Только моя Япония (непридуманное) - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Пригов cтр.№ 32

А так-то города мало впечатляют. Ну, можно еще вспомнить необыкновенный новый отель в Осаке, где в центральном высоченном и огромадном холле разместилась внушительно-длинная аллея из пальм, каждая высотой в метров двадцать. Регулярно, два раза в год гигантские деревья, как баллистические ракеты дальнего радиуса действия, уходят в глубину неведомой шахты. Они опускаются туда специальными тончайшими прецессионными устройствами, не раскачивающими их и не перегружающими скоростью опускания. Все это производится для простой помывки верхних огромных листьев, собирая толпу зевак, простаивающую сутками в созерцании завораживающей процедуры. После проведения санитарной обработки деревья снова возносятся на свою исполинскую высоту. Их прекрасная колоннообразная аллея ведет к размещающемуся на значительном расстоянии от центрального входа огромному, набитому всяческой электронной и сценической техникой, драматическому театру, тоже, однако, вмещающемуся в непомерной величины холл гостиницы. Можно еще помянуть и уже помянутый новейший вокзал в Киото. Ну, кто-то припомнит еще что-то в других городах. Но не больше. Да, еще, конечно, повсеместные многочисленные многоярусные высоченные транспортные развязки, взлетающие иногда на такую умопомрачительную высоту, что страшно и взглянуть на весь оставшийся в исчезающей дали и низи, брошенный и уже почти назад невозвратимый мир. Они украшают (если, конечно, украшают) города и пространства Японии достаточно давно, так что, когда наш Тарковский еще при жизни захотел изобразить в «Солярисе» картину будущего мира, он избрал именно эти сооружения японского гения. Тогда они представлялись, да и представляются поныне весьма футурологическими сооружениями и для европейцев, не говоря уже про ископаемых советских обитателей, которым они казались не просто сооружениями XXI, XXII или XXV веков, но явлениями райских или адских видений, в зависимости от отношения к современности и ее оценке.

При всей вроде бы экстремальности и агрессивности японской технологии, столь знаменитой на весь мир, интернетизация страны, как опять-таки мне рассказывали, началась весьма недавно, даже позднее нашей, столь неоднозначной в этом отношении страны. Но сейчас все уже движется стремительно и неодолимо в данном направлении. В описанном выше городе Вакканай, например, существует специальный университет с электронно-компьютерной специализацией. Оснащение его новейшим оборудованием, разглядываемым мной с неописуемым удивлением и почти дикарским восторгом, оказывается, на порядок выше наимощнейшего подобного же всемирно-известного американского университета. Мне называли имя того американского заведения, но я не упомнил, боюсь перепутать. Так вот у нас, то есть у них, то есть в Японии, на порядок выше, чем в хваленой Америке. Но естественно, по рассказам самих японцев. Однако не забудем, что все-таки известные нам фирмы «Сони», «Санио», «Тошиба», «Шарп», «Панасоник», «Тойота», «Ясмак», «Шимозума», «Айва», «Ниссан», «Ямаха», «Фуджи», «Дувидо», «Субару», «Кирин», «Мазда», «Накойя», «Ямахана», «Дакомо» — какие еще? вот какие — «Мирамото», «Никон», «Кокуйо», «Хонда», «Ниссеки», «Долькио», «Сейка», «Ёмо», «Юсис», «Комодая», «Такеучи», «Джейл», «Судзуки», «Ничируйо», «Асахи», «Сантори», «Маруиши», «Ашикару» — какие, спросите, еще? вот вам какие — «Ямаха», «Мията», «Мочудзуки», «Намикара», «Сантер», «Камрай», «Сумитомо», «Таисоо», «Нумано», «Лернаи», «Торай», «Никка», «Лотте», «Соттабанк», «Эниси», «Джейт», «Меиджи», «Юкиджириши», «Глирико» — какие, спросите, еще? ах, не спросите! тогда я сам скажу: вот какие — «Лайон», «Сеибу», «Энтитити», «Джури», «Канебо», «Джомо», «Шова», «Секкуие», «Зоджируши», «Идумитсу», «Миата», «Канон», «Минольта», «Коника», «Такефуджи», «Хино», «Сейкоша», «Денон» и многие другие, которых я уж не упомню, и многие-многие другие, которых я просто и не ведаю — все-таки японские.

Тут я вынужден временно прервать плавное, ну, условно плавное, повествование, чтобы сделать важное сообщение. Ура! Ура! Спешу порадовать себя и вас. Наконец-то, бродя по извилистому, но достаточно обжитому берегу моря в Вакканай, я нашел-таки две малюсенькие йенки, эквивалентные двум американским центам. Не ахти что, но дело-то ведь, понятно, не в сумме. Дело в принципе и в идее. Таким образом, через это восстановлена, в некотором роде, репутация японцев в смысле их возможной склонности к беспорядочности, распиздяйству и просто человечности — правда, всего на две йены и только один раз за несколько месяцев. В Америке, в Англии и в Германии человечность бывает явлена в размере до трех долларов и с регулярностью до раза в неделю. То есть в 1500 раз выше! Но повторяю, дело в принципе. В самом ее наличии. В некотором смысле, через то восстановлена и моя репутация по-ястребиному зоркого искателя и ловителя счастливой случайности. Теперь с легкой душой и чувством удовлетворения вернемся к планомерному повествованию.

Конечно, обустроенность быта всякого рода современными изобретениями весьма впечатляюща — бесчисленные вариации и модификации самооткрывающихся, самозакрывающихся, самоговорящих, самовозникающих, самоисчезающих и самоизничтожающихся устройств, скоростные бесшумные поезда и многоярусные развязки, специально выведенные бесхвостые кошки, карликовые лошади, слоны, верблюды и даже, размером в тридцать сантиметров, карликовые акулы, своими недвусмысленными чертами и хищным очертанием вполне воспроизводящие образ натуральных отвратительных созданий, временных союзников наших японцев в их борьбе против американцев периода Пирл Харбора. Ну ладно, не будем о неприятном и мучительном, к тому же уже отжитом, превзойденном и искупленном.

Так вот, еще повсюду мелькают крохотные автомобильчики неизвестного мне предназначения, крохотные тракторчики, сеялки и веялки почти комнатного размера усердно, трогательно, аккуратно и эффективно стригут, жнут, секут, веют, сеют, складывают, пакуют и укладывают среди абсолютно пустынного бескрайнего поля все, что подлежит их вниманию и ответственности, — чудная, завораживающая, прямо-таки идиллическая картина. Повсеместно распространяют прохладу и раздражающую горло и кожу сухость бесчисленные кондиционеры (а при местной жаре без них — просто погибель!). Приводят просто в онемение и почти в священный трепет лающие и западающие конкретно на вас удивительно зооморфноподобные роботы-зверюшки, роботы-люди и роботы-монстры. Я уж не поминаю об остальных всяческих других поражающих воображение примочках. В гостиничном номере посреди телевизионной трансляции, прерывая ее, вдруг появляется горящая прямо-таки неземным огнем, бросающая вас в оторопь, а то и просто, по непривычке и всегдашней готовности к неприятностям и катастрофам, надпись: Господин такой-то, вам есть сообщение!

Боже мой! Какое сообщение?! —

Вам есть сообщение! —

О чем? О чем? Я не хочу! —

И тут же бегущей строкой проносится текст присланного вам факса. Вот так-то. Куда тут убежишь да спрячешься?! Думаю, что это отчасти может неприятно поразить наших ребят и не понравиться им, хотя и не сможет не поразить неизбалованное воображение.

Когда, например, бродишь днем по-вдоль берега Охотского ли моря — с одной стороны или Японского — с другой, по самому северному, в упор смотрящему на туманные российские территории мысу Японии в окружении мягких зеленых холмов, издали выглядящих почти бархатным посверкивающим покрытием главного императорского дивана в главном зале приемов Главного императорского дворца, обдуваемый свежим упругим ветром и сопровождаемый наглыми криками слетающихся чаек, то… Но я, собственно, не о том. Я о том, что когда бредешь днем по-вдоль берега моря, то видишь выстроенный бесконечный ряд всяческого рода «тойот», «ниссанов», «чероки» и прочих, радующих глаз любого русского, джипов. Они ожидают своих хозяев, рыбаков-одиночек, на лодочках, впрочем механизированных по последнему слову техники, ушедших в море за своей жалкой и неверной добычей.