Отчаяние - читать онлайн книгу. Автор: Грег Иган cтр.№ 67

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Отчаяние | Автор книги - Грег Иган

Cтраница 67
читать онлайн книги бесплатно

– Очень, очень демократично. А им не пришло в голову провести выборы Ключевой Фигуры, вместо того чтобы убивать всех соперников собственного кандидата?

– И собственными руками отдать власть? Вряд ли. Мутеба Казади придерживался «демократического» направления антропокосмологии, вообще не признающего убийств. Только никто его не понимал. Да он, по-моему, и математических методов-то никогда не применял.

Я изумленно рассмеялся.

– Мутеба Казади был антропокосмологом?

– Конечно.

– Вряд ли Вайолет Мосала об этом знает.

– Вряд ли Вайолет Мосала знает хоть что-нибудь, чего не хочет знать.

– Эй, ты бы поуважительнее к своему божеству.

Судно слегка накренилось.

– Мы движемся? Или остановились?

Кувале пожал(а) плечами. Амортизирующий балласт настолько смягчал ход, что почти невозможно было понять, что происходит с кораблем. За все время, пока мы на борту, я ни разу не почувствовал качку, не говоря уж об ускорении.

– Среди этих людей есть твои личные знакомые? – спросил я.

– Нет. Все они отмежевались от ортодоксальной линии еще до моего прихода.

– Значит, даже не знаешь наверняка, насколько они умеренные?

– Я точно знаю, к какой фракции они принадлежат. И если бы они собирались нас убить, то уже убили бы.

– Может, место неподходящее для того, чтобы выкидывать трупы. С помощью любой приличной навигационной программы можно рассчитать координаты точки, из которой их с наименьшей вероятностью вынесет на берег.

Судно снова накренилось, потом что-то ударило по корпусу. От удара все вокруг заходило ходуном. Сердце упало. Я напряженно ждал. Звук утих, за ним не последовало ничего.

– Откуда ты? – (Только не молчать!) – Все никак не могу определить по выговору.

Кувале устало хохотнул(а).

– Не пытайся. Все равно не угадаешь. Место рождения – Малави, но я там не живу с полутора лет. Мои родители были дипломатами – торговыми представителями. Мы разъезжали по Африке, Южной Америке, Карибам.

– Они знают, что ты в Безгосударстве?

– Нет. Я – отрезанный ломоть. Уже пять лет. С моего ухода.

В асексуалы.

– Пять лет назад? Сколько же тебе было?

– Шестнадцать.

– Разве таким молодым делают операции?

Конечно, я мог только гадать, но, по-моему, чтобы разбить семью, чаще всего просто перехода к гермафродитам недостаточно.

– В Бразилии – делают.

– И они приняли в штыки?

– Они не поняли, – горько проронил(а) он(а). – Технолиберация, асексуальность – все, что произошло со мной, – для них пустой звук. Со мной начали обращаться как с каким-нибудь… подкидышем-инопланетянином. Они – люди высокообразованные, прекрасно обеспеченные, интеллектуалы, без национальных предрассудков… и очень косные. До сих пор цепляются за Малави – за один и тот же социальный слой, за все свои ценности и предрассудки – куда бы ни уехали. У меня нет родины. У меня есть только моя свобода, – (Снова смех.) – Сколько ни странствуй, везде одно и то же: то же ханжество, вновь и вновь. К четырнадцати годам мне довелось пожить в странах с тридцатью разными культурами, и у меня не осталось сомнений, что пол и все такое – для тупиц-конформистов.

Я едва дара речи не лишился. Потом осторожно спросил:

– Ты имеешь в виду половую принадлежность или половую близость?

– И то и другое.

– Но некоторые нуждаются и в том и в другом. Не только в биологическом смысле – это, я знаю, можно исключить. Просто… чтобы сознавать, кто ты такой. Ради самоуважения.

Кувале фыркнул(а), как будто я сказал что-то смешное.

– Самоуважение – общее место, выдуманное помешанными на самосовершенствовании психоаналитиками двадцатого века. Нужно тебе самоуважение – или эмоциональный стержень – поезжай в Лос-Анджелес и купи. Да что это с вами там, на Западе? – более участливо добавил(а) он(а). – Временами кажется, что ваши язык и культура до того изуродованы всей этой донаучной психологией Фрейда и Юнга – и ее всяческими американскими отрыжками, – что вы и воспринимать себя уже не в состоянии иначе, как через призму культовых штампов. И это до того укоренилось, что вы и сами не замечаете.

– Может, в твоих словах и есть правда… – Каким же старым и косным показался я вдруг себе! Если будущее за такими, как Кувале, то с последующими поколениями мне общего языка уже ни за что не найти. Что само по себе, может, не так уж и плохо, только все равно обидно, – Ну а что взамен западного психоложества? Асексуалов и технолиберацию я еще как-то могу понять – но почему антропокосмология? Нужна поддержка из космоса? Ну ударься хотя бы в религию, веруй в загробную жизнь.

– Тебе бы туда, на палубу, к этим убийцам. Раз считаешь, что можешь судить, что истинно, что ложно.

Я уставился в темноту. Слабая полоска света быстро таяла. Похоже, нам тут всю ночь мерзнуть. Мочевой пузырь вот-вот лопнет, но дать ему волю я не решался. Каждый раз, стоит мне только решить, что я наконец примирился со своим телом и со всем, чего можно от него ждать, как из преисподней снова натягивают узду. Ни с чем я не примирился. Лишь мельком бросил взгляд в бездну и теперь мечтал похоронить все, что мне открылось, – пусть бы все шло по-прежнему, будто ничто не менялось.

– Истина, – ответил я, – это то, что помогает выкарабкаться.

– Нет, это журналистский штамп. Истина – то, от чего не убежишь.

Меня разбудил свет факела. Ферментным ножом кто-то кромсал связывающую меня с Кувале полимерную сеть. Холод собачий – наверное, раннее утро. Ослепленный светом, я заморгал, дрожа. Сколько их, разглядеть не удавалось, не говоря уж об оружии, но, пока меня освобождали от пут, я сидел неподвижно – кто их знает, как бы пулю в лоб не заработать.

Меня подцепили к грубому канату и потянули лебедкой в воздух – а трое между тем выбирались из трюма по веревочной лестнице. Кувале оставили в трюме. Я оглядел залитую лунным светом палубу и – насколько хватало глаз – открытый океан. Неужели увозят из Безгосударства? Я похолодел. Если и остался малейший шанс дождаться помощи, то только на острове.

Люк захлопнули, меня опустили, развязали ноги и тычками погнали к каюте на другом конце корабля. Вняв моим мольбам, разрешили остановиться и помочиться за борт. Несколько секунд спустя я был настолько исполнен благодарности, что, попроси кто-нибудь, голыми руками сам бы разделался с Вайолет Мосалой.

В каюте шагу ступить было нельзя от экранов и электроники. Никогда прежде не доводилось мне бывать на рыболовном судне, но такая оснащенность казалась явно чрезмерной – ведь одного-единственного компьютеришки, пожалуй, вполне достаточно для управления средних размеров флотилией.

Меня привязали к стулу посреди каюты. Людей было четверо. Двоих Очевидец опознал: номера три и пять из галереи Кувале. На остальных, двух женщин примерно моего возраста, никаких данных не было. Я заснял лица и внес в файл: номера девятнадцать и двадцать.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию