Эвкалипт - читать онлайн книгу. Автор: Мюррей Бейл cтр.№ 53

Так они ждали — каждая по-своему.

И вновь пошли месяц за месяцем, складываясь в годы.

Спустя много лет, когда жена вся покрылась тоненькими морщинами (как будто на лицо ей набросили сетку), а дочь нашла себе работу в Брюсселе, выяснилось, что ее молодой супруг давным-давно умер в местечке близ Клонкарри. А еще обнаружилось, что она богата.

Много лет назад молодой француз свернул с проторенного пути; отказался от первоначального замысла.

В Австралии все приводило его в замешательство. Путешествуя в глубь материка, затем обратно на побережье и в города, он повсюду встречал людей, представляющих собою типы — типы непростые и неотвязные.

Куда бы молодой француз ни шел, он не расставался со словарем. Множество совершенно незнакомых ему людей принимали его в своих лачугах и палатках просто-таки с распростертыми объятиями.

В Сиднее, в мужском пансионе близ гавани, он познакомился с одним бородачом, оставившим неизгладимое впечатление. Этот человек некогда совершил в жизни ошибку — что-то, связанное с дочерью, в подробности бородач вдаваться не стал — и с тех пор не мог посмотреть себе в лицо. Более тридцати лет он успешно избегал зеркал. Он безвылазно торчал в четырех стенах и даже с дочерью встречаться отказывался, а то, чего доброго, увидит в ней нечто от самого себя. Понятно, что теперь он уже и сам не знал, как выглядит. В то время как одевался бородач всегда подчеркнуто аккуратно, лицо его превратилось в сгусток морщин и линий: при разговоре морщины двигались, точно спицы зонтика. При всей сомнительности этой его затеи она заключала в себе некую философскую заковыку, требующую к себе уважения.

Чем больше молодой француз отступал от порученной ему миссии — миссии во имя этнографического музея, — тем более хрупким и эфемерным казалось его присутствие. В фотографической светотени он видел что-то вроде химического грабежа.

То, что с ним случилось, само по себе вошло в легенду. На второй год путешествия, один-одинешенек в непролазной глуши Западного Квинсленда, он случайно ушиб ногу о торчащий обломок скалы. Камень заблестел; обнаружив другие такие же, молодой человек громко воскликнул что-то по-французски. Он просто глазам своим не верил.

Теперь на этом месте громадный серебряный рудник; освещенный ночами, он работает круглосуточно и без выходных. В те времена в Новом Свете подобные случайные открытия были еще возможны.

Безвременная смерть за несколько дней до предположительного возвращения домой тоже явилась чистой случайностью.

И все это время вдова жила со своим собственным бесценным серебряным депозитом, с фотографией мужа. На снимке размером чуть меньше ладони он стоял рядом с ее внушительным отцом в костюме из сержа… Именно тогда рассказчик отошел от дерева и повернулся к Эллен, прикрывая глаза рукой. Теперь она все вспомнила.

Взгляд ее блуждал по множеству разнообразных поверхностей комнаты, на которых много раз останавливался и прежде, но Эллен это не надоедало. Все казалось таким приглушенно-мягким, таким уютным. Ощущение истертой привычности, по-видимому, обладало немалыми успокаивающими свойствами.

И все же Эллен металась и скользила туда-сюда сквозь свет и тень, от одного конца себя к противоположному.

Она была одновременно спокойна и взвинчена; ощущала неодолимую вялость, а в следующее мгновение утрачивала покой. Наверняка для всех этих перепадов настроения и противоречивого скольжения существовал какой-нибудь солидный медицинский термин.

Хотя девушка не вставала с постели, отдохнувшей она себя не чувствовала. Она радовалась солнцу и его теплу, равно как и множеству слабых отголосков, долетающих до нее из внешнего мира; потом, лежа на подушках, внезапно представляла себе дерево — и испытывала прилив яростной ненависти к деревьям, ко всем отцовским деревьям. Чтоб глаза ее ни единой веточки с поникающими листьями цвета хаки не видели больше! Она не в силах посмотреть в лицо миру. Ну и как ей теперь прикажете жить в имении и дальше?

В таком настроении Эллен мысленно перебирала свои наряды, даже туфли примеряла. Мысленно же возвращалась в полупустые сиднейские магазины, где покупателей обслуживали, задравши нос, сухощавые женщины в черном. Порой на нее накатывал безумный порыв раздарить всю свою одежду, в том числе и то кремовое платье с белыми пуговицами, и красные туфли. Ночами девушка просыпалась, что-то рассказывая — во всяком случае, с широко открытым ртом; а в течение дня лежала в постели, не желая и словечка вымолвить. У нее поднялась температура; она угасала. Ей просто-напросто недоставало сил угасанию воспротивиться: это ведь все равно что физическое движение, медленное соскальзывание с кровати на пол, в никуда.

Она часто видела один и тот же кошмарный сон: человек, тонущий в ведре (и что бы это значило?).

Вплоть до ее болезни отец из какой-то невысказанной деликатности ни разу не вошел в ее комнату; зато теперь он просиживал в ногах дочерней постели по нескольку часов за раз. Либо просто просовывал голову в дверь, проверяя, все ли с ней в порядке.

Порою днем Эллен открывала глаза — и обнаруживала, что у кровати ее сидят сразу несколько визитеров, и все глаз с нее не сводят.

Старик доктор в полотняном пиджаке стал, можно сказать, завсегдатаем; Эллен видела, как лицо его, рассветными лучами окрашенное под мрамор, горестно глядит из пространства и времени. Считывая градусник и задавая повторяющиеся вопросы, доктор постукивал ногтем по зубам и сидел у постели с добрый час, а то и больше; Эллен, нравилось, когда он принимался мурлыкать что-то про себя.

Ха! Пытаясь развеселить дочь, отец спрашивал самым умильным голосочком: «Мужчине, небось, уж и сигаретки нельзя выкурить?» И еще раньше, чем девушка успевала кивнуть, не говоря уже о том, чтобы улыбнуться памятной улыбкой, вспыхивала спичка — с этаким глубоко геологическим отзвуком.

Между тем мистер Грот перебрался в одну из свободных комнат — вместе со своим коричневым чемоданом, шляпой и расческами. Он торчал в доме целыми днями напролет, то и дело откашливаясь. Уже почти член семьи, насчет своих прав он нимало не сомневался. А терпения ему было не занимать.

И однако ж мистер Грот начал задумываться про себя: часом, не он ли косвенный виновник этой драмы? В конце концов, правильно идентифицировать более пятисот деревьев не так просто, как кажется. (Десятки и десятки были исхищены из самых что ни на есть глухих уголков Австралии.) А по мере того, как число отмеченных галочкой названий росло, темный сгусток изменчивых, неуловимых имен приобретал запредельный вес и высоту, точно библиотека, что вот-вот опрокинется. Мистер Грот сам это чувствовал. Да, он перевалил за половину — тем грандиознее было бы его падение в глазах публики! Опять же, от его успеха или провала зависело будущее Эллен; конечно, она изнервничалась! Наверняка треволнения отразились на ее здоровье.