Смерть Банни Манро - читать онлайн книгу. Автор: Ник Кейв cтр.№ 54

Банни открывает глаза и видит, что весь мир выкрашен в красный цвет. Он смутно догадывается, что стоит на четвереньках посреди улицы. Он слышит вдалеке чей-то плач и чувствует, как его избивает чудовищный дождь. Он видит, что земля под ним розовая от его собственной крови. Он проползает несколько шагов и задумывается, зачем ему это. Он оглядывается назад, видит желтую машинку, накрученную на темно-красную бетономешалку, и медленно поднимается. Он смотрит на свои руки и с удивлением обнаруживает в них детскую энциклопедию. Он снова оглядывается на смятую желтую машину, и перед глазами у него возникает мальчишеское лицо.

Раздается удар грома, Банни поднимает голову и смотрит на черные облака, которые плывут у него над головой. Он видит, как с неба срываются серебряные вилы молнии, и, задержав дыхание, всей грудью бросается вперед и всасывает молнию сердцем — энциклопедия вырывается у него из рук и с оглушительным хлопком падает на землю, на груди вспыхивает похожий на паутину шрам, и Банни, застыв, обрушивается на залитую дождем землю.

Во-первых, тут темно. Но Банни не удивляется: он всегда догадывался об этой темноте. Во-вторых, здесь пахнет: прогорклый смрад запаха тела, в котором заключен острый привкус женской крови, сошедшей с ума от ужаса, — и, вдохнув эту вонь, Банни понимает, что в действительности-то он жив. Вот он выплывает из самых тихих и удушающих глубин самого глубокого и черного моря и обнаруживает, что та вещь, которая так плохо пахнет и все время находится где-то рядом с ним, отплыла далеко в водную темноту и тащит его на поверхность — за жадным глотком воздуха. Нижней половиной тела он чувствует ее жар, но в ее близости есть что-то нехорошее и грязное. Она — вот тут, совсем рядом и вдруг наклоняется еще ближе и сжимает его в объятьях. Он чувствует в ней особую пластичность — даже отсутствие костей — и понимает, что, весьма вероятно, это существо вообще рептилия. Когда оно говорит, от его дыхания несет дерьмом и зловоние облепляет лицо Банни подобно кухонной тряпочке, или савану, или чему-то вроде этого.

— Они меня все-таки поймали, эти суки, — говорит оно. Слова ползут по лицу Банни, просачиваясь в уши, рот и ноздри.

— Обвели вокруг пальца, так-то, — говорит оно. Банни чувствует, что, чем бы ни была эта вещь, она догола раздета. Когда она наклоняется к нему, ее возбужденный фаллос прижимается к его животу и пульсирует сладострастным жаром.

— Дали мне от двадцати пяти до пожизненного! — вдруг завывает существо, прижимаясь покрепче к Банни. — От двадцати пяти до пожизненного без единой гребаной щелки! Банни чувствует, как существо забирается на него, и его обжигающий пенис — длинный и тонкий — двигается по животу Банни, а настойчивое колено раздвигает ему бедра.

— Помоги мне! — стонет оно. Банни пытается пошевелиться, но ничего не выходит. Хочет открыть глаза, но кажется, кто-то крепконакрепко зашил их иголкой и ниткой. И тут он понимает, что видит крошечные пятнышки света, проникающие из внешнего мира.

— Я ведь за тобой следил, — с неожиданной приторной доверительностью произносит голос. — Ну ты и приколист, братан!

Банни чувствует, как вымазанная жиром тяжелая рука наваливается ему на шею. — Ты просто невозможно смешной, дружок, — продолжает голос. — Тебе нет равных!

Банни чувствует, как пульсирующий фаллос спускается все ниже по его животу, проскальзывает через пах и заползает ему между ног. — Ты меня вдохновляешь, брат!

Банни отчаянно пытается сопротивляться, но не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. — У тебя талант, мой друг! Ты просто магистр искусств!

Банни видит, как точечки света соединяются, разрастаются, и черные створки его ресниц наконец раздвигаются. Он открывает глаза, и под агрессивным светом его зрачки болезненно сужаются. — А вот тебе кое-что на память обо мне, — шепчет голос. — До нашей следующей встречи.

Тут Банни видит вымазанное чем-то алым лицо с черной дырой рта, кровоточащий красный язык, желтые глаза и козлиные рога — и все это разом опускается на него подобно любовнику и с обжигающей болью пронзает его распластанный зад.

Затем, достигнув оргазма, дьявол прижимается к уху Банни чем-то горячим и жидким и издает горестный стон — когда-то Банни уже такой слышал. “Моя главная задача — доставить тебе наслаждение”, — кажется, произносит он.

Ночь — темно-синий бархат, луна — алебастровый шар, а планеты и звезды рассыпаны по небу горстями и ведрами, будто золотые монеты. Соленый запах моря въелся глубоко-глубоко в легкий бриз, дующий с океана, и по секрету говорит с толпою женщин, которые идут по залитой натриевым светом главной улице — говорит с ними о сокровенных женских тайнах, об их непробужденных безграничных желаниях, о русалках с серебристыми волосами и бородатых морских царях с трезубцами в руках, о горбатых морских чудищах и усыпанных драгоценностями затонувших городах, укрытых толщей непроглядной воды. Такой волшебной ночи не было в Богнор Регис уже много лет.

Банни стоит у окна своего домика и смотрит на толпу, которая движется по ярко освещенной дорожке и проходит мимо бассейна, розового и таинственного, где железобетонный слон в желтой балетной пачке брызжет клубничной водой из задранного хобота. Банни улыбается себе под нос, когда ничего не подозревающая толпа женщин проходит мимо гигантского кролика из стекловолокна с выпученными глазами и торчащими зубами, который эксцентричной аватарой или, там, символом рода стоит у водяной горки. На узкой круговой дорожке у главного бассейна стоит разноцветный детский поезд, и его локомотив украшает то же самое восторженное клоунское лицо, которое Банни помнит с тех пор, как приезжал сюда с отцом в детстве. Он помнит и парк аттракционов с монорельсом мирового класса, и Форт Апачей, и голландскую мельницу, мимо которой проплывает толпа, огибая детскую площадку с ее пустыми качелями, заброшенными горками и никому не нужными песочницами.

Черный обрывок тучи проскальзывает по поверхности луны, Банни затягивается “ламберт-и-батлер” и смотрит, как кто-то указывает на Веселый Театр, ктото — на поле для гольфа (с его огромным мячиком, установленным на тридцатифутовой стойке), а кто-то — на зал игровых автоматов, и все они спускаются по лестнице и входят в Главный Зал базы отдыха Батлинс в Богнор Регис.

Банни стоит у окна, и в его позе есть какая-то особая решимость: обе ноги прочно упираются в землю, подбородок приподнят, плечи расправлены и суровы, а на лице — сосредоточенность, ну и еще печаль. Над входом в Главный Зал мигает розовым неоном девиз базы отдыха Батлинс: “Наша главная задача — доставить вам наслаждение”, и сквозь арочные окна зала Банни видит, как бесцельно кружит внутри толпа женщин с приглашениями в руках — они рассматривают друг друга и никак не могут понять, что их сюда привело. “Наша главная задача — доставить вам наслаждение”, — говорит Банни сам себе и, запрокинув голову, высасывает содержимое банки кока-колы. На нем свежая рубашка — широкие красные полосы с контрастными белыми манжетами и воротником, — а из открытого ворота изморозью выглядывает странный, похожий на паутину шрам. Банни щедрее, чем обычно, напомадил свой начес и уложил его так, чтобы тот лежал посреди лба с новой, почти йогической безмятежностью. Щеки его тщательно выбриты и обильно обрызнуты пахучим одеколоном, а над правым глазом красуется тонкий выпуклый рубец длиной примерно в дюйм, который выглядит так, будто его слепили из пластилина.