Спящий мореплаватель - читать онлайн книгу. Автор: Абилио Эстевес cтр.№ 28

Казармы были украшены, повсюду взвивались огромные кубинские флаги и ленты серпантина и висели плакаты «Да здравствует Республика!». Если уж был праздник, то его надо было отметить на широкую ногу. И были танцы, оркестры, военные парады. И публике был открыт доступ к объектам, находящимся в самом сердце недавно созданной республиканской армии.

Четырнадцатилетний мальчик по имени Хосе де Лурдес Годинес вступил на территорию казарм с радостью, новой для него самого. И с ангельской, блаженной улыбкой на лице. Потому что кривой старик, носивший пиратскую повязку на глазу, когда-то был другим. Правда, Полковником его начали называть очень рано, хоть он им и не был. Он вообще не имел никакого военного звания, он никогда не был даже солдатом. История этого прозвища, по-своему забавная, была частью истории его несбывшихся надежд и его жизни. Его стали называть так задолго до того, как хрупкая ветка мелии, или так называемого райского дерева, навсегда сделала его кривым, и задолго до того, как он превратился в долговязого и вечно брюзжащего старика со странностями, похожего на провидца, попа-расстригу или колдуна, который обжигал уголь, доил корову и ухаживал за вьюрками на затерянном, некрасивом пляже.

Восьмидесятилетнему одноглазому старику с пиратской повязкой когда-то было четырнадцать лет. И он был наивным и восторженным, и говорили, что был он даже красивым, высоким и обаятельным. Он был так хорош собой, что его сравнивали с актером Дугласом Фэрбенксом из Денвера, хотя позже стало очевидно (по крайней мере, так говорила Андреа, когда выпивала рому больше обычного), что он похож на сына Дугласа Фэрбенкса и одной очень богатой блондинки по имени Анна Бет Салли.

С тех пор прошло семьдесят лет, целая жизнь. Носить повязку на пустой глазнице было далеко не самым трагичным фактом биографии для человека, которому перевалило за восемьдесят. Глаз был наименьшей из жертв, которые Хосе де Лурдес принес неумолимому богу, управляющему ходом времени.

— Восемьдесят лет никуда не спрячешь, они не то что на лице — на всем теле написаны.

Это он заявлял категорично, более низким, чем обычно, голосом, и достаточно было посмотреть на немногие сохранившиеся фотографии его юности, чтобы понять не только что он прав, но и что это еще мягко сказано.

Это Менандр, спрашивала себя Валерия, это греческий драматург по имени Менандр сказал, что «тот, кого любят боги, умирает молодым»? Не важно, кто это сказал. Так или иначе, эта красивая фраза заключала в себе горькую правду: те, кто умирали молодыми, оставляли живущим тоску по красоте, которая неизбежно исчезнет. Милость богов к тем, кого они любят, состояла в избавлении от унижения старостью.

С бедным Полковником-Садовником боги не были столь деликатны, чтобы освободить его от подобных испытаний, и обрекли его на жизнь длиною в восемьдесят лет, пока он не превратился в «чумазого», как он сам выражался, старика, слепого на один глаз и близкого к истощению, хромающего (по страницам книги, которую напишет Валерия), опираясь на мангровую палку, которая пыталась скрыть свою сущность трости. В одноглазого старика, давно переставшего быть похожим на Дугласа Фэрбенкса-младшего. Боги любили его сына Эстебана, и в некотором смысле они также любили Серену.

Но вернемся в тот день, 20 мая 1910 года, допустим, что тогда молодой человек, которым был Полковник, был так же красив, как его сын Эстебан. Его красота была иного рода, но такая же яркая. Когда он еще не был Полковником, у него были золотистые волосы и глаза тоже золотистые и блестящие, как монеты. И к тому же умные. Их близорукий взгляд всегда был тяжелым, пристальным и умным. Кроме близорукого взгляда этот юноша имел пропорционально сложенное, гибкое тело. И редкий низкий голос, отчего казалось, что бы он ни говорил, даже если что-то очень нежное, что он собирается отдать приказ. Или запеть. Петь он никогда не любил и никогда даже не пытался. Отдавать приказы — да. А петь или длинно и пышно говорить он не любил. Он любил лес и море. А еще больше тишину. И самым большим разочарованием в жизни было для него то, что он не родился, например, в Вермонте.

Почему в Вермонте? Это длинная и непростая история. Тяга к месту, называемому Вермонтом, которую разделяли еще по меньшей мере два персонажа этой истории, можно сравнить с тягой, испытываемой другими людьми к Кифере (а если не к реальной Кифере, то к той, которую так ярко и радостно изобразил Ватто) или к Сабейскому царству, где яблони приносили плоды, превращавшиеся в младенцев, или к Острову Сокровищ, или к прекраснейшему Изумрудному городу, столице страны Оз.

Возможным объяснением тому, что наш герой хотел родиться в Вермонте, была гравюра, виденная им однажды в кабинете сержанта Пурона. На гравюре были изображены черные перекладины оконной рамы, сквозь которые видно было заснеженное поле с кривыми, голыми деревьями. Этот заснеженный пейзаж в окне наполнял его меланхолией. Конечно, это мог быть Вермонт, а могли быть Айдахо, Северная Каролина, Арканзас, Кифера, Сабейское царство или Изумрудный город.

Родиться не в Вермонте, а на Кубе было злой шуткой судьбы. Обвиним в этом опять же богов. Вне всякого сомнения, место рождения, выпадающее на долю их созданиям, было выражением их гнева или благосклонности. Родиться на Кубе, считал Полковник, означало высшую степень враждебности богов. Богов, которые к тому же забыли о нем и его красоте и обрекли его на жизнь длиной восемьдесят лет или больше.

А прожить безвыездно восемьдесят лет на Кубе это не то же самое, что прожить восемьдесят лет в любом другом месте.

Никто точно не знал, когда и почему Полковник преисполнился ненависти к острову, на котором родился, к единственной стране, которую он знал, если не считать короткой экскурсии на яхте (испорченной к тому же морской болезнью) на Багамы и острова Теркс и Кайкос, в которой он сопровождал неустрашимого Сэмюеля О’Рифи. Точно так же никто не знал, когда и почему он полюбил страну, которую никогда не увидит, которую ему не суждено будет узнать. Кто-то как будто рассказывал, что еще мальчишкой двенадцати-тринадцати лет Хосе де Лурдес прочитал биографию генерала Гранта, знаменитого военачальника, участника войны Севера и Юга, а потом президента Соединенных Штатов. И что эта книга поселила в подростке непоколебимую решимость учиться в Вест-Пойнте и прожить героическую жизнь.

«Человек предполагает, а Бог располагает», — всегда повторял Полковник, питавший слабость к поговоркам.

Так совпало, что в 1910 году, в том самом году, когда можно было наблюдать комету Галлея, а Мамина (которую, как можно догадаться, тогда еще не звали Маминой) вышла замуж в Ла-Майю, Хосе де Лурдесу Годинесу исполнилось четырнадцать лет. До этого дня каждое утро мальчик делал вид, что направляется в школу падре Сальседо, недалекого и погрязшего в пороках священника родом из Ла-Манчи, а сам сбегал слоняться по холмам вокруг казарм Колумбия, которые тогда еще, говорили, принадлежали известному мерзавцу, носившему титул графа де Каса Баррето [44] . Американские казармы окружали крутые склоны, сплошь заросшие миртом, сумахом и морским камышом.