Возвращение из Индии - читать онлайн книгу. Автор: Авраам Бен Иегошуа cтр.№ 164

И над этой своей оригинальной идеей он размышлял, не переставая, день за днем, дома и в библиотеке, а также ночью во время ночного дежурства, особенно сейчас, когда в связи с повышением, ему не нужно было больше все время ходить по периметру фабрики, а можно было сидеть с «уоки-токи» и телефоном в маленькой лачуге, забитой до потолка его бумагами и книгами. Но перед тем как заговорить о собственных его проблемах и планах, он хотел услышать обо всех женщинах, которых я отправил в Индию. Добрались ли они уже до Калькутты? Микаэла обещала позвонить ему оттуда прямо в его хижину. Если Микаэла открыла ему то, что скрывала от меня, сказал я себе, возможно, что он знает о ней и другие вещи. И к моему удивлению, я открыл, что Амнон и на самом деле знает многое и насчет нее, и насчет меня — то, что никто не говорил ему, но до чего он додумался сам благодаря собственной интеллигентности и интуиции, но в особенности, благодаря его огромной любознательности, бравшей начало в наших школьных днях и касавшейся его друзей и знакомых.

* * *

— Догадывался ли ты о моей необъяснимой любви? — не мог я удержаться, чтобы не спросить его, не глядя ему в глаза и склонившись над бумагами, разбросанными по столу в попытке разобраться в его уравнениях и кривых.

Он был удивлен тем неожиданным доверием, которое я проявил к нему. Нет, честно признался он. Впервые он услышал об этом от Микаэлы, когда они прощались. Он догадывался о том лишь, что в Индии со мной что-то случилось, но он думал, что это «что-то» связано с Эйнат, а не с ее матерью. Да, впервые он почувствовал это, когда я вернулся из Индии, на обратном пути со свадьбы Эйаля, когда мы остановились на маленьком пригорке по дороге домой из Иерусалима вдоль побережья Мертвого моря и я начал развивать перед ним личную свою теорию о сжатии Вселенной и о том, как дух способствует материальному этому сжатию, до тех пор, пока от Вселенной ничего не остается, с тех пор он стал беспокоиться обо мне.

Я всегда был хорошим другом, о котором не приходилось никогда волноваться, успевающим студентом, который упрямо и точно движется к цели, определенной ему родителями. Но когда он увидел, с какой поспешностью я женился на Микаэле — которую, если только я правильно понял его, я на самом деле вовсе не любил так, как она того заслуживает, он почувствовал, что я иду по его следам, сбиваясь со своего пути. И даже сейчас, когда я приехал к нему в середине ночи — что это, как не свидетельство моей плохой формы?

Сам он, увы, погружен в ежедневные низменные заботы из- за своего брата — да, из-за этого несчастного парнишки. Но я- то… я, который всегда представлялся ему идеальным, уравновешенным человеком — в кого я превратился? Во что-то вроде космического аппарата, сошедшего с орбиты, что бесцельно блуждает среди звезд. Но космический аппарат может вернуться на запрограммированную траекторию. Я ведь должен был видеть, как астронавты возвращаются на оставленный ими объект, снова ложась на правильный курс. Потому что именно в этом и состоит громадное преимущество космоса — здесь возможно все.

На мгновение он затих, удивляясь, что перекладывает вину за свои неудачи на своего умственно отсталого брата. А затем, словно не в состоянии совладать с переполнявшими его эмоциями, поднялся и горячо обнял меня снова, вдавив пистолет, висевший у него на ремне, прямо мне в грудь, так, что я вынужден был тоже встать, чтобы обнять его в свою очередь, — и так, обнявшись, мы стояли в маленькой дежурной сторожке, слушая завывание ветра снаружи, сопровождаемое неземным свистом, издаваемым «уокитоки». И хотя я всем сердцем переживал за него, я чувствовал, что меня отталкивает его сентиментальность, одолевшая его слишком поздно. Упаси меня Бог от того, чтобы я впал в подобное состояние, когда на первый план выходит жгучая жалость к себе, думал я с нарастающим отвращением. Уж лучше тогда просто исчезнуть, уйти — но не в депрессию, а в нирвану, в которой заканчиваются все инкарнации. И я подумал о замечательных таблетках Накаша, которые спасут меня ночью. «Вы всегда можете положиться на Накаша», — любил говорить Хишин.

Весть о том, что Дори направляется путешествовать по Европе в одиночку, продолжала изумлять меня. Как такое было возможно? — думал я, исполненный зависти и злости. Не опасно ли это? И еще одна мысль пришла мне в голову. Я должен найти Эйнат и поговорить с ней. Вежливо, но решительно я высвободился из объятий Амнона, и поскольку у меня был телефон квартиры Эйнат, я спросил его, не знает ли он, где она может быть в это время. Он ничего о ней не знал с момента отъезда Микаэлы, но полагал, что она все еще работает официанткой в одном из пабов, где она работала раньше.

Несмотря на подробные объяснения, я с трудом разыскал это место. Свирепый ветер швырял мотоцикл из стороны в сторону, так что в итоге я заблудился, крутясь по маленьким улочкам у моря в северной части города. И прошла уйма времени, прежде чем я остановился у выкрашенной в красный цвет деревянной двери с названием паба, намалеванным на ней. Это было небольшое заведение, по-видимому, не слишком популярное, поскольку далее в ночь, подобную этой, лишь горсточка людей нашли в ней убежище, но и они сидели с каким-то неуверенным видом, как если бы они так до сих пор не решили, оставаться им здесь или уйти.

Музыка, не слишком громкая, звучала приятно. Мне пришлось напрячь зрение, чтобы увидеть Эйнат в джинсах и красной куртке с названием паба, вышитым на ней; она как раз собирала стаканы с одного из столиков. Вспоминая о том, как она впала в панику той ночью, когда, простившись с Микаэлой, я отвез ее домой, я не подошел к ней сразу, а только помахал издалека и уселся в тихом уголке, где чуть позже мы могли бы поговорить. Хотя она должна была понимать, что я появился здесь, чтобы найти ее, она не подошла ко мне, а послала вторую официантку взять у меня заказ, а сама заняла место за стойкой бара, как если бы чувствовала себя спокойнее, возведя еще один, дополнительный барьер между нами.

Она знает абсолютно все, вдруг понял я со страхом. После того, как я отправился на край земли, чтобы позаботиться о ней, и, быть может, в решающий момент спасти ее жизнь, может ли она хотеть порвать все контакты между нами? Даже сейчас я помнил до мелочей все результаты ее анализов крови, и руки мои точно так же хранили воспоминания о ее уменьшившейся печени. Но помочь себе я не мог.

Я забрал у официантки свое пиво, прошел к бару и сел напротив нее, чтобы заставить ее выслушать то, что я хотел сказать. Но Эйнат, которая, безусловно, следила за каждым моим движением, поспешила уйти в отдаленный угол паба и начала разговаривать с людьми, сидевшими за столом. Небольшое количество посетителей и тихая музыка не давали мне возможности принудить ее сесть напротив и выслушать хотя бы мои вопросы без того, чтобы привлечь всеобщее внимание. И потому я остался стоять возле бара, потягивая свое пиво неторопливыми глотками, зная, что раньше или позже она должна будет вернуться.

Но вместо этого она попросту исчезла. Я спросил вторую официантку, куда она могла уйти, но та сказала, что не знает. Подождав несколько минут, я попросил еще раз наполнить мой стакан и отправился за свой столик. Но Эйнат не возвращалась, а пока новых посетителей не прибавлялось, у второй официантки не возникало никаких проблем в связи с ее исчезновением.