Иные измерения - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Файнберг cтр.№ 45

В один приём опорожнив свою рюмку, Юлик скорчился.

— Ты когда-нибудь пил водку, хоть пробовал? Отдышавшись, Юлик зашептал:

— Смотри, ей скучно. Их никто не приглашает танцевать.

Действительно, парикмахерши устали от верноподданнических поздравлений и тостов. Шампанское было выпито. Молча поедали шоколадные конфеты из большой коробки и взирали уже не на свою начальницу, а на танцующих.

Оркестр в бодром темпе заиграл «летку-енку». Юлик утёр соплю, вскочил и решительно направился к торцу длинного стола, где восседала его избранница.

Замерев, Игорь увидел, что она благодарно улыбнулась галантному юноше, медленно поднялась. Большая, в длинном, до пят бордовом бархатном платье с глубоким вырезом на груди.

Утонувший в объятиях матроны Юлик пытался её кружить словно в вальсе, но лихой танец требовал иных движений. Во всяком случае толпа вокруг них разудало размахивала руками и ногами.

Оркестр убыстрил темп. Но Юлик не обратил на это внимания. Он что-то шептал на ухо своей партнёрше.

«Стихи читает, — догадался Игорь. — Наверное, про старинный парк…»

В этот момент Юлик и директорша парикмахерской исчезли из его поля зрения. Раздался грохот. Толпа танцующих отхлынула в стороны. Парочка валялась перед эстрадой, запутавшись друг в друге.

Оркестр смолк.

— Да не хватайся ты за меня, козел вонючий! — шипела с пола взбешённая именинница.

За несъеденные шашлыки, недопитую водку и пиво Игорю пришлось уплатить почти все оставшиеся у него деньги.

— Поимел зрелую женщину? — спросил он с укором. — Без гроша неудобно сидеть на шее у тётки. Завтра придётся отваливать обратно.

— А что я имею против? Там собаки голодные, им гулять нужно… — ответил Юлик. И вдруг сообщил: — Её не проняло начало поэмы о море. Неудачное вышло начало…

Придя к тётке, он выдрал исписанные листки из блокнота, изодрал в клочки.

Ранним утром они пришли на пляж прощаться с морем. Юлик опять бегал вдоль прибоя, торопливо собирал гальку и прятал её в рюкзак.

— Зачем тебе эти булыжники?

— Увезу в Воркуту. На память.

Мало того, он выдавил из своей поршневой авторучки чернила и набрал в неё морокой воды.

— Море нужно писать морем!

Но в ещё большее замешательство пришёл Игорь, когда, проходя по набережной и заметив толпящихся в задах павильона «Бульоны» бродячих псов, он увидел, как Юлик устремился туда и вернулся с тремя большими костями, хранящими следы говяжьего мяса.

— Гениальная мысль! — бормотал Юлик и запихивал кости внутрь тяжёлого от гальки рюкзака. — Сразу, как вернусь, сварю супец себе и животным. Директор «Бульонов» чуть не убил, когда застукал. Ничего! Я ещё вернусь. Прощай, море!

…Поезд подъезжал к Москве. Уже мелькали за окном вагона платформы дачных посёлков. Скоро должна была показаться и платформа Мичуринец.

— А зачем мне ехать с тобой на Киевский вокзал, потом возвращаться на электричке? Этот суматошный малый так надоел Игорю, что он не стал особенно отговаривать Юлика от опасной затеи.

Открыв заднюю дверь вагона, безумец с рюкзаком за спиной дожидался того момента, когда покажутся знакомые дачки.

— Вечером сбегай на станцию, позвони мне из автомата! — крикнул на прощание Игорь.

Последнее, что он увидел, — как Юлик катится вниз по откосу насыпи.

Но тот не позвонил.

…Патруль железнодорожной милиции задержал его почти сразу после приземления. Нарушителя, покрытого синяками, привели в отделение. Дежурный сержант-украинец потребовал документы. Никаких документов у задержанного не оказалось. При обыске в карманах брюк ничего, кроме авторучки и пустого блокнота не нашли. Тогда сержант встал из-за стола, принялся собственноручно потрошить рюкзак.

Пованивающие тухлятиной огромные кости, груда камней…

— Что это такое?

— На память о море, — ответил Юлик.

— А кости чьи? Признавайся, гад, кого убил?! — Сержант сел за стол, начал было снова перелистывать блокнот и обратил внимание на вдавлины, оставшиеся на первой странице от какого-то уничтоженного текста.

Он взял авторучку Юлика, открутил колпачок, принялся обводить слабые следы какой-то шифровки, как ему показалось. Но авторучка оказалась наполненной какой-то прозрачной жидкостью.

— Ага! Симпатические чернила! — сержант решил, что сама судьба послала ему этого шпиона и убийцу. Он мечтал о повышении по службе.

Сержант взял остро отточенный карандаш. Принялся обводить вмятины на странице блокнота. Ему пришлось изрядно попыхтеть, прежде чем перед глазами возникли строки: «На горизонта верёвке сохнет морская синь»…

Сержант перевёл взгляд на кости, камни, скорчившуюся на табурете жалкую фигурку, гаркнул:

— Забирай всё своё дерьмо и вон отсюда! Сизый френик!

Он хотел сказать — шизофреник.

Ни о чём этом Игорь не узнал. Через несколько дней отец сообщил ему, что сослуживец вернулся, рассчитался с Юликом и попросил его съехать с дачи.

А в июле позвонила из Ялты тётка. Рассказала, что прочла в городской газете заметку с фотографией неопознанного трупа, найденного за павильоном «Бульоны». У трупа был проломлен висок.

На фото она узнала Юлика.

Вечером в итальянском городке Руво ди Пулия идёт дождь. Первый за лето.

Струи драгоценно сверкают в свете неоновых фонарей, окружающих старинную площадь. Пусто, глухо. Ни одной автомашины, ни одного прохожего.

Четырнадцатилетняя Симона, укрытая от дождя изъеденной временем античной аркой, недвижно стоит под раскрытым зонтом. Некому посмотреть на фиолетовый зонт, который подарила ей бабушка ещё весной, в день окончания восьмилетней школы. С тех пор не было случая показаться с подарком. Не было дождей.

Оказывается, дождь — это очень красиво. Но никто не видит, как струи омывают кроны платанов и кипарисов, не слышит, как, словно по клавишам, бьёт вода по древней брусчатке, отчего по всей площади взметаются тысячи звонких фонтанчиков.

Пусто, как после Страшного суда.

Все сидят по домам, уткнувшись в телевизоры. Люди разные, а смотрят одно и то же. Крашеные блондинки с длинными ногами опять изгиляются по всем каналам — то рекламируют товары, то ведут из вечера в вечер одни и те же шоу.

Симона одиноко стоит под своим зонтом, как статуя. В тщательно отглаженных красных брюках, кожаной курточке.

Пойти некуда.

…Снова если не шоу, то фильмы, где бегают актёры с пистолетом в одной руке и мобильным телефоном в другой.

Вернуться домой, где все её любят, — как пойти на казнь.