторону переиначиваются, — скривился Сунь Ху. — Что это за «верные приспешники»? Это «близкие соратники» называется!

— Хорошо, хорошо, близкие соратники, — согласился Ян Седьмой. — Во всяком случае, уважением у него вы пользуетесь.

— Почтенный Ян, — льстиво заметил Сунь Лун, — а ведь ссуду эту возвращать надо будет. Подзаработаем — хорошо. А если в убытке останемся, что возвращать?

— Ну и мозги у вас, свинячьи просто, — сплюнул Ян Седьмой. — У коммунистов как: если деньги не выброшены на ветер, считай, не потрачены. Будем с прибылью, может, возвращать и не придётся; будем в убытке, денег нет, даже если потребуют вернуть. К тому же эта марка соуса, «хун», уже так затрёпана, что обречена. Это всё равно что, готовя этот соус, топить не дровами, а юанями, куда убытки отнести?

— Значит, попросить Цзиньлуна помочь со ссудой? — подвёл итог Сунь Ху.

— Со ссудой, — эхом откликнулся Сунь Лун.

— А получив, накупить котлов, нанять работников, построить цеха, разместить рекламу?

— Накупить, нанять, построить, разместить!

— Именно так! Наконец-то дошло, твердолобые! — снова хлопнул себя по ляжке Ян Седьмой. — А лес для строительства цехов старший брат поставит. Цзинганшаньский бамбук, он крепкий, упругий и прямой, сотню лет простоит, не сгниёт. От цены ёлки лишь половина, поистине «цена дешёвая, товар превосходный». На двадцать цехов нужно четыре сотни балок. Бамбуковые жерди обойдутся по меньшей мере на тридцать юаней дешевле каждый. На одной этой поставке я вам экономлю двенадцать тысяч юаней!

— Кружил вокруг да около, а дело, оказывается, в поставке бамбука!