Сила меча - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Тедеев cтр.№ 70

Задания они получали от людей, обладающих способностями к телепатии и развившими у себя эти способности длительными тренировками.

Выполняли задания пауки неукоснительно, даже если выполнение такого задания означало для них неминуемую гибель. Потому что гораздо больше смерти боялись они звуков особых валторн. Вернее, как я понял, не совсем звуков, эти “валторны” издавали не только звуки, но и излучали что‑то наподобие радиоволн, улавливаемых вживлёнными в мозг паука пластинами даже на очень большом расстоянии. Для каждого боевого паука существовала отдельная, именно на него настроенная валторна.

За всю историю использования боевых пауков не было известно ни одного случая даже малейшего неповиновения. В дрессировке используется кнут и пряник, но для пауков пряник был не нужен, настолько силён был их страх перед кнутом.

В больших клетках сидели летунцы, громадные птицы, точнее, не совсем птицы, а какие‑то летающие динозавры, что‑то вроде птеродактилей. Использовались летунцы для того, чтобы, например, сбрасывать сверху на врага небольшие бочонки с кипящей смолой.

Ещё мне запомнились боевые псы, крупные длинноногие собаки, похожие на борзых. Собаки эти были бы очень красивыми, если бы не их безобразные, почти крокодильи морды. Укусы у этих псов были, как оказалось, страшной силы, они были способны легко дробить кости даже однорогов. Однако в бою такие собаки использовались мало, против хорошо вооружённых пеших воинов в тяжёлых доспехах псы эти были бессильны. Иногда их выпускали против кавалерии, лошади очень боялись этих быстроногих “крокодилов”, которые запросто могли на всём бегу одним укусом сломать им ногу, разорвать глотку. Но чаще псы использовались в карательных целях для устрашения и без того замордованных крестьян.

Оружие было в основном обычным, средневековым. Но среди воинов были и люди, совсем не носившие оружия. Они с помощью заклинаний могли приводить в действие некие мистические силы. То есть действовать приблизительно так, как я, дурак, действовал на той проклятой вечеринке. Результаты действий заклинателей были гораздо скромнее того, чего сдуру добился я, но тоже очень даже не слабые. Они могли вызвать проливной дождь, крупный град, ураганный ветер, нашествие насекомых и многое другое. Заклинателей использовали очень редко, реже даже, чем боевых пауков, результаты их заклинаний были труднопредсказуемы и могли нанести вред не только врагу.

После смотра состоялись торжественные похороны герцога и офицеров. Похороны эти, похоже, ни у кого, кроме меня, не вызывали особого уныния. Смерть в этом мире была делом совершенно привычным, никого не удивляла и не особенно пугала. Но мне при виде гробов стало плохо, к горлу подкатила тошнота, и я с ужасом почувствовал, что на меня опять, как и после убийства герцога, начинают накатывать волны безумия. Раина вновь пришла на помощь, обеими руками сжала мою ладонь и держала так до тех пор, пока я не пришёл в себя. К счастью, продолжался припадок в этот раз совсем недолго, и никто его, кроме Раины, похоже, и не заметил.

Когда после похорон мы возвращались в деревню, среди пасшегося на лугах крестьянского скота я кроме вполне заурядных животных увидел уже знакомых мне однорогов, только не боевых, а “обычных”. А также животных, похожих на лосей. И совершенно фантастических листоедов – существ с телом громадной коровы (с выменем) и длиннющей шеей жирафа. Листоеды объедали листья с деревьев, похожих на гигантские, высотой в четтыре–пять метров, папоротники. Как я понял, папоротники эти разводили специально для этих листоедов.

Мы вновь вошли в деревню, и я, когда увидел накрытые для праздничного пира в мою честь столы, неожиданно почувствовал волчий, просто нестерпимый голод. И тут же – неожиданный новый приступ тошноты, меня едва не вывернуло наизнанку. Хорошо ещё, что желудок был пуст.

Приступ тошноты вызвал запах и вид мяса, от которого ломились столы. Огромные бифштексы с кровью сразу же заставили вспомнить окровавленные трупы убитых мной людей. От одной мысли о том, что мне, возможно, придётся всё это есть, я чуть не умер. К счастью, непременно есть мясо от меня никто не потребовал, на столе полным–полно было и вполне вегетарианских блюд.

Наполнялись вином и осушались кубки, гремели приветствия, подхватываемые восторженными глотками, то и дело раздавался оглушительный хохот. Люди вовсю веселились, празднуя смерть герцога, своих командиров и товарищей и моё возведение на герцогский трон…

В самый разгар пира к сидящему в стороне за отдельным столиком Ларемизу, назначенному мной новому старосте деревни, подскочил крестьянин с перекошенным от страха лицом. Он что‑то прошептал тому на ухо, и Ларемиз тут же бросил на меня беглый взгляд, тоже наполненный смертельным ужасом.

У меня внутри всё похолодело от этого взгляда. Ларемиз был не из тех, кто из‑за слабых нервов способен испугаться чего‑то понапрасну. Я понял, что на меня (и не только на меня) вновь надвигается смертельная опасность…

Да сколько же можно в конце концов! Сколько можно! Я – всего лишь школьник, пацан, которому только три дня назад исполнилось пятнадцать! Почему меня всё время кто‑то хочет убить? Почему мне, чтобы спастись, приходится убивать самому? Я не хочу, не могу больше, я на пределе, вернее – уже перешёл какой‑то важный предел. Я не хочу, чтобы ещё кто‑нибудь умер от моей руки! И я не хочу, чтобы убили меня! Не смотря ни на что – не хочу! Что‑то во мне категорически противится этому, и это что‑то, если меня опять начнут убивать, вновь превратит меня в дикого, не знающего пощады зверя… Я не хочу опять становиться зверем!

Отчаянные эти мысли молнией сверкнули, пронеслись в моей голове, а я уже делал властный жест рукой, подзывая к себе Ларемиза.

— Что случилось, Ларемиз? – небрежно спросил я.

— Господин… Максим… благородный… рыцарь Лунного Света… — голос обычно хладнокровного и невозмутимого Ларемиза прерывался от волнения.

— Я знаю свои титулы, нет нужды их повторять. Говори, что случилось, — приказал я и поднял руку, требуя тишины. Как я и ожидал, невообразимый рёв мгновенно, как по волшебству, смолк, и в наступившей мёртвой тишине неожиданно громко прозвучали слова нового старосты.

— В лесу нашли колдуна. Убитого. Но перед смертью он успел сотворить чёрное заклинание. Со щенком. При луне. Его потом убили той же дубиной, что и щенка. На теле щенка ясно виден знак. Его зов услышан. Скоро здесь будет Лесной Владыка.

Я хотел было спросить, кто такой этот Лесной Владыка, но вовремя прикусил язык. По враз побелевшим лицам воинов, не очень боявшихся смерти, я догадался, что в этом мире не знать, кто такой Лесной Владыка, просто невозможно.

— Господин Максим, – негромко, но так, что его все слышали, обратился ко мне граф, – надо немедленно уезжать. До наступления сумерек есть время, может быть, ещё успеем скрыться. Вы поедете верхом, или предпочтёте карету?

Говорил он таким тоном, что было ясно, что он и мысли не допускал о том, что я вздумаю возражать. Я и не думал возражать. Кем бы он ни был, этот Лесной Владыка, я не хочу с ним встречаться, не хочу сражаться. И очень хорошо, что от меня этого тоже никто не требует, никто тоже ни хочет, чтобы я с ним сразился. Видно, сражаться с ним просто невозможно никому. Ещё можно успеть скрыться? Очень хорошо! Значит, будем скрываться! Это лучше, чем убивать кого‑то для того, чтобы не убили тебя. Можно предпочесть карету? Очень хорошо! Предпочитаю карету! Поехали! Раина, ты где? Поедешь со мной!..