Судьба и другие аттракционы - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Раскин cтр.№ 17

— До встречи, — обрадовался отец Габриэль и отключился.

— Вы не торопитесь, сэр? — задумалась Ульрика.

— Девочка моя, — начал Снайпс. — За двадцать лет я видел только три земных корабля, если не считать тот, на котором сам прилетел на эту планету, и вот выпал шанс увидеть четвертый, который вообще не планировался в моей жизни!..

— Всё понятно. — Ульрика вызывала Землю.

— Да-да? — послышались позывные, а затем и голос оператора Моргана.

— Морган, почему вы нас не предупредили? — сдержанно-возмущенный голос Ульрики.

— О чем? — удивился Морган.

Немая сцена у центрального пульта на станции.

— Ах да! — спохватился Морган. — Я поручил Дугласу, это мой новый помощник, вы, наверное, помните, а он отвлекся, видимо. Но вообще-то у нас как раз идет смена руководства, так что, — доверительным шепотом, — сами понимаете.

Земля в очередной раз дает понять, что ей не до них и дает, судя по всему, не без удовольствия. Что ж, не впервой, но чтобы уж так!

Ну да, пятой смены не будет — они и без того уже поняли.

— Да-да, — говорит Морган. — Отец Габриэль, доктор Браун, между прочим, серьезный генетик, доктор Керенджи, космический антрополог, если хотите, мы вышлем на них все данные.

— Спасибо, не надо. — На профессора Снайпса произвела тяжелое впечатление демонстрация пренебрежения со стороны Моргана, этого клерка НАСА.

— Мы вообще-то привыкли, — поясняла Мэгги Глебу шепотом, — и я не знаю, чего это профессор уж так. — Сама же себе возразила. — Но чтобы узнавать о консервации эксперимента по косвенным признакам?!

Глебу трудно было судить, к чему они привыкли, но во всем поведении Моргана ему показалась некоторая чрезмерность. К тому же: если в НАСА всё уже действительно предопределено, зачем тогда была вообще нужна его инспекция?

— Что-то они там, на Земле, в самом деле форсируют, — согласился с ним Энди. И тут же, в своей манере: — Может, мне тоже не возвращаться?

— Что им какая-то там планета с антропоморфной жизнью, если у них меняется завотделом, — мрачно съязвил Снайпс.

— А я всё-таки запрошу данные по нашим гостям, — грозно сказала Ульрика.

— Слушайте, вы! — возмутился Снайпс. — Вы, наверное, каждый день натыкаетесь на людей с Земли? Осточертели они, правда? Отдохнуть бы от них, а они всё лезут и лезут, прямо хоть в НАСА жалуйся. Или, может, отстреливать лазером?

Это произвело впечатление. На своей станции они, кажется, позабыли, что есть, существуют и другие люди, миллиарды людей. Точнее, помнили об этом только формально. И еще: священник со своими двумя компаньонами — это последние люди с Земли, которых увидит в своей жизни профессор Снайпс.

В конце концов эти трое туристов не виноваты, что в НАСА дошли до такого хамства.

Небольшой звездолет неизвестной им модели опустился почти бесшумно.

Они стояли и ждали, когда откроются люки. Всех проняло. Сами не ожидали. Сейчас увидят людей. Не голос по радио, не фигурки на экране, а настоящие земные… Этот ком в горле. Какой мелкой, недостойной показалась им вся их недавняя подозрительность. Как надо держаться с людьми? О чем говорить? Как это принято теперь у них, там, на Земле?

— Странно, — сказал Энди. — Всё пытался представить, как на Земле будут встречать нас, а вот получается, мы встречаем землян. — Эти «земляне» были у него специально, чтобы вызвать раздражение, сбить пафос.

Наконец, люк открылся. Первым вышел лысоватый, пухленький человечек в сутане. За ним могучего сложения с волевым открытым лицом, длинные седые волосы зачесаны назад, подал руку худощавой остроплечей женщине с коротко постриженными волосами.

Объятия, рукопожатия, объятия. И Снайпс, и Энди, и Ульрика задыхались от радости, от какого-то странного чувства, точней, целой гаммы чувств — они не одни, не одиноки, не брошены в Космосе, они человечество, может быть, даже братство. (Чувствовать то, что все эти годы было твердым, бесспорным, но в самом деле формальным знанием!) Они помнят земные запахи, не забыли названия даже самых незначительных земных вещей! Не забыли, что такое пожать руку, ощутить своими губами кожу человека с Земли, будь это жесткая, с щетиной, что не видна глазу, но колется при прикосновении щека Джона Керенджи или же нежная, с едва различимым ароматом духов щека Авроры Браун.

Всё было откровением. Потрясло. Никто не стыдился слез. Они че-ло-ве-че-ство. Вселенная обогрета, хоть сколько-то, человеческим усилием в глубину Вселенной, человеческим поиском истины, человеческим братством.

Глеб, в отличие от остальных, недавно с Земли, но и его захлестнуло этой волной. По целому ряду незначительных примет ему показалось, что гости не совсем с Земли. Ну да, много путешествовали по закоулкам галактики, прежде чем прилететь сюда. Частный звездолет не для челночных рейсов, пусть даже таких уникальных как «Земля — Земля второй попытки».

Аврора Браун при всех своих слезах радости быстрым, цепким, натренированным взглядом оценивала корпуса лабораторий, будто запоминала расположение. Или это Глебу лишь показалось? Да, конечно же, показалось.

— Не обращайте внимания, Глеб, — рассмеялась Аврора Браун. — Это у меня профессиональное, точнее, профессиональная аберрация, ха-ха.

Глеба кольнуло, как это она перехватила его, в общем-то, случайное недоумение? И зачем этот ее комментарий? Кстати, почему у генетика именно такие аберрации? Но всё это было так, всё неважно, когда столько счастья и радости.

В доме профессора Снайпса самый разгар банкета. Они, увлекаясь, сбиваясь, мешая друг другу, пытаются пересказать гостям свои годы, свою жизнь здесь, сам этот открытый ими, ими созданный мир. И вот, в счастии, в радости этой минуты то, что не удалось им, то, что мучило, давило, лишало воздуха, вдруг показалось не столь уж и страшным, не столь уж значимым. Профессор сам поразился, усмехнулся, но…

Гости говорят о Земле, о мирах, где побывали. Отец Габриэль — чудесный рассказчик. Наконец-то они на станции узнают о Земле не из дайджестов НАСА.

Рассказы отца Габриэля… Глеб вдруг понял, что в них было не так — стиль. Они какие-то литературные, что ли. Литературизированные. Ну и что? Что? Это вопрос лишь стиля. Человека и стиля. Какая разница сейчас, если в них речь идет о Земле.

— Друзья, — поднялся профессор Снайпс. — У меня появился тост…

Гости наотрез отказались от коттеджа. Они будут жить в своем звездолете. Они так привыкли, правда. И не хотят стеснять гостеприимных своих хозяев. Мэгги настаивала, ведь ее домик свободен ввиду переезда к Глебу. Ей казалось, что гости устали от своего корабля, даже если не хотят признаться или же в самом деле не замечают этой усталости.

— Ну что за церемонность такая! — поддерживал ее, возмущался профессор. — Нет, в тысячный раз нет, вы не стесните нас.