Однажды на берегу океана - читать онлайн книгу. Автор: Крис Клив cтр.№ 35

— Перестань… А как она тебя разыскала?

— Кажется, у нее осталось водительское удостоверение Эндрю. Он уронил свой бумажник на песок.

— О боже. И она все еще у тебя?

— Она спит на моем диване.

— Представляю, каково тебе.

— Утром я подумала, что схожу с ума. Мне казалось, что это сон.

— Почему ты мне не позвонила?

— Я позвонила, ты забыл? Нянька опаздывала. Ты был не в себе.

— Она тебе угрожает? Скажи мне, что ты уже позвонила в полицию.

— Нет, ничего такого. Она замечательно играла с Чарли весь вечер. Он был Бэтменом, а она Робином. Очень милая команда.

— И тебя это не пугает?

— Если я сейчас начну пугаться, я потом не буду знать, как перестать.

— Но что она здесь делает? Что ей нужно?

— Наверное, она хочет немного пожить здесь. Говорит, что больше никого не знает.

— Ты серьезно? Она может здесь жить? В смысле, легально?

— Я не уверена. Я не спрашивала. Она так измучена. Похоже, она пришла сюда пешком от самого этого центра временного содержания.

— Она ненормальная.

— У нее совсем не было денег. Она даже на автобус сесть не могла.

— Послушай, мне это не нравится. Мне не по себе из-за того, что ты там с ней совсем одна.

— И что я, по-твоему, должна делать?

— Я считаю, что ты должна ее разбудить и попросить уйти. Я серьезно.

— Куда уйти? А если она откажется?

— Тогда я хочу, чтобы ты позвонила в полицию. Пусть ее увезут.

Я ничего не сказала.

— Ты меня слышишь, Сара? Я хочу, чтобы ты позвонила в полицию.

— Я тебя слышу. Только лучше бы ты не говорил: «Я хочу».

— Я же о тебе думаю. А вдруг она поведет себя грубо?

— Пчелка? Да в ней нет ни капли грубости.

— Откуда ты знаешь? Ты ничего не знаешь об этой женщине. А вдруг она ночью войдет к тебе с кухонным ножом? Вдруг она ненормальная?

Я покачала головой:

— Мой сын это почувствовал бы, Лоренс. У него обостренное чутье летучей мыши.

— Черт, Сара! Это не смешно! Позвони в полицию.

Я посмотрела на Пчелку: она крепко спала на моем диване, приоткрыв рот и прижав к груди колени. Я молчала.

— Сара?

— Я не буду звонить в полицию. Я позволю ей остаться.

— Но почему? Что в этом хорошего?

— В тот раз я не смогла ей помочь. Может быть, теперь смогу.

— И что ты этим докажешь, скажи пожалуйста?

Я вздохнула:

— Наверное, я докажу, Лоренс, твою точку зрения о том, что я плохо воспринимаю советы.

— Ты же понимаешь, я вовсе не такое имел в виду.

— Да. И это возвращает нас к самому началу.

— Это к чему же, я запамятовал?

— К тому, что со мной порой трудно.

Лоренс рассмеялся, но мне показалось, что смех его звучит вымученно.

Я оборвала разговор и долго смотрела на длинные гладкие белые половицы. Потом поднялась наверх. Я решила лечь спать на полу в комнате моего сына. Мне хотелось быть рядом с ним. Я призналась себе в том, что кое в чем Лоренс прав: я не догадывалась, как Пчелка может повести себя ночью.

Прижавшись спиной к холодной батарее в спальне Чарли, закутавшись в теплое одеяло и подтянув колени к груди, я попыталась вспомнить, что меня привлекло в Лоренсе. Я допила джин с тоником и поморщилась от вкуса лимонного эрзаца. Такая маленькая проблемка: отсутствие настоящего лимона. В этом было что-то вроде утешения. Я родом из семейства, в котором проблемы всегда были маленькими и решаемыми.

В нашей семье не было супружеских измен. Мама и папа очень любили друг друга. Если это было не так, значит, они нанимали актеров, чтобы те на протяжении двадцати пяти лет играли роль влюбленных голубков, а потом поддерживали с этими актерами связь, чтобы их можно было мгновенно вызвать в любое время, когда один из отпрысков решал явиться домой на выходные из университета или собирался позавтракать в воскресенье с родителями, прихватив с собой бойфренда. В моей семье все праздники праздновались в Девоне, а супругов выбирали на всю жизнь. Я гадала, как вышло так, что я нарушила клятву верности.

Я посмотрела на сына, спящего под теплым одеялом. Он был бледен и неподвижен. Он даже на ночь не расставался с костюмом Бэтмена. Я слышала, как он дышит. Медленно и ровно. Он крепко спал. Я не могла вспомнить, чтобы я так крепко спала с тех пор, как вышла замуж за Эндрю. Уже в первый месяц нашего супружества я поняла, что связала судьбу не с тем человеком. Потом пришло чувство нарастающего недовольства, из-за которого невозможно заснуть по ночам. Мозг не перестает подбрасывать варианты альтернативных жизней. Остается только завидовать тем, кто спит крепко.

Но хотя бы в детстве я была счастлива, и меня звали Сара Саммерс. На работе я до сих пор пользуюсь фамилией Саммерс, хотя из моей личной жизни она исчезла. В детстве я любила все, что любят девочки: розовые пластмассовые браслетики, а потом — серебряные. Когда я стала старше, у меня было несколько бойфрендов для практики, а еще позже — несколько мужчин. Англия была создана из предрассветных туманов, поднимавшихся до холки лошадей, из пирогов, которые сначала остужают на проволочных подносах и только потом режут, из приятных, легких пробуждений. Впервые я встала перед выбором, когда мне пришлось решать, какой факультет выбрать в университете. Все мои учителя твердили, что мне следует изучать юриспруденцию, поэтому я, естественно, выбрала журналистику. Я познакомилась с Эндрю О’Рурком, когда мы оба работали в редакции лондонской вечерней газеты. Наша газета, похоже, идеально отображала дух города. Тридцать одна страница была посвящена выдающимся событиям, происходящим в Лондоне, а одна страница — мировым новостям, то есть тому, что происходило за лондонской окружной магистралью. Газета подавала эти материалы в духе memento mori [31] .

В Лондоне было замечательно. Мужчины здесь двигались будто огромные пароходы, и некоторые из них были изрядно поломаны. Эндрю понравился мне, потому что не был похож на остальных. Может быть, дело было в его ирландской крови. Как бы то ни было, он не позволял собой управлять. Эндрю в редакции заведовал отделом зарубежных новостей, то есть, в некотором роде, исполнял роль пароходных колес. Его уволили за откровенную дерзость, а я пригласила его к моим родителям, чтобы они познакомились. А потом я взяла его фамилию, чтобы она больше никому не досталась.

О’Рурк — резкая фамилия, и я представляла себе, что мое счастье ее смягчит. Однако став Сарой О’Рурк, я утратила привычку к счастью. Место счастья заняло вызывавшее удивление чувство разделенности. Замужество возникло так внезапно. Пожалуй, если бы я перестала думать об этом, я осознала бы, что Эндрю слишком сильно похож на меня — мы чересчур упрямы в отношениях друг с другом — и что наше восхищение должно неизбежно смениться трением и усталостью. Единственная причина того, почему мы поженились так поспешно, была в том, что моя мать умоляла меня вообще не выходить за Эндрю. «Один из вас в браке должен быть мягким и уступчивым, — говорила она. — Один из вас должен знать, когда сказать: „Будь по-твоему“. У тебя это не получится, дорогая, значит, так говорить придется мужчине».