Ностальгия - читать онлайн книгу. Автор: Мюррей Бейл cтр.№ 54

— О чем это он? — Хофманн стоял в задних рядах и ничего не слышал.

Саша оглядывалась в поисках Норта; увы, тот обсуждал с Джеральдом подборку ножек стола, преимущественно латиноамериканских.

— Перед тобой — великое будущее, — съехидничала Вайолет. — Уж эти мне итальянцы; а наш гид — еще и мировое светило в придачу!

— А ведь он во многом прав, — отметил Борелли. — По мне, так гид весьма и весьма неплох, вы не находите?

Обращался он к Шейле, однако та лишь беспомощно щурилась. Ответила стоявшая тут же Луиза:

— Слишком он склонен к теоретизированию. Не все так просто. Сдается мне, мир вообще непросто устроен.

— Для человека на костылях он куда как проворен, — признал Борелли.

— Пожалуй, — внезапно отозвалась Шейла.

Агостинелли уже обрисовал роль ноги в эволюции, в религии, в искусстве. Настенные плакаты иллюстрировали использование этого образа в афоризмах и глубокомысленных лозунгах, пронесенных сквозь века:

ЖИВИ НА ШИРОКУЮ НОГУ!

НОГИ ИЗ ГЛИНЫ!

НИ В ЗУБ НОГОЙ!

СТОЯТЬ НА СВОЕМ.

ШАГ ВПЕРЕД

Такого рода свидетельства служили подтверждением мировосприятия Агостинелли. Вернувшись к истории, он переключился от ортопедии на метафизику — дабы подогреть интерес публики.

— Из какой страны вы родом? — полюбопытствовал гид. — А! — почтительно промолвил он. — Нация путешественников. Вот вы от века не боялись ноги натрудить. Я так понимаю, австралийские туристы по всему земному шару кочуют. Что там говорит статистика? Вы, надо думать, даже американцам с японцами первенства не уступите. А почему? Ваша страна так прекрасна!

— Вот именно, — буркнул Дуг.

Но Агостинелли уже заговорил о подвигах первооткрывателей, путешественников-идеалистов, что прокладывали путь через внутренние пустыни материка, в конце концов оставляя позади себя издыхающего коня или верблюда.

— Пешком, пешочком. Переставляя одну ногу за другой. Вот так ваш континент и осваивали. С юга на север, с востока на запад. О безысходность!

Про первопроходцев директор музея знал на порядок больше своей аудитории.

В придачу к большеголовому Берку и тощему Уиллзу, Эйру, Лейхардту и Воссу он разукрасил картину многими другими знаменитостями: тут и Ричард Бертон, и Спик, и, конечно же, венецианец Поло; естественно, в контексте Южной Америки он вписал сперва Кортеса, затем полковника Фосетта, и Гумбольдта, и Чарльза Дарвина; а потом еще упомянул про упрямых первопроходцев-энтузиастов, что пробивались к Северному и Южному полюсам на плетеных снегоступах. Разве гору Эверест покоряли не пешком? Вот вам несколько славнейших эпизодов из истории рода человеческого. Именно благодаря им карты обретают красочность и трагичность. [94]

Кстати, о выносливости и закатке: несколько человек из группы стояли, поджав одну ногу либо прислонившись к колонне. В лицах читалась отрешенность; Саша хлопала себя сумочкой по ягодицам. Борелли, по крайней мере, мог опереться на трость. Агостинелли, как бы между прочим, упомянул про кузена, живущего на окраине Алис-Спрингс: он, дескать, dodici [95] лет заведует Музеем песка. Кое-кто оживился; о таком музее австралийцы в жизни не слыхивали.

Фотоснимок ноги, якобы самой волосатой во всем Южном полушарии. Ноги по стойке «смирно». Девушки-танцовщицы, выстроившись в линию, синхронно дрыгают ногами в канкане. Прелюбопытные рентгенограммы, на которых видны тонюсенькие трещины и внутренняя структура деформированной стопы.

— И много у вас тут посетителей? — полюбопытствовал Гэрри невзначай.

Директор словно не расслышат. Гэрри склонился над витриной под названием «„Стопа атлета“ (Эпидермофития стопы, tinea interdigitalis!), образчики». Кто-то нацарапал на стекле алмазным стеклорезом: «ГЕРБ ЭЛЛИОТТ, РОН КЛАРК, УОЛТЕР ЛИНДРУМ (АВСТ.) — МИРОВЫЕ РЕКОРДСМЕНЫ». [96] Эффект был потрясающий. Все равно что титры в начале фильма: при виде водных лыж, и мешанины из замызганных баскетбольных кроссовок, футбольных бутсов, щитков для крикета, и поляроидных снимков вывихнутых голеностопных суставов просто невозможно не назвать имена этих спортсменов и не припомнить их великих свершений. Выпрямившись, Гэрри подергал себя за мочку уха и оглянулся. Больше в музее вроде бы ничего и не было. Он обернулся показать находку Шейле — но тут же передумал. Она сосредоточенно слушала Филипа Норта.

Ноги спринтеров на стартовых колодках; голень жокея параллельно лошадиной голени: ха-ха!

Свободнонесущие костыли из красного дерева уже увлекли Агостинелли далеко вперед; его высокий, пронзительный голос звучал откуда-то из-за угла. Туристы переглядывались, многозначительно усмехались. Абсолютно в его стиле! Он вновь вернулся к исконной функции человеческих ног: мы идем вперед, одна нога за другой, день за днем, без остановки. Ноги поддерживают вес тела. Ноги устают раньше рук. «Вы их только пощупайте», — без надобности настаивал он. Таково врожденное упорство человеческое: некий внутренний импульс. В итоге это все, что у нас есть. Наши скудельные ноги.

Бессмысленная опустошенность стерла выражения лиц, разутюжила движения; брови тех, кто постарше, сошлись рифлеными складками; все ощущали тупую тяжесть в ногах. Даже Норт, который большую часть жизни провел, карабкаясь по скалам, натрудил мышцы. Что любопытно, у некоторых — у миссис Каткарт, Вайолет и Джеральда Уайтхеда — еще и настроение с каждой минутой портилось. Пол, похоже, шел немного под уклон; половицы казались жестче железа. Стоило остановиться и терпеливо выждать — и ломота в суставах нарастала до мучительного голода, едкой волной растекалась по всему телу. Разумеется, они сполна прочувствовали свое тело — его пределы в том, что касается веса, и выносливости, и чего угодно еще. Все было в точности так, как объяснял Агостинелли. Они брели дальше, волоча одну ногу за другой — в силу привычки.