Частная жизнь Пиппы Ли - читать онлайн книгу. Автор: Ребекка Миллер cтр.№ 5

Стол был накрыт, но очень небрежно: тарелки словно побросала разозлившаяся на хозяев служанка. На некоторых засыхал шоколадный торт, другие пустовали. Кусок торта смазали чем-то, по цвету напоминающим арахисовое масло. Пиппа осторожно принюхалась: так и есть, масло. А ведь вчера она точно протирала стол влажной губкой! Да, кухню оставила безупречно чистой… По спине побежал холодок, и Пиппа обернулась, представляя, как из гостиной за ней следят горящие злобой глаза шизофреника: сбежав из психиатрической клиники, он затаился там с перепачканным шоколадом ножом. Не увидев никого, Пиппа проверила черный ход. Заперто. Обошла вокруг дома, осмотрела каждое окно и дверь — везде закрыто. С улицы никто не проникал. Значит, это Герб. Но ведь они оба легли в одиннадцать, и муж уснул первым… Неужели после полуночи он угощал шоколадным тортом и арахисовым маслом неизвестных гостей? Нет, исключено! Тогда откуда торт?

Пиппа убрала со стола, выбросила объедки в мусорное ведро, загрузила тарелки в посудомоечную машину и приготовила кофе.

Она допивала первую чашку, когда на кухню вошел Герб, открыл парадную дверь и поднял с коврика газету.

— Ну, — начала Пиппа, — получается, ты устроил вечеринку, а меня не пригласил?

— О чем это ты? — спросил муж, надевая очки для чтения.

— Ты тарелки не убрал.

— Какие еще тарелки?

— Милый, сегодня утром на столе стояли шесть тарелок с тортом. Вернее, нет, не так: торт лежал на четырех тарелках, две другие пустовали, большой кусок торта был смазан арахисовым маслом.

Герб оторвался от газеты.

— Ты что, совсем свихнулась? — захохотал он.

— Сначала я решила: в дом кто-то проник, — но двери оказались заперты.

Воцарилась тишина.

— У кого еще есть ключи?

— У технического персонала и мисс Фаннинг.

— Уборщицы? Она ведь в Нью-Милфорде живет. Зачем ей ехать в такую даль ради шоколадного торта? Давай лучше проверим, не пропало ли что…

Ничего не пропало.

Пиппа позвонила мисс Фаннинг, якобы подтверждая договоренность на понедельник, а потом, будто вскользь, спросила, чем та занималась накануне ночью.

Возникла неловкая пауза.

— В боулинг играла, — смущенно отозвалась женщина.

Позвонив администратору комплекса, Герб подал официальную жалобу, однако обращаться в полицию отказался.

— Наверное, нечто подобное можно назвать преступлением без потерпевших, — раздувая ноздри, заявил он.

Администратор вежливо рассмеялся.

Вызвав слесаря, Пиппа велела сменить замки, и все ключи супруги оставили при себе. Прошла неделя, а она постоянно думала о торте. Это наверняка Герб. Он просто забыл… Он теряет рассудок. Отныне Пиппа следила за мужем с особой пристальностью, и каждый раз, когда Герб не мог найти очки или забывал чье-нибудь имя, ее подозрение росло. Утром следующего воскресенья на кухонном столе обнаружились молодая морковь, которую макали во вскрытую упаковку ванильной глазури, сковорода с намертво пригоревшими ломтиками ветчины и грязные тарелки. Пиппа разбудила Герба и показала ему все как есть. Несколько минут супруги молча смотрели друг на друга.

— Думаю, тебе стоит обратиться к доктору, — наконец предложила Пиппа.

Герб пришел в ярость:

— Ладно, Альцгеймер так Альцгеймер, значит, придется вскрывать вены, но сначала я хотел бы увидеть доказательства!

Не теряя времени, он отправился в центр электроники и бытовой техники, находившийся в том же мини-молле, приобрел небольшую камеру слежения, а затем пригласил специалиста, который установил ее под потолком кухни.

Взобравшись на стремянку, бедный парень несколько часов колдовал над камерой. Заметив на его лице пот, Пиппа тут же включила кондиционер.

— Наверное, странно, что кому-то понадобилась камера на кухне?

— Жители комплекса как только не развлекаются, вы даже не поверите!

— Правда?

— Угу, но на кухню камеры я действительно еще не ставил.

— Да? Вообще-то она не… — Пиппа осеклась. Пусть техник лучше думает, они с мужем снимают любовные утехи на кухонном столе, чем догадается, что Герб собирает доказательства своего прогрессирующего слабоумия.

Часом позже Пиппа наводила порядок в гостиной и, неожиданно взглянув в тонированное зеркальной пленкой окно, увидела на подъездной аллее Надо ярко-желтый пикап с прицепом. Прицеп оранжевый, с окошками, закрытыми красными шторами в синюю полоску. Интенсивно жестикулируя, Дот что-то объясняла темноволосому парню, который нес большую картонную коробку. Взяв с журнального столика бинокль, Пиппа навела его на парня. Хм, он в джинсах и футболке с крупно написанным «Что?» на спине. Похоже, сынок-полуфабрикат все-таки вернулся к родителям… С Дот очень весело и разговаривать легко! Пиппа даже почувствовала себя другим человеком: для Дот Надо она существовала вне среды, семьи и окружения, просто подруга — и все. Еще несколько месяцев назад Пиппа скорее научилась бы летать, чем стала общаться с кем-то вроде Дот, ведь их с Гербом окружали активно пишущие авторы, критики и поэты. Однако в столь рафинированной компании Пиппа никогда не решалась расслабиться по-настоящему. Лишь с близнецами, когда они были маленькими, она не знала ни скованности, ни стеснения. Грейс с Беном не сомневались в ней ни секунды и называли «мамочкой». Они принимали ее такой, какая она есть, и сама Пиппа тоже. Но детки оперились и вылетели из гнезда. Время от времени они звонили и приезжали в гости, но прежней уверенности в их взглядах уже не читалось. Хотя Бен до сих пор относился к матери с нежностью и трепетом. Парень всегда довольствовался малым, ожидал многого и получал то, что ожидал. Кажется, он родился чутким, заботливым и надежным. С ним Пиппе было легко, удобно и спокойно. Зато Грейс получилась настоящей оторвой. В ее обществе Пиппа ощущала себя безмозглой болтушкой и мучилась из-за того, что подводит дочь собственной никчемностью. Увы, проблемы не ограничивались даже этим.

В раннем детстве капризная Грейс цеплялась за мать, как обезьянка. Любовь к Пиппе была эгоистичной и отравлялась духом соперничества. Брата-близнеца Грейс обожала, но материнским вниманием хотела наслаждаться одна. Вскоре после четвертого дня рождения малышка устроилась в ногах у Пиппы, раскрыла книжку и прочла вслух целую сказку. Молодая мать искренне удивилась: чтение девочка осваивала без особого желания и даже буквы повторяла через силу. Упившись триумфом, маленькая Грейс нахмурила лобик: «Теперь ты любишь меня больше, чем Бена?» Пиппа посадила дочь на колени и порывисто обняла, чувствуя, как угрызения совести отравленной иглой жалят сердце. Она ведь понимала, к чему клонит Грейс. В отдельные минуты, которые, к счастью, растворялись в безмятежном потоке повседневной жизни, бешеные вспышки дочкиной ревности казались высокомерными, деспотичными и даже отвратительными.

Однажды, глядя, как корабль скрывается в океанской дали, Грейс заявила матери «Ты моя насколько хватает глаз!»