Голем и джинн - читать онлайн книгу. Автор: Хелен Уэкер cтр.№ 136

Со все растущим возбуждением он листал страницы, следил за трудной работой равви, отмечал его ошибки и открытия. Только теперь он наконец понял, зачем тот «заимствовал» драгоценные книги у своих коллег. Он привык считать этого человека своим заклятым врагом, а тот преподнес ему такой изумительный подарок! Джозеф не мог не признать, что работа проделана с куда большим артистизмом, спокойствием и изяществом, нежели был бы способен он сам, в своей вечной горячке. Взять хотя бы обязательное условие применять формулу только с добровольного согласия самого Голема — такого он никогда бы не придумал. Да, по правде говоря, такое даже не пришло бы ему в голову.

Забавно, но Мейер, кажется, верил, что Голем свободно согласится отказаться от собственной свободы. Наверняка он рисовал себе долгий и прочувствованный разговор со своей подопечной, а вслед за этим — серьезно и разумно принятое решение. Шальман аккуратно свернул листок с формулой и положил его в карман. На этом этапе, решил он, его методы наверняка окажутся поэффективнее методов Мейера. В конце концов, согласие, полученное под принуждением, все равно остается согласием.

Она внимательно слушала и изо всех сил старалась понять.

Усталым, охрипшим голосом Джинн рассказывал Голему древнюю историю о пустыне, ненасытном колдуне и девушке по имени Фадва аль-Хадид. Он описал и боль, причиняемую ему браслетом, и то, каким хрупким было горло девушки под его руками, и то, как ибн Малик умирал только для того, чтобы возродиться снова.

— Все остальное тебе, похоже, уже известно, — сказал Джинн женщине, застывшей на краешке кровати. Сам он полусидел, опираясь о резную спинку, наполовину зарывшись в дорогое постельное белье. — Ибн Малик стал Иегудой Шальманом.

— Джозефом Шалем, — пробормотала она. — И ты заглянул в его память.

Женщина взяла его лежащую на одеяле руку и заметила, что та опять обрела тяжесть.

— Выходит, поэтому ты пытался убить себя. Чтобы вместе с тобой кончилась и жизнь ибн Малика.

Он пристально смотрел на нее, и взгляд его был горестным. «Ждет, что, узнав все, я пожалею о его спасении», — догадалась она.

— Послушай. Ведь все это вина ибн Малика, а не твоя.

— А Фадва? Если бы она не пострадала из-за меня, ничего этого не случилось бы.

— Ты слишком много взваливаешь на себя. Да, в болезни Фадвы есть твоя вина. Но ведь ибн Малик действовал сам, а не выполнял твои приказы. И у Шальмана есть собственная свободная воля.

— Не уверен в этом, — покачал головой Джинн. — Я ведь видел его предыдущие жизни, и все они строились по одному образчику. Как будто для него все заранее предопределено.

Рот Голема скептически скривился.

— Ты правда веришь, что человек не может добровольно отказаться от зла?

— Все мы рабы своей природы, — тихо отозвался Джинн.

Ей не хотелось соглашаться, но она понимала, что и сама может стать сомнительным аргументом в этом споре. В досаде она встала и принялась расхаживать по комнате.

— Да, с Фадвой ты вел себя легкомысленно и эгоистично, но нельзя же обвинять себя и во всем остальном, предопределено это было или нет. Если бы не было Шальмана, не было бы и меня. Выходит, ты отвечаешь и за мои поступки — и за плохие и за хорошие? Вряд ли можно одни выбрать, а о других забыть.

Он улыбнулся, но это была лишь тень его обычной улыбки.

— Наверное, нет. Но теперь-то ты понимаешь, почему мне нельзя жить дальше?

— Нет, — отрезала она.

— Хава.

— Ты ведь тоже однажды помешал мне уничтожить себя, помнишь? Мы найдем какой-нибудь другой способ.

Он вздрогнул, но промолчал.

В дверь постучали. Пришла София со стопкой аккуратно сложенной одежды. За ее спиной в коридоре маячили слуги, пытаясь заглянуть в комнату, но она быстро захлопнула дверь.

— Здравствуй, София, — тихо проговорил Джинн.

— Ты выглядишь получше, — улыбнулась девушка и положила одежду на кровать. — Отец, конечно, не такой высокий, как ты, но, может, что-нибудь подойдет.

— София… — снова заговорил Джинн, и по его голосу было ясно, что он собирается просить прощения за то, что втянул ее в эту историю, или за что-то другое, происшедшее раньше, — тут Голему оставалось только гадать.

Однако девушка тут же прервала его.

— Доктор Салех приводит себя в порядок в комнате для гостей, — сообщила она. — Нам лучше пойти к нему, если вы готовы.

Смущенный Джинн молча кивнул.

— Боюсь, из-за нас у вас будут неприятности, — сказала высокая женщина.

— Возможно, — кивнула София, но выглядела при этом не огорченной, а скорее веселой. — Но если и так, я рада, что вы догадались прийти сюда. А ты мог бы и сам рассказать мне, — повернулась она к Джинну.

— Ты бы все равно не поверила, — вздохнул он.

— Скорее всего, нет. Но мог бы попытаться.

После некоторого колебания Джинн спросил:

— С тобой все в порядке, София?

Только сейчас Голему бросилась в глаза чересчур бледная кожа девушки, ее теплая, не по погоде, одежда и дрожание рук. А кроме того, она улавливала целый сгусток чужих сожалений, тоски и прежде всего — страстное желание не стать объектом жалости.

— Я болела, — сказала София, — но теперь мне, кажется, лучше. А сейчас, прошу тебя, надень что-нибудь, — улыбнулась она. — Я вернусь через пару минут.

Она вышла, а Джинн начал рассматривать одежду. Женщина присела на край кровати, не зная, куда девать глаза. Смотреть на одевающегося мужчину почему-то казалось куда более неприличным, чем на раздетого. Отвернувшись, она подошла к туалетному столику хозяйки и принялась изучать расставленные на нем безделушки: позолоченные щетки для волос, красивое ожерелье из серебра и стекла и множество разных бутылочек и баночек. На шкатулке с драгоценностями красовалась миниатюрная золотая птичка в клетке, в происхождении которой не могло быть никаких сомнений.

— Ты и для нее сделал фигурку, — заметила женщина.

Джинн уже застегивал воротник сорочки.

— А ты ревнуешь? Она хотя бы не вернула ее мне.

— Я не могла оставить ее — я ведь выходила замуж.

Ненадолго в комнате повисло молчание.

— Майкл… — сказал наконец Джинн. — Он ведь тоже теперь замешан во все это?

Женщина вздохнула:

— Да, я еще не все тебе рассказала.

То поражаясь, то хмурясь, Джинн выслушал ее короткий рассказ о том, как в приютном доме, в кабинете мужа, она нашла рукопись с заклинаниями Шальмана и как пыталась разобраться с ее содержанием.

— И где она сейчас?

— У Анны. — Заметив, как изменилось его лицо, она поспешно добавила: — Не могла же я оставить ее в пекарне! Анна спрячет ее где-нибудь, но я не знаю, что делать с ней дальше.